Робин ЛаФевер - Теодосия и изумрудная скрижаль
А я, подумав немного, спросила:
– Это означает, что мы теперь друзья?
– Не знаю, можно ли сказать, что мы зашли так далеко, – криво усмехнулся он, – но врагами быть перестали, это точно.
– Вигмер будет рад это слышать, – проворковала я.
– Прошу прощения, – отчеканила возникшая перед нами сурового вида женщина, в которой безошибочно угадывалась медицинская сестра. – Я должна осмотреть ребенка.
– Разумеется, – сказал Фагенбуш, вставая. – Прошу вас.
Когда он ушел, я сказала сестре:
– Со мной все в порядке.
– Позвольте мне самой судить об этом, – не терпящим возражений тоном откликнулась она. Черт возьми, она, пожалуй, даст сто очков вперед любой гувернантке!
Не слушая моих причитаний, сестра повела меня к одной из карет без опознавательных знаков, втолкнула внутрь и устроила мне дотошный и приводящий в смущение осмотр.
– Ну, что ж, похоже, что никаких наружных повреждений нет, – сказала, наконец, сестра, причем так разочарованно, что мне даже захотелось извиниться перед ней. – В таком случае, хотя бы приведем вас в порядок.
Она выхватила из своего саквояжа влажную тряпку и тщательно протерла мне лицо и ладони. Затем расчесала мои свалявшиеся волосы и даже зашила – невероятно аккуратно и быстро – дырку на платье, выудив неизвестно откуда иголку с уже вдетой в нее ниткой. Закончив, она еще раз посмотрела на меня и сказала:
– А теперь ожидайте здесь лорда Вигмера.
– Да, мадам, – ответила я и осталась после ухода сестры наедине со своими мыслями, прикидывая, что и как я стану рассказывать Вигмеру.
Спустя несколько минут дверца кареты открылась, и я обернулась, ожидая увидеть Вигмера, но к своей невероятной радости обнаружила перед собой милое, родное лицо Уилла.
– Привет, – сказал он, залезая внутрь и закрывая за собой дверцу.
Забыв, где нахожусь, я вскочила на ноги и едва не разнесла себе череп о крышу кареты.
– Ты сделал это! Скажи, табличка при тебе?
– Нет, я спрятал ее в очень надежном месте, мисс. Ее там никто никогда не найдет.
Дверца кареты вновь открылась, и наш разговор с Уиллом прервался, едва начавшись. На этот раз это действительно был Вигмер.
– Отлично, – сказал он, увидев нас. – Я как раз хотел побеседовать с вами обоими.
Он забрался внутрь, затем постучал тростью в потолок и приказал кучеру везти нас в музей.
– Ваша бабушка согласилась, чтобы я сам отвез вас. Это даст нам возможность поговорить дорогой.
– Сэр, – нетерпеливо начала я. – Мне очень жаль, но я пыталась…
– Ни малейшей вашей вины во всем, что случилось, нет, Теодосия, – поднял руку вверх Вигмер.
– Нет? – резко осадила я.
– Нет. И твоей тоже, – сказал он Уиллу, у которого от этих слов отвисла челюсть.
– Боюсь, вся вина лежит на нас. На мне, если быть совсем точным, – Вигмер какое-то время молчал, глядя в окошко на проплывающие мимо нас в тумане дома. – Я относился к вам как к одному из младших агентов, Тео. Как к малолетней копии одного из моих многочисленных рядовых сотрудников. Я сильно ошибался. Вы совершенно иная, особенная, и я не должен был пытаться втиснуть вас в общие рамки.
Давно не дававший мне покоя тугой комок в груди после этих слов начал распускаться и таять. Я сидела молча, опасаясь, что, если начну говорить, у меня будет дрожать голос.
– А ты, – повернулся Вигмер к Уиллу. – Ты преподал мне хороший урок. Напомнил, что истинная преданность и вера гораздо ценнее опыта и знаний.
Уилл покраснел до кончиков волос и ответил, безуспешно пытаясь скрыть свою глупую, от уха до уха, улыбку:
– Это значит, что меня приняли обратно на работу?
– Да, ты восстановлен в прежней должности десять минут назад.
Уилл благодарно закивал головой, а затем отважился и спросил:
– А значит ли это, что я когда-нибудь смогу стать одним из Избранных хранителей?
Я затаила дыхание, а Уилл сполз на краешек своего сиденья и доверительно сказал Вигмеру:
– У меня есть план. Я выучу весь египтизм, который нужен для этой работы.
– Вот как? – заинтересовался Вигмер.
– Ага, – подтвердил Уилл и добавил, указывая на меня рукой: – Вот эта мисс согласилась научить меня всему, что знает сама про египтизм.
Вигмер сделал удивленное лицо, а затем принялся хохотать. Долго, от души насмеявшись, он пробормотал:
– Ну, уж если она из этой рогожи не сделает кожи, так и никто не сумеет, – и добавил, уже громче: – Это, конечно, не по правилам, но, если ты действительно в ближайшие несколько лет выучишься всему, чему нужно, мы вернемся к этому вопросу. Как я уже сказал, преданность и стойкость в нашем деле важны не меньше, чем знания. Ну, вот, кажется, мы и приехали.
Карета замедлила ход и остановилась. Уилл показал, чтобы я выходила первой, но Вигмер удержал меня за руку и сказал:
– Мне нужно сказать ей еще два слова.
Уилл кивнул и выскочил из кареты, чтобы подождать нас снаружи. Я повернулась и вопросительно посмотрела на Вигмера.
– Завтра я буду на месте, – сказал он. – Нам еще многое нужно прояснить. А если родители заметят ваше отсутствие, скажете им, что ездили кататься со своей бабушкой. Это она сама предложила, – добавил он.
Я сгорала от желания узнать, откуда они с бабушкой знают друг друга, но Вигмер, словно прочитав мои мысли, сказал:
– А теперь идите. Нехорошо, если вас хватятся.
С этими словами он постучал тростью в потолок, и мне не оставалось ничего другого, как только выпрыгивать или ехать вместе с ним в Сомерсет Хаус.
Трус.
Глава тридцать третья. Разговоры, разговоры…
Прием по случаю открытия выставки прошел с громадным успехом, имел отличные отзывы в прессе, и поэтому утром в субботу еще до открытия музея возле его дверей уже собралась толпа. Лондонцы жаждали увидеть Тутмоса III, Наполеона Египта. Мама, папа и все помощники были заняты по горло, отвечая на бесконечные вопросы посетителей и направляя их к наиболее интересным экспонатам.
Я была очень рада за родителей, и за наш музей, но вместе с тем до сих пор не могла еще полностью прийти в себя. Забившись в уголок на балконе над парадной лестницей, я постоянно думала об Ови Бубу и его ранах. Как назло, со мной не мог быть Генри – он сейчас укладывал под присмотром нашей экономки, миссис Мердли, свои вещи. А вечером Генри уже нужно было садиться на поезд и возвращаться в школу. Его каникулы закончились, и я вновь оставалась одна.
Я вздохнула над своей печальной судьбой, и как раз в это время внизу, у подножия лестницы, появилась знакомая маленькая фигурка.
– Уилл! – окликнула я.
– Привет, мисс. Что такая печальная?
– А, дел по горло, – ответила я, поднимаясь на ноги и разглаживая юбки.
– Ну, ладно, может, то, что я сейчас скажу, вас слегка развеселит. Меня прислал за вами Вигги. В карете. Просит вас приехать повидаться с ним и египтяном. Если сумеете смыться, разумеется.
– Конечно, смогу, – сразу повеселела я. – В этой сутолоке никто и не заметит, что я куда-то делась.
– Тогда пошли, шевелите ногами.
Когда мы уселись в принадлежавшую Братству карету без опознавательных знаков, я обратила внимание на то, что Уилл буквально сияет.
– Ты похож на кота, получившего блюдечко сметаны, – заметила я. Интересно, что могло так сильно обрадовать Уилла?
– Я обещал помалкивать, – ответил он и заулыбался еще шире.
В другое время я, скорее всего, разозлилась бы. Терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают. Но счастье – штука заразная, а Уилл выглядел по-настоящему счастливым. Весь остаток пути я бомбардировала Уилла вопросами: видел ли он Ови Бубу? как себя чувствует старый «египтян»? что сталось с Кимошири? Но Уилл ничего не отвечал, только улыбался, как Чеширский кот, и мотал головой.
Наконец карета подъехала к Сомерсет Хаус. Мы с Уиллом выскочили, пронеслись мимо приветственно махнувшего нам рукой швейцара и поспешили вверх по лестнице, но здесь я приостановилась и негромко спросила.
– Эй, а как мы пройдем мимо Бойторпа?
– Никаких проблем, мисс. Его уволили.
– Уволили? Бойторпа?
– Да, мисс. За то, что он не пустил вас в прошлый раз к Вигмеру.
– Ты хочешь сказать, что Вигмер не отдавал приказа не пускать меня к нему?
– Нет. Просто Бойторп знал, что Фагенбуш и старина Вигги разговаривают друг с другом, и решил, что вы можете им помешать.
Я потеряла дар речи, что бывает со мной крайне редко, должна вам заметить.
– Эй, мисс, – сказал Уилл. – Закройте рот. Вы сейчас на дохлую треску похожи.
Я закрыла рот и постаралась вернуться на землю. Выходит, Вигмер не запрещал впускать меня к нему. Он не прогонял меня. От этой мысли я почувствовала себя легкой как воздушный шарик.
– А теперь пойдемте, мисс. Они ждут.
Я удивилась, когда Уилл прошел мимо кабинета Вигмера, и спросила:
– Куда мы идем?
– На пятый этаж, – ответил он.
– Наверное, ты имел в виду шестой? О пятом я никогда не слышала.
