Арна Бонтан - Попо и Фифина
На окраине города путешественники остановились возле бойни. Это была обыкновенная бетонированная площадка под железной крышей. Здесь каждый день убивали множество овец и коров, чтобы в городе было мясо.
Казалось бы, что в таком маленьком городишке, как Кейп-Гаити, не нужно ежедневно заниматься убоем скота. Но беда в том, что на острове Гаити лёд — страшная редкость, его почти невозможно достать. Здесь нет ящиков со льдом или огромных холодильных камер, а климат тут необычайно жаркий. Вот и приходится ежедневно возобновлять запасы мяса. Поэтому на бойне всегда оживлённо, площадка никогда не пустует, люди всё время заняты: убивают животных.
Мама Анна была вынуждена остановиться на минуту возле бойни, чтобы удовлетворить любопытство ребят. Ведь они никогда не видели, что это такое. Но вскоре все отвернулись от жестокого зрелища — невыносимо было глядеть на десятки связанных друг с другом жалобно блеющих овец и на людей, затачивающих длинные острые ножи.
А дальше у дороги стояла единственная в городе небольшая фабрика: здесь консервировали ананасы для отправки их в Соединённые Штаты Америки. Среди рабочих Попо увидел и чёрных и белых. Все они двигались очень быстро, и Попо подумал, что он не смог бы, наверно, таскать тяжести и бегать с такой скоростью.
— А где мы сегодня будем спать? — спросила Фифина у мамы Анны.
— Наверно, у тётушки Марии, — ответила та. — У бабушки Терсилии и так слишком тесно. А у тётушки Марии на полу найдётся место для матрацев. Для одного, а может быть, даже и для двух.
— Я бы хотел у бабушки, — сказал Попо. — Мне там больше нравится.
— А мне нет, — сказала Фифина. — У неё поросёнок всё время бегает по хижине. Из-за него никогда не заснёшь. Особенно на полу.
— Поросёнок ведь тоже когда-нибудь засыпает, — разумно ответил Попо. — Вот в это время и мы можем поспать. Разве нет?
Их спор разрешила мама Анна: она сказала, что на этот раз все они заночуют у тётушки Марии — и кончено…
Бо́льшую часть пути они шли молча. Шли по длинной-предлинной извилистой дороге, затенённой листьями банановых и манговых деревьев, с высоченными пальмами и огромными колючими кактусами по обочинам.
А к вечеру, усталые и насквозь пропитанные белой дорожной пылью, они подошли к знакомой развилке и свернули на тропу, вьющуюся между кофейных зарослей и ведущую вверх по холму в их родную деревню.
Сперва они навестили, конечно, бабушку Терсилию. Уже издалека Попо увидел и сразу узнал такую знакомую каждым своим выступом тростниковую хижину. Увидел огромное манговое дерево, всё увешанное спелыми зеленовато-оранжевыми плодами, упруго гнущееся под их тяжестью. Красивая это была картина! И хотя Попо видел её не в первый раз — всё равно он подумал, что дома всё-таки очень хорошо. И ему захотелось ещё скорей подняться по склону и очутиться перед хижиной. Во рту он давно уже чувствовал изумительный вкус манго: ведь плоды с дерева его бабушки были, пожалуй, самыми сладкими на всём острове Гаити… И вот уже и он и Фифина несутся во всю прыть по тропинке.
Бабушка Терсилия, старая, морщинистая, иссохшая, как осенний лист, встретила их в дверях с неизменной своей трубкой во рту.
— А, ми шер ти монд! — воскликнула она.
Это было её любимое изречение на креоло-французском диалекте, и означало оно: «А, дорогие мои малютки!»
И сразу же отовсюду появились люди: из-за угла хижины, из-под банановых деревьев, из кустарника — и всё это были дети или внуки бабушки Терсилии, которые жили с ней в одном доме и выбежали теперь приветствовать городских гостей.
Мама Анна и бабушка Терсилия с места в карьер начали разговаривать — и так быстро и возбуждённо, что Попо ничего почти не мог разобрать. Потом все стали обниматься и подолгу висли друг у друга на шее, как будто не виделись по крайней мере лет десять.
А немного позже вся семья сидела уже на земле возле своей тростниковой хижины. Правда, не совсем вся, потому что Попо и ещё двое или трое мальчишек тут же вскарабкались на манговое дерево и принялись трясти его ветви. И на землю посыпался град спелых плодов. Дети собрали их, но есть не стали, а отнесли старшим. После чего все уже приступили к еде.
Плод манго очень сочный и липкий, с твёрдой косточкой внутри и довольно жёсткой кожурой, которую надо счищать и отбрасывать, по мере того как вы вгрызаетесь в мякоть. А мякоть у него ярко-жёлтая и такая вкусная, что только она попадёт в рот, как сразу начисто забываются все мелкие неприятности и все трудности, которые вы перенесли, пока доставали и чистили этот плод.
Все с удовольствием уплетали плоды манго, а шкурки и косточки бросали ненасытным поросятам, которые с хрюканьем крутились здесь же, отталкивали друг друга и ничем не проявляли своей благодарности, а только требовали ещё и ещё. Тут же бродили и боевые петухи, они долбили клювом косточки и жадно проглатывали кусочки кожуры.
Мало-помалу все наелись, и теперь Фифина вспомнила о своих обязанностях. Она отправилась к ручью, который протекал совсем недалеко от дома, взяла пустую тыквенную бутыль, что лежала прямо на берегу, для удобства, зачерпнула в неё чистой воды и принесла к хижине, чтобы старшие могли отмыть свои липкие пальцы.
За Фифиной увязался и Попо. Он спустился по тропинке и увидал огромных бабочек с такими яркими крыльями, что на них даже смотреть было больно без привычки. Но Попо давно привык к таким пёстрым краскам, они его нисколько не удивляли, ему было просто приятно и радостно увидеть всё это снова, хотя больше всего его клонило сейчас ко сну. Да и не мудрено после такого длинного и утомительного пути — с самого рассвета и почти до вечера.
Поэтому только он вернулся к хижине и вошёл в неё, как сразу же растянулся на полу у входа и уснул…
Когда он открыл глаза, солнце уже совсем скрылось за холмами. Кругом стояла тишина: все уже наговорились и устали. Мама Анна сказала, что пора им отправляться к тётушке Марии, чтобы добраться до её дома, пока не станет так темно, что хоть глаз выколи.
И они снова зашагали под банановыми деревьями, и Попо разгонял свой сон тем, что швырял камешки в ящериц, которые шуршали в траве и на ветвях среди листьев.
Глава 6. Барабаны в ночи
На этот раз Попо не спалось. Малютка Пенсья, Фифина, мама Анна и тётушка Мария — все уже давно погрузились в крепкий сон на полу хижины, а Попо никак не мог уснуть. Он лежал с открытыми глазами и глядел сквозь дверные щели на полосы лунного света, который словно стекал со склона холма в долину. И прислушивался к барабанному бою — он доносился из этой долины.
Барабаны звучали где-то возле дороги, в получасе ходьбы от хижины, — там обычно по ночам собирались люди, одни из них плясали танец «конго», а другие без устали били в барабаны. Попо ещё никогда не бывал там, среди старших, но его взрослый двоюродный брат Андрэ и сегодня, конечно, там. Попо был уверен в этом, потому что видел, как Андрэ со своими сверстниками перед заходом солнца спускался по тропинке в долину.
Как хотелось Попо быть уже большим, чтобы и он мог принять участие в этих танцах! Конечно, лёжа в темноте на своей соломенной подстилке и прислушиваясь к барабанному бою, Попо думал и о том, что нет ничего проще, как вскочить сейчас, спуститься вниз по тропинке с холма… а там уже недалеко и дорога, возле которой бьют барабаны и пляшут люди.
В тишине ночи вообще казалось, что эти барабаны бухают возле самого уха: вот медленно, вот быстрее и громче — так что пятки сами начинают отбивать такт по земляному полу.
А долина там внизу, если смотреть на неё сквозь широкие дверные щели, казалась огромным озером, наполненным лунным светом… И подумать только, ведь танцоры совсем рядом — у самого подножия холма!
Попо решительно встал и вышел из хижины. Двое мужчин, увидел он, спускались как раз по тропинке мимо дома его тётушки. Они переговаривались и смеялись, и было ясно, что направляются они именно туда, где гремят барабаны и топочут ноги. И Андрэ тоже там!.. Попо больше не колебался — он пойдёт туда, в долину, и немедленно! Посмотрит хотя бы на тех, кто бьёт в барабаны… А может, и ему позволят разок стукнуть в самый большой, самый главный барабан?! Во всяком случае, кое-что он увидит… И Попо начал спускаться с холма, стараясь не очень отстать от идущих впереди мужчин.
Не думайте, что он боялся темноты. Совсем нет. Ребята на острове Гаити привыкли пробираться в темноте по любой чаще. Но всё-таки, когда знаешь, что ты не один, на душе как-то спокойней…
Листья бананов, похожие на огромные лопасти вентилятора, колыхались под лёгким ветром. Иногда сквозь них прорезывались тонкие и стройные стволы пальм, и верхушки их уходили куда-то к звёздам. По пути Попо пришлось переходить через говорливый ручей, который всё болтал и болтал на ходу, мчась, сам не зная куда. Попо опустился на колени в самой середине потока и напился холодной воды. Он так любил воду, что с удовольствием растянулся бы вдоль ручья, и пусть вода бежит по ногам и подбородку. Но ведь он спешил, и не куда-нибудь, а на вечерние пляски под барабан!
