Анатолий Алексин - Про нашу семью
— Я работаю! — заявил с трибуны Андрюша. — Я играю в хоккей! А потому, что есть на свете такие люди… Есть такой человек…
Я посмотрел в президиум и понял, о ком идет речь: папы не было видно. Он и раньше-то сидел там, на сцене, в самом последнем ряду, а теперь уж совсем пригнулся и скрылся за чьей-то спиной.
И еще двое бывших больных сказали, что с помощью папы они «второй раз родились». Я понимал, что им бы не хотелось больше рождаться с папиной помощью… Но все они смотрели на папу так, будто с ним были связаны каткие-то очень хорошие, радостные воспоминания. А ведь он, между прочим, их оперировал…
Я сидел и делал разные фантастические предположения:
«Вот если бы я учился на одни только пятерки (чего на самом деле никогда в жизни не будет!) и меня бы стали вдруг хвалить на школьном собрании, многим ребятам это бы не понравилось. Я уверен… А тут все врачи, медсестры и нянечки так улыбались, словно их самих за что-то благодарили. Почему? — думал я. — Наверно, потому, что они любят папу… И правильно делают. Разве можно его не любить?»
А потом был концерт. А потом были танцы… И снова к папе подходили женщины: они приглашали его танцевать. И я опять ужасно страдал оттого, что мама и бабушка не видят всего этого.
— Я не умею танцевать… — извинялся папа. — Пригласите лучше Андрюшу!
— К нему не пробьешься! — ответила папе молодая женщина в белом халате, которая в тот вечер, наверно, дежурила и забежала в зал на минутку.
К Андрюше, и правда, было трудно пробиться. Он больше всех танцевал, громче всех смеялся и разговаривал. Словно хотел доказать самому себе, что может все это…
Папа не стал унижать меня: он ни разу не взглянул на часы, не сказал, что уже пора домой, потому что мне надо спать или делать уроки. Мы пошли в гардероб вместе со всеми.
Когда мы спустились вниз и папа уже протянул номерок, к нему вдруг подбежал запыхавшийся мужчина в белом халате и что-то шепнул на ухо.
— Проводите, пожалуйста, моего сына… — попросил папа не то Андрюшу, не то сердитую старушку, не то кого-то еще. Все согласились меня проводить.
— Я останусь здесь… ненадолго, — проговорил папа. И побежал вслед за мужчиной в белом халате.
— Зачем он… остался? — спросил я.
— Для своего дела, — ответила старушка с придирчивыми глазами.
— Для какого дела?
— Спасать кого-нибудь будет…
Я шел по улицам, которые были совсем уже готовы к празднику, хотя до него оставалось еще целых три дня.
Бывший папин больной Андрюша шел рядом. Он так радовался разноцветным огням, словно было время, когда он уже не надеялся их увидеть.
Подходя к нашему дому, Андрюша тоже не удержался и сказал:
— А ты похож на отца! Честное слово… Похож!
Сказал так, будто наградил меня.
А я в ту минуту подумал, что, наверно, похож на папу только с виду. Или, как говорится, внешне… «А чтобы быть на него похожим по-настоящему, — думал я, — мне еще надо… Ведь это не так легко — делать других счастливыми!»
1969 — 1972 гг.
