Жаклин Келли - Удивительный мир Кэлпурнии Тейт
Я сделала, как он велел, и доктор оттянул губы Идабель, что понравилось ей еще меньше.
— Гляди, десны розовые и здоровые. Ни воспаления, ни сломанных зубов. Нет причины не есть. Давай проверим железки на шее.
Он пощупал здоровой рукой у Идабель под нижней челюстью.
— Все нормально. Увеличенные железки указывали бы на инфекцию.
Он прощупал живот и объявил, что опухоли нет. Потом пробежался по лапам и хвосту, переломов и трещин тоже не оказалось.
— Держи крепче хвост, — он пристально рассмотрел кошкину заднюю часть. — Поноса нет, на первый взгляд паразитов нет. Открой-ка тот ящик и подай мне стетоскоп. Это такой прибор с черной трубочкой.
— Я знаю, что такое стетоскоп, — я даже слегка обиделась. — Доктор Уолкер приходит выслушивать легкие, когда у нас кашель. Если уж рыбий жир не помог.
Я даже вздрогнула, вспомнив мамино любимое лекарство от всех болезней.
Достала стетоскоп из ящика. Он пах резиной. Доктору Прицкеру было трудно вставить наконечники в уши, я ринулась помогать. Он благодарно улыбнулся, прижал стетоскоп к груди Идабель и стал внимательно слушать. Через минуту он попробовал вынуть трубочки из ушей, и я опять ему помогла. Доктор Прицкер вернул мне стетоскоп со словами:
— Сердце и легкие в порядке. Можешь убрать обратно в ящик.
Я замешкалась. Я нередко прижималась ухом к теплому меху кошки и слышала слабое, частое биение ее сердца, далекое, едва слышное. Наконец-то у меня появился шанс услышать сердце по-настоящему, с помощью настоящего инструмента.
— А можно мне попробовать? Ну пожалуйста!
Он, по-видимому, удивился, но разрешил.
— Прижми раструб вот сюда.
Он показал точку под левой передней лапой. Странное место, чтобы услышать сердце, но кто у нас профессионал?
Я вставила стетоскоп в уши и прижала раструб к меху. Громовой звук чуть не оглушил меня. Прямо грохочущие литавры. Храброе сердечко Идабель билось как бешеное, пришлось долго вслушиваться, чтобы понять, что именно я слышу. Непрерывное гудение, оказывается, распадалось на два разных звука (как я потом узнала, они называются «систола» и «диастола», эти звуки издают закрывающиеся клапаны сердца). Еще я услышала шум, похожий на свист ветра, и догадалась, что это воздух, проходящий через легкие.
— С ума сойти, как интересно!
Доктор Прицкер улыбнулся.
— Знаешь, чем больна эта кошка?
— Чем? — испугалась я.
— Абсолютно ничем. Она здорова. Проведем последний опыт.
Он вышел в другую комнату и вернулся с маленькой баночкой сардин.
— Помоги открыть, я сам не справлюсь.
Я открыла жестянку ключом, и отвратительный запах рыбы в масле наполнил комнату, заставляя вспомнить о рыбьем жире.
— Попробуем это, — сказал доктор Прицкер.
Я поставила банку перед Идабель. Она принюхалась, схватила сардинку и проглотила ее в один момент. Потом вторую. Она набрасывалась на сардины со страшной скоростью. Вылизала банку и огляделась — нет ли еще. Живот у нее забавно вздулся.
— Видишь? Она просто голодная.
— Правда? — я даже не поверила. — И это все?
— С кошкой все в порядке. Как часто вы ее кормите?
Я обдумала этот вопрос.
— Точно не знаю. Мы ее держим, чтобы мышей ловить, кто знает, кормит ее Виола или нет.
— Похоже, что ваши мыши внезапно куда-то делись. Вы не ставили ловушек?
— Кажется, нет.
— Яд?
— Нет, сэр.
— Может, ей приходится конкурировать с другими кошками?
— Остальные кошки в дом не заходят.
— Ну так придется ее подкармливать, пока мыши не вернутся. Можно давать ей сардины, но не слишком много, чтобы не отбить охоту ловить мышей.
Я горячо поблагодарила доктора, сунула Идабель обратно в клетку, где она завыла громче прежнего. Скорее домой — обрадовать Виолу. Ужасно не хотелось, но я все-таки выговорила, перекрикивая душераздирающее мяуканье:
— Пришлите мне, пожалуйста, счет, доктор Прицкер.
Он махнул рукой в сторону кучи бумаг на столе.
— Непременно, если только смогу разобраться с отчетностью. Кстати, а ты не могла бы мне немного помочь? Отнести письмо-другое? Приходится посылать Сэмюеля, а он мне и тут нужен. Идет?
— Идет! А собак вы лечите? У вас нет книг о собаках?
— В свое время я помог нескольким овчаркам и охотничьим собакам. По существу, приемы одни и те же. А у тебя что, есть больная собака?
— Да… нет, но, может, когда-нибудь появится.
Кажется, он удивился, но я решила не уточнять.
Даже если я приведу койпеса к доктору Прицкеру, совет будет простой — быстрая и милосердная пуля в голову. Чего еще заслуживает эта тварь? А если нет, то лечение такой развалины обойдется долларов в двадцать, не меньше.
Я бросила последний жадный взгляд на книги и повернулась, чтобы идти.
— Я не запираю дверь во время приемных часов. Заходи и читай что хочешь.
— О, спасибо!
Какой сегодня счастливый день!
— Хотя, если подумать, не все в книгах подходит для юной леди, так что лучше спроси позволения у мамы.
Кажется, не такой уж счастливый…
Я с легким сердцем несла Идабель домой и размышляла, куда делись мыши. Вдруг меня осенило. Как я, дура, раньше не догадалась? Бедная Идабель! Она не выдержала конкуренции со змеей.
Я принесла клетку на кухню. Виола вскочила со стула, в глазах слезы.
— Что с ней? Она умирает?
Никогда не видела Виолу в таком горе. Приливы и отливы наших семейных неурядиц проносились у нее над головой, пока она с похвальной невозмутимостью делала свою работу (хотя и слегка ворчала на всех и вся, за исключением Идабель). Раньше я никогда не видела ее плачущей. У нее было множество племянников и племянниц, в том числе Сэмюель, а своих детей не было. Наверно, Идабель заменяла ей ребенка.
— Она совершенно здорова, просто голодает, потому что ей не хватает мышей.
— И все? Слава Богу!
— Доктор Прицкер велел каждый день давать ей сардины, пока она не наберет вес, а мыши не вернутся.
Виола вытерла глаза фартуком.
— Сейчас же накормлю ее.
— Не надо, она только что слопала целую банку. Подожди до завтра, не то она лопнет.
— Хвала Иисусу! — шептала Виола, прижимая кошку к своей костлявой груди. — Моя девочка снова дома.
А кошка месила ногами ее фартук и громко мурлыкала.
— Куда делись мыши? — вдруг спросила Виола.
Не подумав, я выпалила:
— Это з… ой, — и осеклась.
— Что еще за зой?
— Ничего. Просто естественная флуктуация численности популяции.
— Раньше такого не случалось.
— Мне пора.
Я ушла, оставив их радоваться встрече.
Вопрос для Дневника: конечно, очень мило, что Felis domesticus мурлычит, а львы и тигры? Тоже мурлычут? Как бы это узнать?
В этот же вечер «зой» появилась снова, и не самым приятным образом. Сэр Исаак Ньютон опять сбежал из своей миски, и ему не повезло — он наткнулся прямо на змею, своего исконного врага. На полу посреди спальни я застала великую битву: тритон против змеи. Тритон явно проигрывал — когда я вошла, он уже наполовину исчез в змеиной глотке. Честная борьба меня бы не возмутила, но тут силы были неравны. Скромный, беззащитный тритон был заранее обречен на поражение. Я разозлилась.
Рванулась к ним, ухватила тритона за заднюю часть и потянула. Змея потянула к себе. Я завопила: «Отдавай моего тритона, ты, мерзкая тварь!», но змея не послушалась и продолжала тянуть. Тогда я сделала единственно возможное — дотянулась до змеиной головы и хорошенько стукнула. Змея отпрянула, выплюнула свою полуживую жертву и удрала за плинтус. Тритон едва держался на ногах. Я обтерла его носовым платком от змеиной слюны, прошептала несколько ободряющих слов, почесала под подбородком. Он встряхнулся и через минуту уже выглядел не хуже, чем всегда. Я посадила его обратно в миску и закрыла крышку. Хорошо еще, Агги ушла в лавку выпить газировки. Она бы со страху умерла. Точно бы умерла.
И в самом деле, ни минуты спокойствия, сплошные трагедии.
Глава 18
А что внутри и кузнечика?
Мы заметили на юге какое-то клочковатое облако темного красновато-бурого цвета. Сначала мы подумали, что это дым от какого-то большого пожара на равнинах, но скоро увидали, что это рой саранчи. <…> Она… обгоняла нас со скоростью 10 или 15 миль в час. Главное ядро насекомых заполняло воздух… и «звук их крыльев был точно грохот запряженных множеством коней колесниц, мчащихся в бой» или, я бы сказал, вернее, точно завывание сильного ветра в снастях корабля.
Кстати, о трагедиях. Я задумалась о «проблеме» Тревиса. Почему его тошнит при виде крови и кишок и что с этим делать? Я поймала дедушку в библиотеке и рассказала о нашем затруднительном положении.
— Понятно, — сказал дедушка. — Ты хочешь помочь, э… Тревису. Это который?
— Неужели вы забыли? Он в прошлом году откармливал индюшек и плакал, что их убьют.
