Жан Семпе - Никола и его друзья
И все мы все ушли, потому что было уже поздно. Мы крикнули:
— До свидания, мсье Эскарбиль!
Господин Эскарбиль нам не ответил, он разглядывал тетрадь, которую Альцест, может быть, у него и купит.
— Мне очень понравился этот новый книжный магазин. Я знаю, что теперь нас там всегда будут хорошо встречать. Ведь мама говорит, что надо всегда дружить с продавцами: «Тогда они будут вас помнить и хорошо обслуживать».
Руфус заболел
Мы были на уроке и решали очень трудную задачу по арифметике, где говорится о фермере, который продавал много-много яиц и яблок. И тут Руфус поднял руку.
— Что случилось, Руфус? — сказала учительница.
— Можно выйти, мадемуазель? — спросил Руфус.
— Я, наверное, заболел.
Учительница велела ему подойти к ее столу, внимательно посмотрела на него, приложила руку к его лбу и сказала:
— Ты в самом деле плохо выглядишь. Можешь выйти, пойди в медпункт и скажи, чтобы тебя там осмотрели.
И Руфус ушел очень довольный, не кончив задачи. Тогда Клотер поднял руку, и учительница задала ему проспрягать глагол в предложении: «Я не должен притворяться больным, пытаясь найти повод, чтобы меня освободили от решения задачи по арифметике». Во всех временах и наклонениях.
На перемене во дворе мы увидели Руфуса и подошли к нему.
— Ты был в медпункте? — спросил я.
— Нет, — ответил Руфус, — я спрятался до самой перемены.
— А почему? — спросил Эд.
— Я еще с ума не сошел, — сказал Руфус. — Последний раз, когда я ходил в медпункт, они намазали мне коленку йодом и потом очень жгло.
Тогда Жоффруа спросил у Руфуса, правда ли он болен, а Руфус его спросил, может, ему захотелось получить в нос? Тут Клотер засмеялся, и дальше я не помню, что кто сказал и что произошло, но все уже дрались вокруг Руфуса, а он присел, чтобы на нас смотреть, и кричал: «Давай! Давай! Давай!»
Конечно, как всегда, Альцест и Аньян не дрались. Аньян, потому что он повторял урок, и потому еще что из-за очков его нельзя даже стукнуть. А Альцесту до конца перемены надо было съесть еще два куска хлеба с вареньем.
Потом прибежал мсье Мушабьер. Это наш новый воспитатель, он не очень старый и помогает Бульону, нашему настоящему воспитателю, за нами присматривать. Потому что за нами и правда надо следить на перемене, даже если мы себя хорошо ведем. Тоже, ничего себе, работа!
— Ну что еще, — сказал мсье Мушабьер, — что еще случилось, банда маленьких дикарей? Я вас всех оставлю после уроков!
— Только не меня, — сказал Руфус. — Я заболел.
— Неужели? — спросил Жоффруа.
— Ты у меня сейчас получишь! — сказал Руфус.
— Прекратите! — закричал мсье Мушабьер. — Немедленно прекратите, или я обещаю, что вы заболеете!
Тогда мы замолчали, и мсье Мушабьер попросил Руфуса к нему подойти.
— Что с вами? — спросил у него мсье Мушабьер.
Руфус ответил, что он плохо себя чувствует.
— Вы сказали об этом родителям? — спросил мсье Мушабьер.
— Да, — ответил Руфус, — сегодня утром я сказал маме.
— Тогда почему, — спросил мсье Мушабьер, — она разрешила вам пойти в школу?
— Ну, — объяснил Руфус, — потому что я ей говорю каждое утро, что я плохо себя чувствую. Конечно, она же не может знать, но на этот раз я не обманываю.
Мсье Мушабьер посмотрел на Руфуса, почесал затылок и сказал, что ему надо пойти в медпункт.
— Нет! — закричал Руфус.
— Почему нет? — спросил мсье Мушабьер. — Если вы больны, то должны пойти в медпункт. И когда я вам что-нибудь говорю, надо меня слушаться.
И мсье Мушабьер взял Руфуса за руку. Тогда Руфус закричал:
— Нет, нет, я не пойду! Я не пойду! — И с плачем бросился на пол.
— Не бейте его, — сказал Альцест, он как раз доел свой хлеб с вареньем. — Разве вы не видите, что он болен?
Мсье Мушабьер с удивлением посмотрел на Альцеста:
— Но я же его не… — начал он говорить, но вдруг весь покраснел и закричал на Альцеста, чтобы он не вмешивался не в свое дело. И велел ему остаться после уроков.
— Это уж слишком! — крикнул Альцест. — Значит, теперь я должен оставаться после уроков из-за того, что этот дурак заболел?
— Ты что, в нос захотел? — спросил Руфус. Он перестал плакать.
— Ага! — сказал Жоффруа.
И все сразу закричали и заспорили. Руфус присел, чтобы на нас посмотреть. И тут прибежал Бульон.
— Что случилось, мсье Мушабьер, у вас неприятности?
— Это из-за Руфуса, он заболел, — сказал Эд.
— Я вас ни о чем не спрашивал, — сказал Бульон, — мсье Мушабьер, прошу вас, накажите этого ученика.
И мсье Мушабьер велел Эду остаться после уроков. Альцест обрадовался, потому что гораздо веселее когда после уроков остается сразу несколько ребят.
Потом мсье Мушабьер объяснил Бульону, что Руфус не хотел идти в медпункт и что Альцест позволил себе ему сказать, чтобы он не бил Руфуса, и что он никогда его не бил, и что мы несносны, несносны, несносны. Он повторил это три раза, и в последний раз голосом похожим на мамин, когда я ее вывожу из себя.
Бульон провел рукой по подбородку, потом взял мсье Мушабьера под руку, отвел немного в сторону, положил ему руку на плечо и долго совсем тихо о чем-то с ним говорил.
А потом Бульон и мсье Мушабьер вернулись к нам.
— Вы сейчас увидите, мой друг, — сказал Бульон и широко улыбнулся. Потом он пальцем поманил Руфуса.
— Сейчас вы пойдете со мной в медпункт. И не разыгрывайте комедию. Договорились?
— Нет, — крикнул Руфус. И он бросился на пол с плачем и криком. — Никогда! Никогда! Никогда!
— Не надо его заставлять, — сказал Жоаким.
И тут началось! Бульон покраснел, он велел остаться после уроков Жоакиму, потом Мексану за то, что тот смеялся. Я очень удивился, но теперь во весь рот улыбался мсье Мушабьер.
Потом Бульон сказал Руфусу:
— В медпункт! Тотчас же и без разговоров!
И Руфус, увидев, что теперь не до шуток, сказал, что хорошо, он согласен и даже очень хочет туда пойти, но только пусть ему не мажут йодом коленку.
— Йодом? — спросил Бульон. — Йодом мазать не будут. Но когда вы выздоровеете, вы ко мне придете. Нам надо будет кое-что уладить. Теперь идите с мсье Мушабьером.
И мы пошли в медпункт. Тогда Бульон закричал:
— Не все! Только Руфус! Медпункт не двор для игр! А потом, ваш товарищ может быть заразным!
Мы все засмеялись. Нас развеселило это слово, всех, кроме Аньяна. Он всегда боится, что другие его заразят. Потом Бульон дал звонок на урок, и мы пошли в класс. А мсье Мушабьер пошел проводить Руфуса домой. Руфусу повезло, у нас был урок грамматики.
А болезнь, к счастью, оказалась несерьезная. Руфус и мсье Мушабьер оба заболели корью.
Легкоатлеты
Не знаю, говорил ли я вам, что недалеко от нашего дома есть пустырь. Иногда мы с ребятами ходим туда играть.
И чего только там нет! Трава, камни, старый матрац, отличная машина без колес, в ней мы летим, как в самолете — ж-ж-ж, или едем, как в автобусе — дрр-дрр-дрр. Есть и ящики, а иногда даже встречаются кошки. Только с кошками не поиграешь, они, как только нас видят, сразу разбегаются.
Мы собрались с ребятами на пустыре и не знали, чем бы заняться, потому что футбольный мяч у Альцеста отобрали до конца четверти.
— Может, поиграем в войну? — сказал Руфус.
— Нет уж. Ты же прекрасно знаешь, — сказал Эд, — ведь никто не хочет быть врагами, и мы сразу начинаем из-за этого драться.
— А я придумал, — сказал Клотер. — Давайте устроим соревнования по легкой атлетике!
Клотер объяснил, что по телевизору это было здорово интересно: много разных состязаний, чего только все не делают в одно и то же время! Лучшие становятся чемпионами, потом они поднимаются на скамейку и им вручают медали.
Откуда же все это возьмешь — и скамейку, и медали? — спросил Жоаким.
— Все будет понарошку, — ответил Клотер. Всем понравилось, и мы согласились.
— Ну ладно, — сказал Клотер. — Первое состязание — прыжки в высоту.
— Я не буду прыгать, — сказал Альцест.
— Нет, надо, чтобы ты прыгал, — ответил Клотер.
— Все должны прыгать.
— Нет, — возразил Альцест. — Я сейчас ем, а если начну прыгать, то меня может стошнить, а тогда я не съем до ужина хлеб с вареньем. Нет, я не прыгаю.
— Ладно, — сказал Клотер. Ты подержишь веревку, а мы будем через нее перепрыгивать. Теперь нам нужна веревка.
Мы начали рыться в карманах. Нашли шарики, пуговицы, марки и ириску, но веревки не было.
— Придется взять ремень, — сказал Жоффруа.
— Ну нет, — возразил Руфус. — Разве можно хорошо прыгнуть, когда надо одновременно держать штаны?
— Альцест не прыгает, — сказал Эд. — Пусть даст свой ремень.
— У меня его нет, — ответил Альцест. — У меня штаны сами держатся.
