Бенрт Ли - Школьник Свен (из норвежской жизни)
Он он стил голову на руки, у него заболел живот. Может быть, в письме говорилось и о том, что он пишет стихи за уроком, вместо того, чтобы слушать.
Отец все это узнает. Он придет в школу и будет говорить с ректором.
И Свен увидел перед собой опечаленное лицо отца.
— „Что нам с тобой делать, Свен?“ — скажет отец. И пойдет говорить с матерью. Эго часто случалось по вечерам, когда дети уходили спать. А на другой день они объявят ему свое решение.
— „Придется взять тебя из гимназии, Свен, — скажет отец, — и найти для тебя другую дорогу
Мысли Свена перепутались. Его пошлют в море или отдадут в механическую мастерскую, или — о, ужас— к портному! Или в лавку, и он будет купцом!
Что было написано в письме ректора? Он посмотрел его на свет, но конверт был непрозрачный. Он положил его на стол, пригладил конверт, — ничего не видно. Отверстие тоже было слишком мало; может быть, клей был слабый? И он осторожно попробовал расклеить конверт перочинным ножом. Но клей был крепок, хорошо засох и мог разорвать бумагу. Он попробовал еще раз — и разорвал конверт! Дело было плохо. Отец непременно заметит, что он пробовал прочесть письмо. Теперь все равно!
С лихорадочной поспешностью, сжигая за собой корабли, Свен разорвал конверт, вынул письмо…
„Свен очень отстал по математике. Ему необходимо взять несколько частных уроков".
И все!
В первую минуту Свен вздохнул с облегчением. На этот раз дело обстояло не так плохо.
Но опомнившись, он прямо застыл от ужаса. Он вскрыл письмо ректора к отцу. Невозможно было класть его обратно в разорванный конверт! Положить его в новый конверт, — а надпись!
Весь покрытый холодным потом, Свен подошел к печке. Под пеплом еще тлел огонь. Осторожно раскопав угли, он положил на них письмо ректора, подул, письмо скрутилось, пламя охватило его и мгновенно превратило в пепел.
В ту же минуту часы в коридоре пробили три. Свен Бидевинд собрал книги и вышел в пустой коридор.
Домой он шел тихо. Он всю дорогу думал о том, что будет? Что выйдет из того, что он распутал свои дела тем, что сжег документы?
Отец увидит в балльнике замечание; потом третьяго дня у него было 4 за норвежский устный, что было очень стыдно; за латинский у него тоже было три с половиной и четыре.
Все это вместе с замечанием и тем, что его оставляли сегодня!..
Что если он „потеряет" балльник? Это была худшая провинность. Бальник считался чуть не священной книгой в гимназии. Как ему сказать, что он потерял ее?
Свен шел домой и рассчитывал. Если ему дадут теперь новый балльник, он начнется с 1-го мая. Апрель туда не будет записан, конечно. Все прошлое будет вычеркнуто, как несуществующее. Все. это вместе, в сравнении с тем, что признаться в потере балльника будет стыдно, все-таки было очень хорошо. Отделаться от необходимости показывать балльник отцу и объяснять ему, что случилось! Чтобы скинуть с души эту тяжесть, нужно было только бросить в печку неудобную книгу.
Свен Бидевинд дошел до своего дома и стал подниматься по лестнице. Все было тихо. Из кухни доносился плеск воды и стук перемываемой посуды.
Было уже поздно, все давно пообедали. В передней он встретил сестру Иоганну — это была его младшая сестра, — она посмотрела на Свена уничтожающим, презрительным взглядом.
— Тебя опять оставили?
— Это не твое дело. Вы пообедали?
— Давно.
— Где отец?
— Отдыхает.
— А мать?
— И она, конечно. Уж и достанется же тебе!
— Я хочу есть.
— Отец сказал, что ты не получишь.
Свен Бидевинд испытующе взглянул на сестру: врет она или серьезно?
— Тише вы
Из комнаты вышла старшая сестра Андреа.
— Вы не знаете, что папа и мама спят? Это ты, Свен?
— Да, я. Не беспокойся, пожалуйста, мы сидели всем классом за то, что отказались решать задачу у Ланге. Немыслимо, понимаешь. Не мог же я делать задачи, когда весь класс отказался.
— Ужасно глупо поступили, — строго, но с видимым облегчением сказала Андреа.
— Слушай, Андреа, отец очень сердится?
— Он думал, что тебя одного опять оставили.
— Это правда, что мне не дадут есть?
— Нет, я оставила тебе. Пойдем.
Свен и Андреа вышли в кухню, где старая Янна встретила их ворчанием.
— Постоянно отдельно подавать приходится, баловник этакий!
— Тссс… — перебила ее Андреа и открыла духовую печь, где стояло жаркое.
— Только одна рыба? — спросил Свен, голодный, как волк.
Сестра ничего не ответила, забрала блюдо и вышла в столовую. Свен последовал за ней. В столовой был накрыт один прибор. Как весело! И как вкусно пахло жаркое!
IV
БАЛЛЬНИК
На другое утро Свен отправился в школу с книгами подмышкой. Среди них недоставало одной — балльника. Это была самая маленькая и самая тоненькая книжечка и, несмотря на это, Свену казалось, что сверток стал чуть не вдвое легче обыкновенного.
Он целый час лежал накануне перед тем, как заснуть.
Необходимо было придумать что-нибудь особенное, против чего учитель не мог возражать. И он придумал.
Но идя по улице, он обливался потом, голос его дрожал, когда он про себя повторял то, что решил объяснить учителю.
Лучше всего было то, что к завтрашнему дню не было математики, и не нужно было разговаривать с Ланге.
Труднее всего было поймать Свеннингсена, своего классного наставника, одного, чтобы без свидетелей передать ему о случившейся потере.
Он вошел в коридор и прочел на стенном расписании, что Свеннингсен давал первый урок в III классе.
Мальчики приходили в класс то толпами, то поодиночке. Овен Бидевинд стал на углу коридора младших классов. Мимо него проходили большие и маленькие гимназисты; одни входили в классы, другие поднимались наверх в старшие классы; все исчезали постепенно за дверьми. Свен Бидевинд невольно вспомнил прошлое лето, которое он провел в деревне. По вечерам он всегда наблюдал, как скот возвращался домой и как каждый из них сам находил свое стойло.
Когда некоторые спрашивали его, зачем он стоит здесь, он отвечал наудачу, чтобы отделаться. Классы наполнялись, в них становилось все шумнее; в каждом классе был свой особенный шум.
Свен Бидевинд устал стоять. Вспоминая о том, что ему нужно сказать Свеннингсену, он то падал духом, то вновь обадривался.
Наконец, раздался звонок, и Свеннингсен вышел из учительской. Он шел вместе с учителем Семме. На углу двух перекрестных коридоров они остановились и стали говорить о чем-то. Свен Бидевинд стоял тут же рядом и так волновался, что у него схватывало живот.
Наконец учителя разошлись, рассмеявшись, и Свеннингсен направился к III классу.
— Виноват, господин Свеннингсен…
— Что скажете, господин Свен?
— Я только хотел… хотел сказать, что я… я нечаянно потерял свой балльник.
— Потерял балльник? Что за чепуха? Ты постараешься найти его — вот и все!
— Да, я… я мог бы найти его, но…
— Где ты потерял его— здесь или дома?
— Дома, но…
— Так поищи дома!
И Свеннингсен хотел итти.
— Нет, дело в том, что это невозможно!
— Что же ты с ним сделал, мальчик?
— Это очень неудобно сказать.
— Что за чепуха! Что ты сделал с ним?
— Я нечаянно уронил его в… в… ватер-клозет!
— !
Свен стоял с опущенными глазами. Свеннингсен хохотал.
— Ну, там его, конечно, искать нечего. Это ты правду говоришь? Придется купить новый!
— Можно мне пойти купить сейчас?
— Зачем же сейчас? Подожди до перемены.
— Мне ужасно неловко, мне не хочется, чтобы об этом знали в классе.
— Ну, так беги скорей!
Свен Бидевинд исчез.
Он несся по улице, как ураган; ему казалось, что солнце светило ярче, воздух стал легче. Ура! — самое трудное было позади!
С блестящим новеньким балльником в руках он вернулся в класс, запыхавшийся, но целая гора свалилась с его плеч. Он в глубине души обещал себе, что вместе с этим новым балльником он начнет и новую школьную жизнь.
Это, собственно говоря, было совсем нетрудно. Нужно было только прочитывать уроки дома.
В одну из перемен ректор подошел к Свену.
— Ну что же твой отец сказал на мое письмо. Свен? — спросил он.
Свен вспыхнул.
— Он сказал, что я буду брать частные уроки но математике.
— Отлично. Так докажи теперь, что ты можешь хорошо учиться.
Яркий свет, сиявший с утра в душе Свена, вдруг погас. Ректор похлопал Свена по плечу и прошел дальше.
Если бы он знал, что Свен сжег письмо и что отец даже и не видел его!
А вдруг он узнает это? Вдруг он встретит когда-нибудь отца на улице и случайно заговорит с ним о письме?
Ужасно!
Надо во что бы то ни стало зубрить математику так, чтобы все думали, что у него есть репетитор.
Или пойти к отцу и сказать, что ректор велел ему заниматься. Нет, нельзя. Отец захочет поговорить с ректором, и тогда, конечно, все выйдет наружу.
