Тимоте де Фомбель - Глаза Элизы
Обескураженные лесорубы рванулись к Торнетту, намереваясь связать безумца.
Тоби подошел к ним не спеша. И сразу же узнал старушек.
— Оставьте Торнетта в покое, — сказал он лесорубам. — Он знает, что делает.
На коре в платках и широких старушечьих платьях лежали Рашпиль и Торн. Безжалостные подручные Мича бросили хозяина и переоделись старухами, понадеявшись затеряться в толпе.
Рассвирепевший Торнетт мстил бы негодяям и дальше, но вспомнил Ролдена, который умер в заточении на его глазах. Ни месть, ни прощение не могли вернуть ему друга.
И он оставил на дороге жалкую кучу тряпья, швырнув им те несколько зубов, которые во время драки случайно попали к нему в карман.
Несколько дней спустя отряд Тоби встал лагерем на гладкой ветке с молодыми листочками, покрытыми легким пушком.
Тоби было тревожно. Он с десятками других человек преследовал Мича до самой верхушки Дерева. Здесь следы Мича терялись. Тоби понятия не имел, куда двигаться дальше. Поразмыслив, он решил, что на следующий день начнет вновь спускаться, но по северной стороне Дерева.
Лагерь уснул. Кое-где светились маленькие костры и слышалось причудливое пение людей Травяного Племени.
Тоби пытался, но никак не мог уснуть. Его не покидали мысли о родителях. Он их видел. Слышал их голоса. Голоса, которые в детстве прогоняли кошмары. В те времена маме с папой достаточно было поцеловать его и сказать: «Все прошло», — и жизнь снова становилась прекрасной.
Тоби лежал и смотрел на звезды. Давно, очень давно он не был на Верхних Ветвях.
Ночь была безлунной, как та, первая ночь, когда началась его жизнь беглеца. Без луны звезды пляшут. Он вдыхал сухой свежий воздух вершины. Небесный воздух, который баюкал его в детстве.
— Красиво!
Сердце Тоби подпрыгнуло. Он повернулся на бок — рядом на спине лежала Элиза.
— Что ты тут делаешь?
Элиза никогда не отвечала на дурацкие вопросы.
— Я же просил тебя оставаться на Нижних Ветвях, — сказал он голосом, переполненным нежностью.
Элиза слегка толкнула его плечом, продолжая лежать на спине и смотреть на звезды. Их руки чувствовали друг друга от плеча и до кончиков пальцев.
— Я не хотела больше ждать, — сказала Элиза после долгого молчания.
Они лежали, сплетя пальцы, и слушали потрескивание огня.
От чистого вершинного воздуха у Элизы слегка кружилась голова. Она широко раскрыла глаза. Удивительное ощущение: их кожа обладала разной температурой. Зато сердца бились в унисон.
Тоби не смел пошевелиться. Он спрашивал себя, привыкнет ли когда-нибудь к этому чуду. От голоса Элизы его бросало в дрожь. Стоило ей повести рукой — и сердце готово было выскочить из груди.
— Я тоже не хотел, — сказал он внезапно.
И повторил настойчиво:
— Я тоже.
Они лежали и молчали, окутанные волшебным облаком. Даже воздух их не касался. Только звезды смотрели сквозь листья.
— С ума можно сойти, — сказала Элиза.
А что еще можно было сказать о такой всепроникающей нежности?
Немного позже Элиза что-то протянула Тоби:
— Держи.
Тоби взял.
— Я нашла это на дороге.
Находка, которую Элиза вложила в руку Тоби, была мягкой, плоской и круглой. Несмотря на темноту, Тоби сразу догадался, что это. Берет Сима Лолнесса!
— Наверно, потерял по дороге, — предположила Элиза.
Тоби тихонько рассмеялся.
— Потерял? Мой отец? Да он скорее голову потеряет!
Тоби принялся мять и крутить берет. Потом встал и подошел к костру. Из подшивки он вытащил свернутый клочок бумаги. Развернул и при свете огня прочитал: «Направление — Гнездо на Вершине. Все хорошо. Мы…»
Тоби зажал бумажку в кулаке. Сим продолжал посылать сообщения.
Элиза посмотрела на Тоби: его мысли были уже далеко. Отданный им приказ, перебегая от костра к костру, поднял на ноги весь лагерь.
26
На сверкающей нити
Джо Мич обосновался в Южном Яйце.
Остальное Гнездо пустовало. Тоби с друзьями устроил охоту на жирного паука, затаившегося в своем убежище. Несколько минут — и они окружили Гнездо.
Судя по донесениям лазутчиков, в Яйце находились всего четыре человека. Стало быть, у Джо Мича остался только один верный помощник, который караулил Сима и Майю.
Тоби окружало множество сторонников, но он знал: стоит Мичу поднести нож к горлу Майи, и за ним будет и сила, и власть. В их поединке численностью не выиграешь.
Первым на мостках появился Шершень.
Перед собой он держал Майю, свой живой щит.
Тоби смотрел на мать. Она стояла очень прямо, очень спокойно и оглядывала людей вокруг. Глаза ее встретились с глазами Тоби, и в них вспыхнул радостный огонек. Майя еще выше подняла голову, гордясь сыном.
Увидев мать в руках злобного негодяя, Тоби пришел в такое неистовство, что не смог послать ей ответную улыбку И еще его мучил вопрос, куда исчезла Элиза. Он хотел, чтобы она была рядом.
Небо постепенно затягивали тучи.
Тоби сделал шаг вперед и услышал, как Шершень заговорил.
— Мы убьем обоих! — орал Шершень. — Убьем при первом же шаге в нашу сторону!
Тоби вздрогнул.
— Каковы ваши условия? — спросил в ответ Виго Торнетт.
— Джо Мич сам вам скажет! Ждать недолго!
Шершень затолкал Майю в Яйцо и исчез.
Элиза стояла в толпе. Она тоже слышала угрозы Шершня. Ее поразила красота Майи Лолнесс.
Вдруг она почувствовала на плече чью-то руку. Элиза не сразу узнала костлявого человека с ввалившимися глазами.
— Неужели Пюре?
Пюре хотел сделать реверанс, но не успел — Элиза поспешила крепко его обнять.
Между всхлипываниями она с трудом сумела разобрать:
— Я феть на сфободе, да?
— Да, Пюре!
Смущенный Пюре не смел обнять Элизу в ответ и стоял, растопырив руки, словно она была вымазана смолой. Зато Элиза прижалась к Пюре и положила голову ему на плечо.
Вникнуть в бессвязные речи Пюре ей помешал внезапный яркий свет. Сощурившись, Элиза отчетливо увидела в лучах проглянувшего сквозь тучи солнца сверкающую ниточку.
Она подождала несколько секунд, давая глазам отдохнуть, и снова посмотрела вверх. Нет, ей не привиделось — ниточка все так же поблескивала в небе.
— Мне пора, — сказала она Пюре.
Попрощавшись, Элиза заскользила сквозь толпу к Тоби, а когда добралась до него, что-то сказала ему на ухо. Он поднял глаза к небу, и лицо его осветилось.
Элиза смотрела вслед удаляющемуся Тоби. Смотрела и не знала, хорошо ли сделала, что подсказала ему эту мысль.
Прошло несколько минут, и Тоби появился на верхушке Яйца, к которому все стояли спиной. Кроме Элизы его никто не заметил.
Он выпрямился, замер на секунду, набирая в грудь воздуха, потом широко расставил руки и… шагнул в пустоту. Элиза закрыла глаза. Когда она их открыла, Тоби скользил по небу.
Не спеша, плавно покачивая руками, он двигался к Южному Яйцу. Ветер стих. Последняя маленькая тучка закрыла голубое окошко.
Тоби скользил по нити, которую протянул паук, соединив вершины двух белых башен. В воздухе она не была видна, но солнце помогло Элизе разглядеть невидимку. Только с помощью паутины можно было захватить врасплох негодяев, удерживающих заложников.
Внизу сосредоточенно ждали, когда Мич выдвинет условия, и не спускали глаз со входа в Яйцо. Никто не обращал внимания на шагающего в небе канатоходца.
Тоби неуклонно продвигался вперед. Ноги каким-то чудом находили самое удобное положение на канате. Он не думал о бездне под ним. Казалось, его кто-то ведет.
Внезапно толпа заволновалась, и Элиза на миг решила, что люди заметили Тоби.
Но нет, на мостках показался Джо Мич собственной персоной. Появился из Яйца. Но не трогательным и милым птенчиком. Как всегда, он был отвратительной вонючей тушей. Одной рукой Мич держал за воротник профессора Сима, в другой — четырехстрельный арбалет. Мичу доставляло удовольствие, что на него смотрят, застыв в ожидании, столько людей. Он знал, что все они в его власти. И это было настоящим счастьем!
Последний раз в жизни он мог сотворить зло. И собирался превзойти самого себя. Мич пообещал себе: жестокое преступление, которое он собирался совершить, будет безупречным. Оно станет его шедевром! Гораздо более впечатляющим, чем убийство Эля Блю, благодаря которому он основал свою империю. Тогда он во всем обвинил Облезлых и предстал защитником Дерева от грозившей опасности. Теперь он совершит нечто более грандиозное. Такую возможность упускать непростительно!
В тот миг, когда Джо Мич уже открыл рот, чтобы приступить к запугиванию, на другом конце мостков появился человек.
Толстяк глухо заворчал и приоткрыл пошире правый, заплывший жиром глаз. Кто посмел?!
