Александр Чуркин - Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4
«Франсиско Писарро не выше Фелипильо!»
«Фелипильо — герой, а не предатель. Будем как Фелипильо!»
«Мы хотим учиться, а не воевать!»
Томас Колор всё называл имена лицеистов; за их спинами поднимали свои стяги маленькие продавцы газет. Засветилось лицо Элиодоро, когда над головою его поплыла надпись: «Мы будем кричать правду!»
Хосе-маленький и Хосе-большой несли другой стяг: «Мальчишки Сант-Яго не будут разносить газеты поджигателей войны!»
Эрнесто держал плакат со словами: «Мой отец погиб в шахте. Клянусь его памятью, ни одного слова — против рабочей газеты!»
Фернандо, «сенатор» Фернандо обращался к правительству: «Сеньор президент! Сеньоры министры! Если вы за мир, — мы с вами. Если вы за войну, — мы против вас. Нас больше. Нас десять тысяч мальчишек в одном Сант-Яго!»
…И в ту секунду, как Томас Колор закончил перекличку своих мнимых солдат и собирался начать проповедь, они развернули свои стяги и направились вниз, прыгая по извилистым тропам и увлекая за собою всех гуляющих. Их было несколько десятков, смелых и дерзких мальчишек, а когда они спустились к подножью холма, колонна стала вдвое длиннее и внизу ее ждала еще ватага мальчишек — лицеистов из соседних школ, разносчиков сочных пирожков, чистильщиков сапог, мойщиков посуды, мусорщиков, лифтеров. И все они зашагали по главной улице столицы, что называлась по имени Бернардо О`Хиггинса[17], а вдогонку им несся со скоростью, неожиданной для своих лет, инструктор новейшей системы образования. Завидев на углу двух карабинеров, он обратился к ним начальственным тоном:
— Задержать этих оборванцев!
— Переговорите с нашим офицером, сеньор, — блестя улыбкой, отозвался один из карабинеров.
Офицер выслушал Колора, пожал плечами:
— Мы не воюем с мальчишками… пока они соблюдают порядок. Лучшее, что мы можем сделать, — закрыть глаза.
К Томасу Колору подошел директор лицея.
— Удалось ли вам провести поход? — вежливо спросил директор. Колор подал директору список, который только что оглашал:
— Вот этим… место на улице. Они не будут заниматься в лицее.
Директор бегло просмотрел список:
— Мануэль Эстиха… Луис… Это всё способные лицеисты. Пока директором буду я, они не уйдут из лицея.
И вот тогда Томас Колор открыл свое лицо:
— Сожалею, но в таком случае вам придется уйти вместе с ними.
Директор улыбнулся:
— Может быть, но и вам-то натянули нос… и еще как!
Брови Колора взлетели вверх: и это изъясняется директор лицея, тонкий стилист, знаток всех европейских языков…
Директор, подметив растерянность на всегда бесстрастном лице Томаса Колора, засмеялся еще громче и повторил:
— Натянули вам нос!
И прищелкнул от удовольствия пальцами.
А колонна росла, как снежный ком. Она дошла до президентского дворца и на балкон вышел — правда, не президент, нет! — но сеньор министр. Он приветственно взмахнул шляпой и заулыбался.
— Маленькие патриоты, — громко начал он.
— Вы за что? — крикнул Луис. — За войну или за мир?..
— Вы за что? — подхватила колонна. — Вы за что?
— Дети Чили, — произнес министр…
— Вы за что? — упорно повторяла колонна мальчишек.
— Я за мир! — вскричал министр. — А теперь…
Но прежде чем он успел продолжить, колонна перестроилась и зашагала обратно, к Санта-Лючии. Мануэль и Элиодоро шагали рядом, плечом к плечу. Люди, простые рабочие люди, собравшиеся у холмистого парка в воскресный день, награждали мальчишек приветственными возгласами и бросали в колонну цветы, яркие бумажные ленты. И директор лицея сошел на мостовую и занял свое место в колонне.
А когда эти простые и замечательные мальчишки Латинской Америки завидели сеньора Томаса Колора, кто-то из них задорно крикнул:
— Что, научились мы маршировать, сеньор наставник?
Мануэль что-то шепнул своему соседу Элиодоро, ребята весело перемигнулись и, смотря в лицо сеньору наставнику, запели:
Выходи на серенаду —
Жду под окнами лицея.
Мы дадим тебе по шее,
Что б запел и ты как надо!
Говорят, что Томас Колор на серенаду не вышел. Ему пришлось отбыть из Сант-Яго, так и не доказав превосходства своей системы образования.
Микола Нагнибеда
Дочь героя
Чья дочка изображена,
Ты хочешь знать, на том портрете?
Дочь Белояниса она;
Я фото вырезал в газете.
Героя дочь… В борьбе, в бою,
Свинцом предательским сраженный,
Он пал за Грецию свою,
Погиб, врагом не покоренный.
И дочь его, как ты, мала,
Как у тебя, у ней ее косички…
Когда бы здесь она жила, —
Про вас сказали б — две сестрички.
В далекой Греции она.
Рожденная в глухой темнице,
Не ведает, что есть весна
И что весной щебечут птицы.
Родных небес голубизну
Она ни разу не видала.
Ей только сказку про весну
В застенке мама прошептала.
Она не бегала в степях,
Где летом хлеб шумит волнами,
Лишь от соломы в тюфяках
Пахнёт ей полем и ветрами.
И сада прелесть для нее —
В бумажной розе и тюльпане,
А песню вольных соловьев
Насвистывают каторжане.
Не зная неба глубины,
И жизни, радостью согретой,
Громаду каменной стены
Она считает краем света.
Тебе я с болью рассказал
Судьбу сестрички из Эллады…
Но зреет новая гроза —
Пусть палачи не ждут пощады.
И день грядет, настанет час,
Народ готовым выйдет к бою..
И вижу я, —
ты обнялась
С далекою твоей сестрою.
Перевел с украинского П. Жур.
Петрит Мезези
Дети Албании в Доме пионеров
Есть в нашей Тиране
Дом пионеров.
В нем класс вышиванья
Кружок инженеров,
И юных танцоров,
И юных артистов,
Шоферов,
Боксеров
И кавалеристов.
Ты к этому дому
Направился смело;
Найдется любому
Здесь нужное дело.
С работой знакомят
Здесь юных хозяев.
Но нет в нашем доме
Кружка… для лентяев
Перевел с албанского И. Ринк.
Петрит Мезези
Скандербеговец
Юный Цэн одет как воин,
Весь подтянутый, — взгляни!
Он в фуражке со звездою,
Чуть хрустят на нем ремни.
Он домой шагает с книжкой,
Люди вслед ему глядят:
«Невелик собой мальчишка,
Но серьезен, как солдат!»
Он идет в шинели серой,
Всем знакомый паренек,
И, встречая офицера,
Он берет под козырек.
А в ответ ему, ребята,
Даже старый генерал,
Улыбаясь, как солдату,
Честь по форме отдавал.
За учебой срок немалый
Пролетит, а там, глядишь,
Может стать и генералом
Скандербе́говец-малыш!
Перевел с албанского И. Ринк.
Уильям Фостер
Уильям Фостер — выдающийся политический деятель Соединенных Штатов Америки. С 1921 года, то есть в течение 35 лет, он является членом ЦК американской коммунистической партии, а с 1934 года — бессменным Председателем Национального Комитета Компартии США.
Уильяму Фостеру 25 февраля 1956 года исполнилось 75 лет со дня рождения. Эту дату отметили не только трудящиеся Америки, но и передовые люди всех стран мира.
Какую разностороннюю, богатую лишениями и приключениями жизнь проводил и проводит Уильям Фостер! Шестьдесят восемь лет тому назад семилетний мальчик в городке Таунтон штата Массачузетс начал продавать газеты на улицах городка. Через год он стал подмастерьем уличного художника, а десяти лет вынужден был поступить на работу в типографию.
Где он только не был! Исколесил всю Америку в поисках работы и куска хлеба; тысячи миль прошел пешком, десятки тысяч миль проехал, забравшись без билета в товарный вагон; два раза объехал земной шар в качестве моряка торгового флота; десятки раз побывал в Европе, как делегат американских трудящихся; как член Профинтерна был на конгрессе в Москве еще в 1921 году и неоднократно в последующие годы.
Он работал в лесной, химической, металлообрабатывающей, пищевой промышленности, на транспорте и флоте, в шахтах, на строительстве и в сельском хозяйстве и всегда соединял работу с активным участием в классовой борьбе пролетариата. Биллу Фостеру еще не было 15 лет, когда он был одним из организаторов ночного факельного шествия безработных Филадельфии. Девятнадцати лет он нигде не мог найти работу, потому что его, как постоянного участника забастовок, пикетов и прочего, включили в «черные списки» людей, обреченных на постоянную безработицу.
