Зинаида Канониди - Королевская лепёшка
— Минёром? — майор Лисицын улыбнулся. — А я, к твоему сведению, только на войне был минёром, а так — на инженера учусь. Да, да, я тоже учусь! Вот закончу академию и буду строить дома, дороги, мосты! Строить гораздо лучше, чем взрывать, не так ли?
— Так! — кивнул Ахмет и вынул из кармана свой револьвер. — Это тебе на память, майор-товарищ!
Но майор не взял подарка, с сомнением покачал головой.
— Не для ребят такие игрушки. Но раз это твоё партизанское оружие, храни его. Знаешь, как у нас, в России, говорят? «Храни порох сухим». Не понял? Ну, потом поймёшь, со временем. И, знаешь что, давай-ка лучше я тебе сделаю маленький подарок — на память. Вот, держи авторучку, а вот и новая записная книжка. Здесь мой московский адрес. Может, приедешь когда к нам погостить?
— Приедешь! — просиял Ахмет. — Обязательно приедешь!
— «Приеду» нужно говорить, — поправил майор Лисицын. — Да, брат, тебе надо много потрудиться, чтоб и арабскую и русскую грамоту одолеть. Но где наша не пропадала? — спросил он весело и что-то написал в книжке. Потом пожал руку Ахмету, как взрослому, обнял на прощанье: — Пиши, брат! Алёшка будет рад, он уже в третий ходит. И я буду рад!
С тех пор прошло много лет. Ахмет, конечно, вырос, стал очень похож на своего отца-рыбака. Он много учился и много работал. И, как лучшего ученика и сына героя-партизана, его решили послать в Москву — на учёбу в высшую школу.
И вот она, Москва! Он первый раз в жизни летел на вертолёте. С аэродрома можно было доехать до центра на автобусе, можно на вертолёте — так быстрее. А Ахмету хотелось быстрее, быстрее! С высоты он пытался узнать, где та улица, на которой живёт майор Лисицын. «Алжир большой, а Москва ещё больше!» — думал Ахмет. «Алжир красив, а Москва ещё краше!» — казалось ему.
На такси он подъехал к дому майора Лисицына. Вместе с ним в кабину лифта вошёл сероглазый паренёк.
— Тебе какой этаж? — спросил он Ахмета.
— Извините, не знаю…
— А какую квартиру?
— Сто двадцать вторую, пожалуйста!
— Так это к нам! — сказал паренёк весело.
— Нет. Я к майору Лисицыну.
— Эге! А майора-то давно нет!
— Нет? Как это — нет? — испугался даже Ахмет. — Но он мне письма писал!
— Нет майора Лисицына, есть подполковник Лисицын! — засмеялся Алёша и вышел из лифта. Своим ключом он открыл квартиру и с порога крикнул: — К нам гость! Угадайте, кто?.. Из Алжира!
Навстречу им вышел отец Алёши, подполковник Лисицын. Он нисколько не постарел, только лоб стал выше и глаза светлее.
— Ого! Нашего полку прибыло! — сказал он, обнимая Ахмета. — Ну, как твои успехи, докладывай, брат! Прочитал, что я тебе написал в книжке на прощанье?
— Прочитал.
— Что?
— Вы написали: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»
— …стоит на запасном пути! — подхватили отец и сын Лисицыны.
— Эй, мирные люди! — послышалось из другой комнаты. — Скорее за стол, борщ стынет! — Это мать Алёши звала их к обеду.
Ахмет сидел за столом, накрытом белой скатертью, ел русский борщ со сметаной, и ему было так хорошо, как в детстве, когда были живы отец и мама.
— Жаль, что ты летом приехал, — сказал Алёша. — В Москве, знаешь, что самое интересное для африканца?
— Что? — спросил Ахмет.
— Снег!
— Ничего, — успокоила мать Алёши. — Придёт зима, навалит снегу, ещё успеет налюбоваться.
— Как бы не простыл наш Ахмет, он же не привык к зиме, — сказал отец Алёши — сказал так, будто и Ахмет был его родным сыном.
— Я не буду болеть, — заверил Ахмет. — В Москве и снег тёплый.
— Откуда ты знаешь? — удивился Алёша. — Ведь у вас снега не бывает.
— Знаю… Старик Паша́ всегда говорил: «Люди злые — и солнце не греет, люди добрые — и снег тёплый». А вы, русские, — добрые.
— Ну, браток, это смотря к кому, — сказал подполковник Лисицын. — С друзьями мы, верно, добрые, а с врагами… сам понимаешь.
— Я понимаешь! — кивнул Ахмет, и все за столом улыбнулись.
Примечания
1
Кускус — кушанье из ячменной или пшеничной муки.
2
Сиеста — полуденный отдых.
