Александр Пискунов - Волчий уголок
– Пожалуй, гимн нам не сочинить, – засомневался дядя Петя.
– Ничего, жизнь заставит – сделаем. Итак, двадцать минут – и чтобы каждый сочинил, пускай не гимн, но хотя бы один куплет. Все, готовьте свои записные книжки, карандаши и приступайте.
– Да мы не готовы… – чуть не закричал Славик.
– А какую подготовку ты хочешь?.. – возмутился отец. – Тебе нужно курс стихосложения прочесть, да? Или еще что-нибудь?
– Ну, подготовиться, подумать, – попытался оправдаться Славик.
– Экспромт! – торжественно изрек отец. – И никаких отговорок. Конкурс есть конкурс. Я вот не тренировался в стрельбе из лука, а участие принял. Начинаем!..
Славик схватил свою потрепанную тетрадь-дневник, где оставалось достаточно пустых страниц, и отошел в сторону. Придумывать стихотворение – большей муки он не знал. Хорошо помнил, как на уроке литературы им дали такое задание. Он тогда полдня ходил, перебирал всевозможные слова, а они никак не складывались в легкие созвучные фразы. Ни один из хромающих смыслом, ритмом и рифмами вариантов не решился вынести на суд класса и учительницы.
Дядя Петя тоже отошел от стола, сел на чурбан у костра. Только отец виду не подал, что старается. Остался сидеть за столом. Даже не соизволил достать карандаш и бумагу.
Славик посидел под елкой… Походил по полянке-дворику… Он зажмуривал глаза и вполголоса бубнил слова, стараясь найти рифмованные.
К концу объявленного срока Славик смирился с тем, что его куплет никуда не годится, но ничего лучшего он не придумал. Он схитрил, вызвался читать первым, чтоб не так слабо выглядеть после взрослых. Торопясь и запинаясь, он прочел:
Пусть не бродят здесь бизоны,
Мы, лесные робинзоны,
Не погибнем от тоски,
Если что – съедим носки.
Отец посмеивался глазами, но не издал ни звука. Потом посерьезнел, как это он умел быстро делать, и сказал:
– Хорошо, хоть и не совсем логично.
– Какая уж в поэзии логика, – засмеялся дядя Петя.
– Впрочем, твои носки первый попавшийся теленок сжевал бы за милую душу, – отец насмешливо поглядывал на Славика. – Мое стихотворение слушайте…
Вышел из леса, оборванный, злой,
Голодный, заросший, к тому же босой.
Прохожий спросил осторожно: «Кто он?»
Ему отвечали: «Лесной робинзон».
Дядя Петя уважительно засмеялся.
– Ишь ты, закрутил… Знакомые какие-то нотки. Не припомню только, на что похоже.
– Вот и молчи, – усмехнулся отец.
– Ты, пап, наверное, неделю сочинял, – съязвил Славик.
– Что ты неделю тренировался стрелять из лука, все знают, но молчат. Ты ничего не знаешь, а говоришь.
Дядя Петя читал последним. Он шел на рекорд. Сочинил аж два четверостишия.
Ягоды, орехи, щуки,
Крик совы в ночи,
Исцарапанные руки,
Слабые харчи.
Ковш «Медведицы» на небе,
На земле перо вороны,
И мечты о свежем хлебе, —
Это, братцы, – робинзоны.
– Не воронье перо, – мягко поправил Славик, – глухариное…
– Тоже мне, шепот, робкое дыханье, – хмыкнул отец. – Тут всем понятно, откуда ноги растут у стихов – большой эрудиции не требуется.
Теперь дядя Петя поднял руку, помахал отцу.
– Молчи, молчи… Знаешь – молчи.
– Хорошо, – легко согласился отец. – Как инициатор поэтического конкурса, уважаемые авторы и коллеги, позвольте мне выступить с небольшим критическим обзором. Прямо скажем, в наших произведениях радует общая идейная направленность, связанная с гастрономическими интересами. Ни один из авторов не обошел вниманием злободневную тему питания робинзонов. Лирический герой, злой, голодный, проклиная слабые харчи, мечтает о местном деликатесе – заношенных, прокопченных носках…
Отец говорил очень серьезно. Славик с дядей Петей «кисли» от сдерживаемого смеха. Он говорил еще некоторое время в том же духе, потом объявил:
– Предлагаю победителя не определять в связи с равноценностью представленных на суд почтенной публики поэтических опусов, а гимном робинзонов отныне и вовеки веков считать все четыре куплета вместе или вразбивку.
Он вдруг, фальшиво подражая оперным певцам, протяжным речитативом стал читать свой стих.
Снова Славик с дядей Петей зашлись от смеха. Дядя Петя слегка, Славик в полную силу.
– Гимн должен исполняться под бодрую маршевую музыку, а ты завел на манер «ой-ой-ой, умирает зайчик мой», – сказал дядя Петя и тем самым дал новый повод Славику для еще большего веселья.
Славик спохватился вовремя. Тучи могли закрыть солнце в любую минуту, да и вечер был не за горами. Он торжественно объявил, что начинается самое главное соревнование, которое никто никогда не проводил, и без которого считать их робинзонами никак нельзя. Взрослые притихли, насторожились. Ожидали, наверное, что Славик устроит им сейчас побег из плена у дикарей или заплыв на соседний остров за кокосами.
Довольный Славик успокоил их. Всего лишь… добыть огонь…
– Без спичек, – догадался дядя Петя и задумался. И отец молчал. Не ожидали они такого серьезного задания.
– Да, озадачил ты нас, – признался отец. – Впрочем и себя тоже.
– Ничего подобного, – хитро усмехнулся Славик и не спеша извлек мешочек с заветным увеличительным стеклом.
– Не хвались заранее, не хвались… – Отец посмотрел на солнце, сморщился, зажмурился, кулаками помассировал глаза.
Славик не хвалился бы, если бы не попробовал заранее.
– Начнем, – скомандовал он и пошел за угольком и берестой.
– Вот разбойник. Все предусмотрел.
– Я же не упрекал тебя, – обиделся Славик. – Может, ты стихотворение давно придумал.
– Ладно, – миролюбиво согласился отец. – Ты нам время дай.
Время решили не оговаривать. Как получится. Славик и сам не торопился. Все-таки они были не в равных условиях.
Отец кивнул дяде Пете:
– Давай-ка мы обставим молодого. Пусть знает стариков. А?..
Дядя Петя выглядел растерянным.
– Как?
– Ну, – попробуем лучком дерево тереть. Что остается делать?
Дядя Петя сомневался, без опыта могло не получиться.
– Может быть, попробуем высечь кремнем.
– Кремень, пожалуй, не найдем. А так можно было бы топором из него сноп искр выбить. Попробуем трением. Подбери самую сухую плашку и крепкий сухой колышек. Я сейчас… – Отец был настроен решительно. Забрал топорик и исчез за елками.
Славик начал раскладывать горючие материалы, еще не замечая, что белесое сопливое облачко наползает на солнце. Он навел точку и поразился ее бледности. Облачко словно нарочно появилось на почти чистом небе…
Минут через десять Славик сидел мрачнее тучи. Первое облако быстро уползло, растаяло, но пока он дрожащими руками снова наводил точку, она опять стала тускнеть на глазах. Обрывки облачной пелены медленно насовывались на солнце, прорехи между ними попадались все реже.
Видно, у него был такой несчастный вид, что отец, вернувшись со свежими палками орешника, поглядел на него и ничего не сказал.
Немного позже стал рассуждать вслух, ни к кому не обращаясь.
– Попробуем выкрутить огонь из дерева. Чукчи до сих пор особый церемониальный огонь добывают из дерева. Особую дощечку хранят, берегут от дождя и сырости.
Дядя Петя приготовил толстую плаху и еловую ровную палку – срезал сухостойную елочку. Эти деревяшки отец хотел забраковать: показались ему слишком влажными. Но вместе они решили, что суше дерева не найти в лесу. Славик забыл про свое горе и все больше помогал взрослым. Проковырял ножом ямку для упора деревянного сверла.
Отец согнул толстый лук. На тетиву приспособил плетеный капроновый шнурок С трудом закрутил палку-сверло на один оборот тетивы.
Проблемы появились сразу. Нечем было давить на сверло сверху, хотя они так гладко обработали полукруглую вершину, что недолго нажимали на нее и рукой. Славик принес несколько плоских камней. У одного даже нашли неглубокую впадину. Попробовали? Камень соскальзывал с вращающейся палки. Дядя Петя предложил упираться другим куском плахи с ямкой.
Теперь деревянное сверло не выскакивало, но когда нажимали на него сильнее, тетива начинала проскальзывать, не в силах увлечь палку в круговое движение. Отец не поленился сделать два оборота тетивы. На этот раз сверло с трудом проворачивалось из-за излишка трения. Кое-как вращали палку, но не настолько быстро, чтобы появился дым и закраснелся уголь. Правда, самый легкий, почти прозрачный дымок они увидели, обнаружили и почерневший конец палки, но этого явно не хватало для раздувания огня.
Отец на удивление быстро сдался. Обычно он бывал настойчивее. То ли не хотел всерьез заниматься пустым делом, то ли не хотел расстраивать Славика своей победой. Правда, Славик уже забыл про соревнования и линзу, полностью включился в добывание огня первобытным способом.
Дядя Петя в подобных делах настойчивостью не отличался. Это на рыбалке он мог невозмутимо держать удочку и вглядываться в темноту, когда уже нельзя различить поплавок, и рыба давно перестала клевать.
