Арна Бонтан - Попо и Фифина
Попо вскочил на ноги и замахал руками мальчишке, сидящему в лодке. Когда тот увидел его, Попо закричал что есть силы:
— Эй, скажи, куда ты везёшь петушков?
Мальчишка ухмыльнулся.
— Мы продадим их матросам на пароходе! — заорал он в ответ.
Мужчины, которые выталкивали лодку на более глубокое место, впрыгнули в неё и схватились за кормовые вёсла. И вскоре уже небольшое судёнышко со своим обычным для острова Гаити грузом выходило на сверкающий простор залива.
Попо растянулся на камнях, уткнул подбородок в ладони и глубоко задумался. Он думал о том, на какой лодке вышел сегодня в море папа Жан и где он сейчас плавает, в каком месте. Может быть, он тоже продаёт что-нибудь на тех вон кораблях, что бросили якорь почти у горизонта? Или он где-то ещё дальше — выплыл из гавани, похожей на подкову, в открытый океан и качается сейчас на больших волнах, закинув поглубже свои сети?
Как Попо завидовал в эту минуту своему отцу, как хотел он быть вместе с ним!.. Наступит ведь такой день, когда и у них будет своя лодка, и тогда Попо тоже будет восседать на носу или на корме не хуже того мальчишки с петушками. Вот когда начнётся настоящая жизнь!..
А Фифина прыгала с камня на камень. Иногда она останавливалась, чтобы заглянуть в воду, неглубокую и прозрачную возле берега. На несколько минут девочка застывала неподвижно, а потом снова принималась прыгать и карабкаться с камня на камень, со скалы на скалу. Вдруг она резко остановилась и громко закричала:
— Попо! Эй, Попо, иди скорей сюда!
Поло не стал выяснять, что она хочет, а вскочил как ужаленный и помчался к тому месту, где была Фифина. Она стояла на большом камне под миндальным деревом, чьи ветви тянулись далеко вперёд и висели прямо над водой. Попо прыгнул раз, другой и благополучно, не упав и не поскользнувшись, обосновался на камне рядом с сестрой.
— Что ты увидела? Что? — прошептал он, когда перевёл дух.
— Вон! Смотри туда. — И Фифина ткнула пальцем в прозрачную воду у подножия скалы.
— Ой, верно!
Попо улёгся на живот и свесил голову с камня, Фифина опустилась на колени рядом с ним, упёрлась руками в каменный выступ, и оба они уставились вниз, на чистую, чуть-чуть рябоватую поверхность залива.
Там, почти на самом дне, белом и песчаном, можно было видеть стайки красных, синих и жёлтых рыбок. Все вместе они очень напоминали оперенье попугайчиков. Рыбы сновали туда и сюда, такие яркие и аппетитные, что прямо хотелось сразу взять их в рот, как леденцы. Ни Попо, ни Фифина никогда не видели вблизи такой красоты.
— Вот бы поймать хотя бы одну! А? — сказал Попо.
Фифина покачала головой. Она была старше и потому разумней.
— Ничего не выйдет, — сказала она. — Хоть целый день просиди здесь… Чем их ловить? Они такие быстрые… И потом, что мы будем с ними делать?
— Как — что? Отдадим маме Анне, чтоб она их зажарила на ужин.
— Неужели тебе не стыдно будет их есть? — спросила Фифина. — Ведь они такие красивые, что прямо не знаю!..
Попо совсем немножко подумал и согласился с ней. В самом деле, трудно было представить их на сковородке. Исчезнут эти радужные цвета, остановится их стремительное движение! Пожалуй, даже не нужно и пугать рыбок. Пусть себе резвятся на здоровье… Обо всём этом Попо, может быть, и по правде подумал, но сказал он, а вернее, прошептал только одно слово:
— Ладно.
А Фифина потом сказала:
— Зато мы можем наловить крабов. Мама ведь их очень любит.
Они снова запрыгали по скалам, спустились к воде уже в другом месте и стали копаться в прибрежном песке и на мелких местах.
— Нашёл, Фифина! — вскоре закричал Попо. — Я первый! Гляди, какой красивый! Только посмотри!
Он осторожно приподнял огромного красного с зеленоватым отливом краба — осторожно, потому что крабу ничего не стоило схватить его за руку своими клешнями. А это не слишком приятно.
— Молодец! — сказала Фифина. — Придави его камнем, чтоб не уполз, а я поймаю ещё одного, и мы потом привяжем их друг к другу. Тогда они никуда не денутся.
Прошло не так уж много времени, и Фифина тоже выловила краба; они связали крабов стеблями травы и снова отправились на поиски. Вскоре колонна крабов, связанных друг с другом, как невольники, достигла уже длины примерно в целый ярд, и Фифина сказала, что на сегодня, пожалуй, довольно.
Но только ребята собрались повернуть к дому, как увидели, что неподалёку бросила якорь лодка и из неё вышло несколько человек, а среди них — папа Жан. Все они зашлёпали по мелководью к берегу, и Попо был страшно удивлён, потому что не ждал папу Жана в такую рань. Он не думал, что уже время возвращаться с рыбной ловли. Но это был действительно папа Жан собственной персоной, и по всему заливу можно было видеть ещё много мелких судов, которые тоже направлялись к берегу, пользуясь попутным ветром, который дул с моря на сушу. Закатное солнце освещало надутые, трепещущие белоснежные паруса, и всё вместе было до того красиво, что увидишь — так не скоро позабудешь!
И вот уже перед ребятами стоял сам папа Жан, широко расставив босые ноги в подвёрнутых выше колен штанах, в рваной, не заправленной в брюки майке и со связкой блестящей, словно остекленевшей, рыбы в руках. Вся рыба висела на длинном пруте, продёрнутом сквозь их жабры.
— Ой, как много! — закричала Фифина, посмотрев сначала на рыбу в руках отца, а потом на колонну собранных ими крабов. — Что мы будем с ними делать?
— Найдём что, — сказал папа Жан и улыбнулся. — Кое-что съедим, а кое-что продадим на рынке. А если всё равно останется… что ж, отнесём нашему дяде Жаку, он живёт на том конце Береговой улицы. Мы ещё ни разу не навестили моего брата, с тех пор как приехали в город. Я буду рад принести ему что-нибудь в подарок. Другого ведь ничего у нас нет.
— И я тоже пойду? — поспешил выяснить Попо.
— Только не сегодня. Пока мы доберёмся до дома, будет уже слишком поздно… Ого! — Это папа Жан увидел цепочку крабов у своих ног. — Я вижу, у меня не такие уж плохие дети! Мама Анна, верно, тоже будет вами довольна. Я думаю, что вы заслужили награду, и скоро мы кое-куда прогуляемся. Может быть, даже очень скоро… Хотите на маяк?
Попо расправил плечи. Ему казалось, что так он больше похож на взрослого мужчину. И он решил не обижаться на отца за то, что его не возьмут сегодня к дяде Жаку.
Он шёл за папой Жаном и Фифиной вверх по склону и с гордостью нёс связку крабов, с неменьшей гордостью, чем папа Жан свой улов.
Глава 5. Снова в деревне
Прошло несколько недель, и Попо уже казалось, что всю жизнь они прожили в городе. Он позабыл, как совсем ещё недавно чувствовал себя здесь не очень-то уютно, совершенным чужаком.
Но вот как-то он услышал слова, которые вернули его к воспоминаниям о жизни в деревне. Произнесла эти слова мама Анна, и были они о её родных, оставшихся там, за холмами, о её матери Терсилии, о её сёстрах и племянниках. Маме Анне очень хотелось побывать дома, среди близких, увидеть места, где она родилась и выросла, войти в свою старую хижину. Особенно скучала она по своей сестре Марии и по её уже взрослым детям. Мама Анна за всю свою жизнь ни разу ведь никуда не уезжала, поэтому как не понять её тоски по родным местам.
— Ты можешь отправиться туда с детьми пораньше, в субботу, — сказал ей папа Жан. — Тогда у вас будет почти целых два дня. А я за вами приду к вечеру в воскресенье.
И все были довольны, что папа Жан так сказал. Попо исполнил танец посреди комнаты, Фифина захлопала в ладоши, а мама Анна даже отвернулась к двери, чтобы скрыть подступившие слёзы, — так ей не терпелось повидать своих родственников.
Суббота! Милая суббота!
Ну почему ты не можешь поторопиться и прийти поскорее — скажем, вместо пятницы или даже четверга?! Разве ты не видишь, дорогая суббота, что маленький чернокожий Попо давно уже тебя ждёт, сидя на пороге своей лачуги? Разве не замечаешь ты, как мама Анна подолгу стоит неподвижно с ребёнком на руках и смотрит, смотрит, куда-то вдаль — откуда должна появиться ты, суббота?! Так что же ты не поторопишься, милая, долгожданная суббота?..
И суббота послушалась и стала приближаться всё быстрей и быстрей. Вот она и наступила…
Попо напялил свою коротышку-рубаху и почувствовал себя настоящим франтом. Фифина облачилась в самое чистое своё платье, а малютка Пенсья была вымыта до блеска. И снова маленький отряд пустился в путь. Но это путешествие не напоминало их прежнее, когда они направлялись в город. На этот раз с ними не было осликов — их оставили во дворе нового жилища, потому что наши путники не взяли с собой никакого багажа. И потом, во главе каравана не шагал папа Жан. Он, как обычно, вышел в море на лодке, потому что не мог ведь он пропустить хотя бы один день работы. А работой его была рыбная ловля.
