Ксения Драгунская - Целоваться запрещено! (сборник)
— Гнездоплетение! — веселилась Амаранта. — А зачем у тебя бусы? Типа — шняга? Типа — ты молодой?
— Бусы у меня типа бусы, — сказал человек. — А ношу я их, чтобы при мне всегда были. Бусы это непростые…
— Ну да?
— Расскажи! — попросила Аня.
— Они помочь могут. С ними спастись можно. Но только в самом крайнем случае.
— А когда будет крайний случай? — жадно спросила Амаранта.
— Да лучше бы никогда…
25
Нагрузившись рейками и досками, человек медленно едет на велосипеде по поселку.
26
Анина мама наблюдает за ним в бинокль с балкона.
— Не может быть, — шепчет она. — Нет, нет… Показалось, конечно…
Тем временем Аня занимается на скрипке, оглашая окрестности звуками приятности «ниже среднего».
27
Дома у Амаранты. На крыльце и на терраске идет «закатка» помидоров и огурцов.
Амаранта тоже участвует — держит над кипящей водой банки. Ее двоюродный брат, флегматичный малый лет двадцати, в тельняшке, послушно и методично обрезает «попки» от огурцов на расстеленной пестрой рекламной газете.
Тетка Амаранты, Николавна, видит из раскрытого окна человека на велосипеде, нагруженном стройматериалами.
— Это кто, не пойму? — спрашивает она у другой родственницы. — Дачник, что ли, какой новый?
— Это этих, — силится припомнить фамилию родственница. — Вон там которые, как их… Где старый дом пустой стоял…
— А, — понимает Николавна и удивляется: — Так его вроде убило где-то, говорили?..
Амаранта замирает от любопытства, но не подает вида.
— Про убило не знаю, а вот заграницу точно уезжал, — поправляет родственница. — Несколько лет валандался…
— Вернулся, значит?
— Ну. Починяет.
— Холостой?
— Вроде. И непьющий. Молоко одно у тебя в магазине берет, и гречу с черняжкой.
— А…
Николавна заметила, что парень в тельняшке перестал отрезать попки от огурцов и жадно глядит в объявления про красавиц по вызову. Николавна деловито дала ему подзатыльник и резюмировала:
— Родина — она на то родина и есть, чтоб домой возвращаться…
28
Человек стучит молотком в доме. Останавливается, чтобы попить воды. Слышит стук в дверь.
— Кто там? Счас я…
Человек спускается. На крыльце — Саня-Лисапед. Обеими руками держит большой надраенный самовар. Протягивает самовар человеку.
— Мне?! — восхищается и словно не верит в свое счастье человек. — Вот это да! Да это же вообще… Мечта просто… Спасибо, родной, спасибо, друг.
Саня-Лисапед абсолютно счастлив, что его подарок понравился. Сам сияет как самовар.
Они жмут друг другу руки.
29
Аня, Амаранта и человек выходят на поиски маяка. В резиновых сапогах, кепках, с рюкзаками. Идут берегом маленькой речки по рыжему песку, потом по траве.
Жарко.
Они купаются. Украдкой девочки поглядывают, какой серьезный шрам у человека на животе.
Искупавшись, переходят шаткий мостик, входят в лес. Бродят по лесу.
Устраивают привал — едят огурцы с солью и пьют воду.
Дальше идут. Амаранта стирает ногу, и человек бережно оборачивает ее пятку подорожником. Углубляются в чащу. Смотрят в глубокий овраг.
На обратной дороге человек несет на руках увесистую Амаранту. Аня прыгает по кочкам, как воробей.
30
Дома у человека девочки переоделись. Пили чай.
— Может, в книгах неправильно написано? — рассуждал человек. — Нет, не может быть… Я в двух книгах читал про этот маяк. В «Истории кораблекрушений» и в «Описании ушедших морей». Этот маяк упомянут. И широта совпадает, и долгота. За «Описаниями» я вообще по всему свету гонялся. В Портленде нашел, да не у букиниста, а у пьянчуги какого-то на блошином рынке… Насилу со старофламандского перевел…
— Не надоело? — спросила Амаранта.
— Переводить? — не понял человек.
— Врать не надоело? То принцы какие-то, то синие птицы, то маяк… Что мы тебе, грудные?
— Да, — сказала Аня. — Ходим, ищем, а его все нет. Его вообще, что ли нет, да?
— Маяк есть, — сказал человек. — Только его найти трудно. Я предупреждал.
— Ага, — кивнула Амаранта. — Стоит, нас ждет.
— Маяк есть, — повторил человек.
— А шпага, которую король подарил? А принц и принцесса?
— Есть, — сказал человек. — Честное слово.
— Спорим, врешь? — Амаранта подмигнула.
— Я дал вам честное слово, — серьезно сказал человек. — Впрочем, если хотите, давайте спорить.
— На что?
— На желание, — серьезно сказал человек. — Если вы проигрываете, то делаете, что я скажу.
— Круто! — согласилась Амаранта.
— Пойдемте наверх, — сказал человек.
31
Он открыл дверь чердака. На чердаке — тесно от старых вещей, тут и сломаное кресло с ручками в виде львиных голов, и мутное зеркало, и настоящий большой ржавый якорь, старинные фонари со свечами, деревянное колесо, несколько непарных весел, сети, бережно обернутые в ткань картины, обломок лодки, амфоры…
В углу — железный кофр с цифровым замком.
Человек открыл замок и бережно вынул из кофра длинный бархатный футляр. Открыл.
Обомлевшие девчонки смотрели на шпагу в ножнах, усыпанных драгоценными камнями.
Человек вынул шпагу из ножен. На клинке — длинная надпись непонятными буквами.
Заперев кофр и чердак, человек мотнул головой в сторону комнаты с письменным столом.
На столе — большой фотографический портрет. В парадном зале с причудливым гербом на стене стоят красиво наряженные негритянские мальчик и девочка в маленьких коронах, с родителями и человеком. Все улыбаются.
Человек пошел по лестнице вниз. Девчонки поплелись за ним.
32
— Ладно, — обиженно сказала Амаранта. — Продули, так продули. Говори свое желание.
— Раздевайтесь, — негромко приказал человек.
— Совсем, что ли? — девчонки захихикали и тут же умолкли испуганно.
— Раздевайтесь и на стол, — велел человек.
— Там же чай с кексом…
— Спор, барышни, дело серьезное, — сказал человек.
— Не буду я! — заартачилась Амаранта.
Человек скучно пожал плечами. Он смотрел, как чужой. Чужими глазами. А потом отвернулся.
Аня полезла на стол. За ней и Амаранта. Аня в бриджах, Амаранта — в тесной мини-юбке. Трудно раздеваться на столе, между чашками. Тишина, чашки звенят. Девочки, раздевающиеся на столе, неясно отражаются в надраенном самоваре. Аня уже испачкала бриджи вареньем. Амаранта с трудом вылезает из юбки.
— Амаранта! — позвал человек, и она вздрогнула. — Я обещал тебе, что бородавки пройдут?
— Да, — пискнула она.
— Разве я обманул? Я думал, вы мои друзья, а вы меня вруном считаете. Ведь я дал вам честное слово. По вашему, честное слово, это так, присказка? У каждого человека, особенно если это мужчина, должно быть честное слово. Без него человек не человек и мужчина не мужчина. Запомните это, жалкие мартышки. Хватайте свое шмотье и убирайтесь вон. Побыстрее!
И стоял, отвернувшись к окну, скрестив руки на груди, пока Аня и Амаранта одевались и слезали со стола.
33
Аня в своей комнате. Лежит на кровати, отвернувшись к стене. Водит пальцем по обоям — туда-сюда.
Мама заглядывает в комнату.
— У тебя случайно не температура?
— Нет…
Мама садится на кровать, трогает Анин лоб. Начинает говорить веселым, добрым голосом.
— Хочешь, на озеро смотаемся? Поплаваем.
— Да нет…
— Тогда давай пироги печь? Позовем кого-нибудь?
Аня ведет плечом.
— А знаешь, тут вчера баба Оля кроликов предлагала. Возьмем одного, а? Они милые. Такие пушистенькие-пушистенькие.
— Не хочется что-то, мама…
34
Дома у Амаранты — застолье, семейный обед.
Пироги и соленья собственного приготовления. Много родни.
Все поют хором.
Амаранта не поет, сидит пригорюнясь над тарелкой с холодцом. Рядом с ней, в уголку, флегматичный кузен в неизменной тельняшке украдкой листает журнал «Туризм и отдых».
Не прерывая песни, Николавна деловито берет у него из рук журнал, стукает журналом по затылку, а Амаранте дает щелбана в лоб.
Двое подхватывают песню, вливаются в хор родни, песня звучит мощнее, раздольнее, реет над неохватным простором, озером и далекими лугами…
35
