Мэри Кларк - Взгляд в темноте
Обзор книги Мэри Кларк - Взгляд в темноте
Мэри Хиггинс Кларк
Взгляд в темноте
1
Он неподвижно сидел перед телевизором в номере 932 гостиницы «Билтмор». Будильник прозвенел в шесть, но он открыл глаза намного раньше. Ветер, холодный и противный, тряс оконные рамы, и этого хватило, чтобы проснуться.
Начался выпуск «Сегодня», но он не стал прибавлять звук. Новости и спецрепортажи его не волновали, только интервью.
Поерзав в кресле с жесткой спинкой, он скрестил и снова выпрямил ноги. Он уже принял душ, побрился и надел зеленый костюм из полиэстера, в котором был накануне вечером, когда регистрировался в гостинице. От сознания того, что этот день наконец наступил, у него дрогнула рука, и он во время бритья порезал губу. Губа немного кровоточила, и от соленого вкуса крови его вырвало.
Он ненавидел кровь.
Вчера портье скользнул презрительным взглядом по его одежде. Потрепанное пальто он повесил на руку, но костюм был новым, он копил на него деньги. А портье посмотрел на него, как на грязь, и спросил, забронирован ли номер.
Он никогда раньше не останавливался в гостиницах, но слышал, как это делается.
— Да, я забронировал номер, — холодно произнес он. Портье раздумывал с минуту, но на предложение заплатить вперед и наличными снова презрительно усмехнулся. — Я уезжаю в среду утром, — сообщил он портье.
Номер стоил сто сорок долларов за трое суток. Значит, у него остается тридцать долларов. Этого вполне хватит на несколько дней, а к утру среды у него будет восемьдесят две тысячи долларов.
Перед глазами стояло ее лицо. Он моргнул, чтобы оно исчезло. Потому что обычно сразу же появлялись глаза, которые прожигали его, словно два мощных фонаря, постоянно следили за ним и никогда не закрывались.
Ему хотелось еще кофе. Он сделал заказ в номер, внимательно изучив инструкцию. Принесли большой кофейник, и немного кофе оставалось, но он уже вымыл чашку, ополоснул кофейник и выставил поднос за дверь.
Заканчивался рекламный ролик. С внезапно пробудившимся интересом он наклонился к телевизору. Сейчас должно начаться интервью. Так и есть. Он прибавил громкость.
На экране появилось знакомое лицо Тома Брокау, ведущего «Сегодня». Без улыбки, он негромко заговорил:
— Со дня окончания войны во Вьетнаме возобновление смертной казни остается самым животрепещущим и спорным вопросом в нашей стране. Всего через пятьдесят два часа, 24 марта в одиннадцать тридцать утра, произойдет шестая за этот год казнь, и девятнадцатилетний Рональд Томпсон умрет на электрическом стуле. Наши гости…
Камера переместилась, чтобы показать двоих людей, сидящих по бокам от Тома Брокау. Мужчине справа было немного за тридцать. Рыжеватые волосы, тронутые сединой, были коротко подстрижены и разделены пробором. Кончиками пальцев он касался подбородка, и темные полукружья бровей над льдисто-синими глазами подчеркивали эту молитвенную позу.
Молодая женщина слева от ведущего сидела подчеркнуто прямо. Ее волосы цвета меда были собраны в мягкий пучок. Сцепленные руки лежали на коленях. Она облизнула губы и отбросила прядь со лба.
— На предыдущей встрече шесть месяцев назад наши гости очень решительно высказывались в адрес смертной казни, — продолжал Том Брокау. — Шэрон Мартин пишет для тематического раздела и является автором бестселлера «Преступление смертной казни». Стивен Петерсон, редактор журнала «Ивэнтс», принадлежит к числу наиболее громких голосов в СМИ, призывавших возобновить смертную казнь в нашей стране. — Ведущий повернулся к Стиву и заговорил отрывисто: — Начнем с вас, мистер Петерсон. После бурной реакции общественности на уже свершившиеся казни вы по-прежнему уверены в правильности своей позиции?
Стив подался вперед.
— Абсолютно, — тихо и спокойно произнес он. Ведущий повернулся к женщине.
— Мисс Мартин, а вы что об этом думаете?
Шэрон слегка подвинулась на стуле, чтобы смотреть Брокау в лицо. Она ужасно устала. Последний месяц она работала по двадцать часов в сутки, связывалась с известными людьми, сенаторами, конгрессменами, судьями, филантропами, выступала в колледжах, женских клубах, призывая всех писать и телеграфировать губернатору Коннектикута протесты против казни Рональда Томпсона. Отклик был огромным, ошеломляющим. Она так верила, что губернатор обратит на него внимание. И сейчас с трудом подбирала слова.
— Я думаю, — начала Шэрон, — нет, я убеждена, что наша страна совершила гигантский скачок назад, в Средневековье. — Она кивнула на лежащие перед ней газеты: — Взгляните на утренние заголовки. Проанализируйте их! Они жаждут крови. Вот, например… «Коннектикут проверяет электрический стул». Или вот: «Девятнадцатилетний умрет в среду». Или: «Осужденный убийца уверяет в своей невиновности». И все они такие чудовищные, дикие! — Голос ее прервался, и она закусила губу.
Стив быстро взглянул на нее. Только что им сообщили, что губернатор созывает пресс-конференцию, на которой заявит о своем решительном отказе предоставить Томпсону еще одну отсрочку смертного приговора. Шэрон это известие уничтожило. Будет чудом, если она не заболеет. Не стоило им сегодня приходить на эту передачу. Из-за решения губернатора выступление Шэрон стало бессмысленным, и, видит бог, Стиву совершенно не хотелось здесь присутствовать. Но ему придется что-то сказать.
— Я думаю, что любой порядочный человек сожалеет о неизбежности смертного приговора. Но не забывайте, что его вынесли только после тщательного изучения смягчающих обстоятельств. Не существует обязательного смертного приговора.
— Как вы считаете, следовало принять во внимание тот факт, что Рональд Томпсон совершил убийство спустя несколько дней после семнадцатилетия и едва подходил под «взрослый» приговор? — спросил Брокау.
— Вы ведь в курсе, я отказываюсь комментировать дело Томпсона. Это неуместно.
— Я понимаю, мистер Петерсон, но вы заняли такую позицию за несколько лет до… — Ведущий секунду помолчал, затем продолжил: — До того, как Рональд Томпсон убил вашу жену.
Рональд Томпсон убил вашу жену. Непоправимость этих слов до сих пор поражала Стива. Прошло два с половиной года, а его все еще терзала бессильная ярость из-за гибели Нины, из-за того, что ее лишил жизни взломщик, проникший в их дом и безжалостно затянувший на ее горле ее же шарф.
Пытаясь избавиться от этого видения, он посмотрел прямо перед собой.
— Когда-то я надеялся, что запрет на смертную казнь в нашей стране станет окончательным. Но, как вы заметили, задолго до трагедии в моей семье я пришел к выводу, что, если мы собираемся охранять основное право человека — свободу перемещаться без страха, свободу считать свой дом убежищем, —
мы должны остановить творящих насилие. К сожалению, единственный способ остановить потенциальных убийц — создать для них угрозу той же суровой кары, какую они определяют для своих жертв. И со времени первой казни два года назад количество убийств в крупных городах по всей стране значительно сократилось.
— Ваши слова звучат так разумно! — выкрикнула Шэрон, подаваясь вперед. — Неужели вы не понимаете, что сорок пять процентов убийств совершаются людьми младше двадцати пяти лет, у многих из них трагические семейные обстоятельства и они эмоционально неуравновешенны?
Одинокий зритель в номере 932 гостиницы «Билтмор» перевел взгляд со Стива Петерсона на женщину. Это и есть журналистка, которой Стив всерьез увлекся. Совсем не похожа на его жену. Явно выше ростом, и тело стройное, как у спортсменки. Его жена была. миниатюрной куколкой с округлыми грудками и иссиня-черными волосами, вьющимися на лбу и висках.
Глаза Шэрон Мартин напомнили ему цвет океана в тот день, когда прошлым летом он спускался к пляжу. Говорят, на Джоунз-Бич хорошо знакомиться с девушками, но у него не вышло. Только начал заигрывать с одной, как она закричала: «Боб!», и через минуту подрулил этот парень и поинтересовался, чего ему надо. Так что он передвинул свой коврик и просто уставился на океан, наблюдая за сменой цветов. Зеленый. Точно. Зеленый, смешанный с голубым. Ему нравились глаза такого цвета.
Что там Стив говорит? Ах да, что-то о жалости к жертвам, а не к их убийцам, к «людям, неспособным защитить себя».
— Я тоже им сочувствую, — возбужденно говорила Шэрон. — Но или — или здесь не работает. Неужели вы не понимаете, что пожизненное заключение будет достаточным наказанием для всех Рональдов Томпсонов? — Она забыла о Томе Брокау, забыла о телекамерах и в очередной раз пыталась убедить Стива. — Как вы можете — вы, способный так сострадать, так ценящий жизнь, — изображать бога? Как кто-либо осмеливается изображать бога?
Этот спор начался и закончился так же, как и шесть месяцев назад, когда они впервые встретились на программе Тома Брокау. Наконец ведущий произнес:
— Наше время подходит к концу. Итак, мистер Петерсон, несмотря на демонстрации общественности, бунты в тюрьмах и митинги студентов, которые прошли по всей стране, вы по-прежнему полагаете, что заметное сокращение количества случайных убийств оправдывает смертную казнь?
