Леонид Конторович - Колька и Наташа
— Долго его еще не будет? — встревоженно спрашивала Наташа.
На лоб у Кольки набежали морщинки.
— Идем! Идем в порт, а то и туда опоздаем.
— Но мы же пришли вовремя, — не понимала Наташа, — как он написал…
— Не знаю. Идем.
Они обогнули пожарную часть и мрачный дом городской богадельни. Еще две-три улицы с разбитыми грязными дорогами и жалкими домиками, и вдали показалась пристань. Их встретили криком чайки. С реки вначале повеяло освежающей прохладой, но чем ближе они подходили к цели, тем сильнее чувствовался тяжелый запах рыбы, дегтя, каменного угля, смолы и дыма.
У причалов грузились судна с боеприпасами, сеном, рыбой. На берегу были навалены бочки, тюки и ящики. Кругом сновали люди: грузчики, рыбаки, военные матросы и красноармейцы.
Разыскивая Каланчу, Колька и Наташа оказались вблизи трактира. Из его раскрытых окон доносилась надрывная игра разбитой шарманки и зурны. Потом ее заглушила разудалая песня. Колька подбежал к окну, заглянул в помещение. Пел мастер Грачев. Он стоял с большой кружкой в руке в окружении завсегдатаев портовых кабаков.
Мастер повернулся к окну. Возможно, он посмотрел случайно, но Колька отпрянул в сторону, схватил Наташу за руку и потащил ее от трактира.
Наташа спотыкалась, с трудом поспевала за ним, наконец, она взмолилась:
— Ты мне очень больно сдавил руку, Коля!
Колька спохватился и отпустил ее ладонь.
— Фу ты, — с облегчением вздохнул он. В горле у него пересохло, на верхней губе выступили капельки пота. — Там мастер.
— А Каланча?
Колька остановился.
— Ты что? Неужели он в пивнушке может сидеть?
Прелесть утра для них была утрачена. Они не замечали крикливых и веселых торговок пирогами с требухой, персов и армян у своих шерстяных товаров, киргизов с неразлучными верблюдами, на которых они приезжали из далеких бескрайних степей.
Встреча с мастером взволновала Кольку. Наташа захотела его отвлечь и предложила:
— Пойдем на представление.
В кругу смеющихся зрителей гибкий, как змея, цыган боролся с большим бурым медведем.
Возбужденные, разгоряченные люди размахивали руками, кричали:
— Потапыч! Вали его!
— Наддай ему! Наддай!
И тут Колька вдруг увидел Каланчу. Забравшись на воз с сеном, он подпрыгивал и что-то кричал.
Колька и Наташа с трудом выбрались из толпы и позвали Васю.
— Сейчас, — отмахнулся он и слез только тогда, когда медведь под ликующие крики был объявлен победителем.
— Мишку-то накачали самогонкой, — захлебывался от восторга Каланча, — вот будет потеха, коли Потапыч начнет буянить!
— Ладно об этом, ты о деле, — прервал его Колька и вытащил записку.
Глава 13. Что случилось дальше
— Ты зачем звал?
Вася покосился на Наташу.
— Говори при ней. Кто такой «Р.К.»?
— Ладно, потопали, — решительно заявил Каланча и повел друзей к угольной куче. Здесь им никто не мешал.
— «Р.К.» — это Рыжий козел. Он обещал… — Вася огляделся, понизил голос, — он обещал одному типу, а я это пронюхал, кое-что вывезти с завода.
Колька и Наташа широко раскрыли глаза.
— Слухай дальше. А переправить уворованное должны у музея или у трактира в порту в закрытой корзине, через женщину. Я точно все запомнил. Соображаешь?
— Что мог Грачев вынести с завода? И кто эта женщина? — недоумевал Колька.
…Как действовать дальше, обсуждали недолго. Установили наблюдение за трактиром. Следили, прячась за железнодорожным вагоном.
Земля дышала жаром. Горячее солнце раскалило металл. Дышать было нечем.
О чем только ни переговорили за полтора часа, пока, наконец, нетвердо держась на ногах, из трактира вышел мастер под руку с бритоголовым невзрачным мужчиной. Это был тот самый человек, которого Каланча прозвал «типом». Никакой корзины у них не было. Не видно было и женщины.
Колька подозрительно посмотрел на Каланчу.
— Разыграл?
Каланча вскинул чуб, выставил вперед левое плечо, словно собирался драться…
— За кого ты меня принимаешь?
— Мальчики, — окликнула их Наташа. — Мальчики, смотрите.
Из трактира, переваливаясь на коротких ногах, показалась полная женщина с закрытой корзиной в правой руке.
— Тс-с-с, — прошипел, вытягивая трубочкой губы, Вася и, стараясь остаться незамеченным, устремился за женщиной. За ним осторожно последовали Колька и Наташа.
И вдруг вся толпа загудела. Мимо подростков, крича и толкаясь, бежали мужчины, женщины и дети.
— Батюшки-светы, — причитала какая-то старуха, беспомощно мечась по улице. — Батюшки-светы…
— Что случилось, бабка? — подскочил к ней Каланча. — Пожар, что ли?
— Медведь сорвался с цепи, родные! Озверел от самогонки. Ужасти!
Каланча, Наташа и Колька, забыв о мастере и женщине, помчались вместе с другими.
Глава 14. Не пищать!
На следующий день друзья приехали на работу задолго до начала смены. Договорились между собой: как бы Рыжий козел ни придирался, сдерживаться, не показывать вида, что это их волнует.
Больше всего Колька беспокоился за Васю: не сорвался бы!
— Не связывайся с ним, потерпи!
— Он меня честить будет, а я молчи!
— Выгонят нас — легче будет? А перетерпим — переберемся на стапеля или в другой цех.
Кольку поддерживали Генка и Наташа. Каланча, ворча и огрызаясь, смирился.
…Как всегда, в тонких лучах солнца играла пыль. В дальнем углу цеха что-то погрохатывало. Подростки у конторки ожидали, пока мастер выдаст им «орудия производства».
Мимо прошла Ефросинья Ильинична.
— А-а, ребята! — лицо ее собралось в лучистые морщинки. — Спасибо вам, помогли. Слыхала, мести больше не станете, с повышением!
Слова старушки прозвучали полной неожиданностью. Но расспросить ее никто не успел. Подходил Грачев. Ефросинья Ильинична, оставив друзей в недоумении, торопливо удалилась.
Мастер поскреб небритый подбородок.
— Ну-с, работнички, на вагонетку! Стройматериал возить станете. — Он указал в конец цеха на гору старых бревен и досок. — И чтоб без пакостей! Пошли!
Но тут Грачева кто-то позвал. Он отошел.
— Интересно, что он передал вчера в корзине? — шепотом спросила Наташа.
— Молчи, — оборвал ее Колька.
— Хорошо, хорошо… Но почему он нас на вагонетку?
— Откуда я знаю.
— Каверзу затеял, убей меня бог, — тихо сказал Каланча.
— Все возможно, — печально согласился Генка.
— Тогда смотреть в оба, — скомандовал Колька, — не пищать и не сдаваться!
Мастер вернулся.
— Чего стоите? Гудок давно прогудел, а вы лодыря гоняете!
Это было ложью. Сигнал к работе прозвучал две-три минуты назад. Но Колька и его товарищи проглотили обиду и бросились к вагонетке.
Бревна и доски грузили по двое. Без рукавиц было неудобно, но трудились на совесть. Не замечали, как на руках появились ссадины. Каланча прищемил палец, а Колька ободрал кожу на ладони.
Пострадавшие не жаловались, не ныли, Колька изредка подбадривал:
— Ничего. Это с непривычки. Завтра пройдет.
Каланча взвалил на плечо большую доску.
— А мы тоже не последние! — кричал Генка и тянул в каждой руке по деревянному бруску.
Незаметно на вагонетке выросла целая пирамида. Подростки с удивлением и радостью смотрели на дело своих рук: уж слишком бревна были большие, как они их погрузили?
Но радость неожиданно была омрачена.
Мастер уже издали грозил пальцем за короткую передышку.
— Это нечестно, — часто дыша, проговорила Наташа. — Несправедливо! Мы же не машины.
— Ох, и человечина, — разозлился Каланча. — С ним в два счета грыжу наживешь!
— Подумайте только, музыканты, — рассуждал Генка, — передохнуть не дает. Нашел себе рабов!
Мастер быстро приближался к ребятам. У Генки не выдержали нервы:
— Сейчас он наорет. Ну его, тронулись!
Каланча, склонив набок голову, выжидающе посматривал на Кольку. По напряженному лицу друга он понял: тот что-то обдумывает. Колька сжал губы и отрывисто бросил:
— Не торопиться!
— Но он из нас лепешку сделает, — возразил Генка.
— Нельзя ему давать повадку. А то сядет на голову.
Колька уже знал, что они будут делать. Мастер хочет загонять их, а они должны не допустить этого.
— Послушайте, — поспешно заговорил он. — Подождем и как только он приблизится — сразу поедем. Он ничего с нами не сможет сделать.
— Здорово сообразил! — одобрил Каланча. — Будем мотать Рыжего козла, пока до него не дойдет, что мы тоже люди-человеки.
Друзья положили руки на вагонетку. Несмотря на шум в цехе, ребятам казалось, что они слышат каждый шаг приближающегося Грачева.
И вдруг Колька свистнул. Ребята дружно толкнули. Когда мастер подбежал к вагонетке, она плавно катилась по рельсам. Он шел сбоку, иногда спотыкался и кричал.
