Леонид Конторович - Колька и Наташа
Генка заерзал.
— Лезет, музыканты, лезет. А вдруг крышку поднимет?
— Молчи, — прошептал Каланча.
Возчик прикрикнул на «соколиков», и телега, вздрогнув, тронулась, но проехав небольшое расстояние, остановилась. От неожиданности Генка стукнулся лбом о стенку и тихонько охнул. Возчик и охранник заводских ворот разговаривали:
— Цистерна у тебя пустая?
— А то со шпиртом?
— Отвечай делом!
— А мы разве не делом!
— Пустая, спрашивают тебя?
— Да с чем ей быть-то, собака — два нога?
— Ладно, езжай!
Повозка затряслась дальше. «Пассажиры» облегченно вздохнули.
— Ну и дед! — восхитился Каланча.
От толчков крышка чуточку отодвинулась, и Колька увидел кусочек синего неба.
Послышался хрипловатый голос возчика:
— Эй вы там, собака — два нога, вылазь, приехали!
Телега остановилась.
Ребята переглянулись.
— Ну и дед! — снова восхитился Каланча.
Один за другим они вылезли наружу, жмурясь от солнца и расправляя затекшие мускулы. Возчика уже не было — он ушел в контору.
Глава 8. Корпусный
— Скорее в корпусный цех, — торопил Колька. — Мастер может уйти!
Каланче, Наташе и Генке не понравилось, что Колька торопил их. «Хорошо ему. Он бывал здесь не раз, все видел, все знает, а они тут впервые».
— Брось подгонять, сыч, — возразил Каланча. — Куда он денется!
Васю поддержали Генка и Наташа…
— Ты лучше смотри, как интересно! — сказала Наташа.
Справа, на спущенной на воду рыбнице[4] трудились чеканщики. В воздухе гремела оглушающая трель молотков. Подъемный кран, издавая отрывистые резкие звонки, осторожно опускал в машинное отделение двигатель.
Завыла заводская сирена. Ребята вздрогнули.
— Вот это баритон! — восхитился Генка.
— Будет, пошли в цех, мастер уйдет, — спохватился Колька.
В корпусном цехе царил полумрак. Солнце с трудом пробивало себе дорогу сквозь закопченные, грязные стекла крыши. Только отдельные его лучи, тонкие и блестящие, как лезвия, пронизывали помещение, и в их свете золотилась и играла пыль.
Робко и неуверенно продвигалась компания вперед. В цехе стояли прессы, ножницы, с беспорядочно сваленными у основания обрезками.
Казалось, что они попали в загадочный мир. И вагонетка, груженная какими-то железными ребрами, и расчерченные мелом листы железа — все было непонятным.
— Это разметчики, — понизив голос, пояснил Колька, — с чертежа перенесли рисунок на металл. Ну, а на прессах или ножницах по ним вырежут детали.
Генка недоверчиво тихонько свистнул: «Так ли это?» Каланча ничуть не сомневался в правдивости объяснений Кольки. «Что ни говори, — решил он про себя, — а Колька разбирается».
Цех словно вымер, в нем никого не было.
— Обед. Опоздали. Придется ждать, — сетовал Колька.
Но в это время в отгороженном шкафами углу послышался стук костяшек, возгласы, смех. Колька прислушался и, отвечая на недоуменные взгляды друзей, проговорил:
— В «козла» дуются, — он еще немного прислушался. — Должно на «высадку» или на «грибки».
Наташа, не поняв, что такое «грибки», только собиралась спросить об этом, как навстречу им выскочил паренек лет двадцати.
— Дядя, — окликнула она его, — что такое грибки и где тут мастер Грачев?
— А тебе зачем, тетя, к мастеру? Грибков захотела?
Оба рассмеялись. Всем тоже стало смешно.
— Мы на работу поступаем, корабли будем ремонтировать, — важно заявил Генка.
— Так сразу и ремонтировать?
— Ну, а чего тянуть? Ты кто такой? — Генка выпятил грудь.
— Ловкие! — Глаза у парня искрились лукавством. — Я так думаю, придется вам еще попыхтеть немало. А я подручный клепальщика и зовут меня Виктор. На стапелях работаю. А мастер наш — вон в конторке. — Указав на сбитую из фанеры будку, напоминающую скворешню, подручный пошел прочь.
— Почему попыхтеть? — возмутилась Наташа.
— Узнаешь, — на ходу бросил парень, — узнаешь, тетя!
Сразу открыть дверь они не решились. Наконец, Колька тихо потянул ее на себя и обомлел.
За небольшим квадратным столом что-то писал человек, который разрушил постройку на Песочной улице, сбросил Каланчу в канаву и прогнал их…
Глава 9. Встреча
Не успел Колька решить, что им делать, Грачев приподнял голову и рассеянно посмотрел на подростков. От его взгляда повеяло холодом. Генка втянул голову в плечи, а Наташа заморгала глазами.
Мастер не сразу узнал «старых знакомых». Он молчал, а ребята боялись заговорить первыми. Грачев напряг память, силясь вспомнить, где он встречался с этой оравой. И вспомнил. Еле заметная улыбка искривила его губы.
Он не спеша закрутил цигарку. С наслаждением вытянув ноги под столом, пустил клуб дыма и спросил:
— Кто такие? Зачем?
«Везет же нам», — подумал Колька.
— Мы на работу.
Мастер, скрывая смешок, несколько раз затянулся.
— Угу… работнички, значит? Всемирной армии труда, значит.
«Смеется над нами, Рыжий козел», — кусая губы, все больше злился Колька, но ответил гордо:
— Да, товарищ мастер!
Грузная фигура мастера медленно и угрожающе приподнялась из-за стола. Ребята попятились назад.
— Послушай, ты, работничек всемирный! Кто тебе сказал, что мы с тобой товарищи, а? Меня величают Павлом Константиновичем! Запомни! Пригодится!
— Хорошо, Павел Константинович, — согласился Колька и уголком глаз увидел, как Каланча наливается злостью: вот-вот сорвется, накричит, все испортит.
Мастер порылся в папке с бумагами:
— Оформились или не успели? Нет? Завтра сделайте! А на завод как прошли?
И если Колька вначале чистосердечно хотел во всем признаться, то теперь решил промолчать.
— Проскочили, — уклончиво ответил он.
Мастер подозрительно покосился на него.
— То есть как это? Непонятно! Как бы вам за это не угодить кое-куда. Дисциплина-то революционная. Ну, а обратно как?
— Вы нам поможете.
— Больно прыток… Сегодня приступите к работе или завтра?
— Сегодня!
— Сейчас! — нетерпеливо поддержала Кольку Наташа.
— Дело хозяйское. Только зря рветесь. За сегодня я платить не стану.
— Не полагается? — нахмурился Каланча.
— А хоть бы и полагалось! Ишь законник. Меньше языком мелите, глядите у меня!
Мастер повел их к кладовой, расположенной рядом с конторкой, но не найдя ключа, велел подождать и удалился.
Ту все сразу заговорили.
— Запоем мы у него, — волновался Генка.
— Ничего. Главное попали на завод, — успокаивал Колька.
— А петь мы у него не будем. В случае чего, сам запоет! Доведем, если полезет, — мрачно сказал Каланча.
Через некоторое время послышались редкие удары кувалды, грохнул разок-другой пресс, двое рабочих покатили вагонетку. Цех начал работать.
— Эй вы! — окликнул ребят возвратившийся мастер и, открыв замок, скрылся в помещении, сказав: — Подождите!
Подростки ждали его с нетерпением. Через несколько минут им дадут работу. Они будут судостроителями. Все мальчишки с завистью говорили о поступлении Коли и его товарищей на завод. Счастливые все же они…
Но что это такое?
Мастер вынес четыре метлы. Не успели они опомниться, как Грачев сунул их Кольке.
— Будешь за старшего. Подметете пролеты! У кипятилки уборщица. Она остальное расскажет. Ступайте!
…Мечты о ремонте кораблей растаяли, как дым. Все стало мрачным и безнадежным.
— Сколько кругом мусора, — обозревая большой цех, горестно вздохнул Генка, — его и за десять дней не уберешь!
Глава 10. Первый рабочий день
Сразу они ее не узнали. Она стояла спиной к ним, полусогнувшись, и бросала в металлические ящики стружки, обрезки. И только когда на вопрос: «Тетя, вы будете уборщица?» — повернула седую голову, ребята увидели Ефросинью Ильиничну.
— Как вы сюда попали? — удивилась она.
— На работу поступили, с мастером не поладили, — мрачно ответил Колька.
— С мастером? — Ефросинья Ильинична беспокойно осмотрелась. — Вы с этим душемотателем не связывайтесь. Тяжелый человек.
Каланча бросил метлу и сел на ящик:
— К черту мастера, к черту эту работу.
— Не чертыхайся, — оборвала его Ефросинья Ильинична, — И метлу береги. На две недели выдает. Высчитает с зарплаты — зачертыхаешься. Ну да, с богом приступайте, ребятишки, с крайнего пресса.
— Почему она его так боится? — тихонько толкнула Генку Наташа. Старуха услышала ее вопрос.
— Мастер он, милая! Хозяин! Что хочет, то и делает.
— Как же это так? — пораженный, спросил Колька.
— А так! — Ефросинья Ильинична охнула. — Приболела я. — Не знаю, как дотянуть до конца смены.
