Нина Бодэн - Сбежавшее лето
Вспомнив об этом сейчас, Мэри рассердилась.
— Мы нарушали закон, правда? — спросила она, перебивая дедушкин монолог.
Дедушка всполошился:
— Видишь ли, милочка...— Он постучал трубкой, вытряхивая из нее табак.— Я знаю, ты не поняла, но, строго говоря...
— Конечно, вы нарушали закон, Мэри,— сказала тетя Элис.— И по-моему, правильно делали!
— Элис! — попытался остановить ее дедушка.
— Некоторые законы следует нарушать,— заявила тетя Элис.— Будем называть вещи своими именами. Нечего делать вид, будто Мэри с Саймоном не понимали, что делали, будто это всего лишь детская шалость. Это... Это оскорбительно для них обоих!
У нее был такой возмущенный вид и такой возмущенный тон, что Мэри захотелось подбежать и обнять ее.
— Видишь ли...— начал дедушка. Потом он усмехнулся и откашлялся,— Элис, а предложить, чтобы она шла спать, тоже оскорбительно? Уж поздно, и, по-моему, даже самые закоренелые преступники не чужды усталости. Кроме того, ближайшие несколько дней, по-видимому, будут не простыми...— Он снова набил трубку и довольно долго утрамбовывал табак. Затем посмотрел на тетю Элис поверх пламени спички и спросил:— Ты уже ей сказала?
— Пойдем, милочка,— заторопилась тетя Элис.— Дедушка прав. Пора спать.
Обычно, когда Мэри говорили, что пора спать, она ужасно раздражалась, но сегодня восприняла это напоминание спокойно. Оно показалось ей дружеским, словно кто-то обнял ее за плечи. Она поцеловала дедушку и пошла наверх, зевая и волоча ноги, а тетя Элис следовала за ней со словами: «Пора баиньки...»
И только уже лежа в постели, она сквозь сон спросила:
— Сказала мне о чем? О чем вы мне не сказали?
Тетя Элис стояла у окна. Она раздвинула занавески и с минуту глядела в темень. Затем подошла, села на край кровати и сказала небрежным, легкомысленным тоном:
— Через несколько дней приезжает твоя мама.
Мэри ничего не ответила. Вокруг головы тети Элис был ореол света от стоявшей за ее спиной лампы. Мэри сощурилась, ореол стал колючим.
— Хорошо, правда? — спросила тетя Элис.
— Да,— ответила Мэри только потому, что тете Элис хотелось это услышать.
Она решила было спросить, заберет ли мама ее домой, и сказать, что ей не хочется уезжать, но чувствовала, что сказать этого не сможет. Тетя Элис терпит ее в доме только потому, что она вообще человек покладистый, но в глубине души вряд ли согласится, чтобы Мэри и дальше жила с ней. После всего, что Мэри рассказывала про нее!
Мэри вздохнула и спросила:
— Вы правда рассказывали чужим людям, что вы дочь герцога?
— Да. Я была ужасной лгуньей. Большинство детей любят выдумывать. Обычно у них есть причина...
Тетя Элис улыбнулась. Сидя спиной к свету и улыбаясь, она казалась довольно хорошенькой и молодой, подумала Мэри. Она протянула руку, и тетя Элис взяла ее в свои, задумчиво повернула ладонью вверх, словно собиралась прочитать судьбу Мэри.
— Зачем ты сказала Саймону, что я была сестрой?—спросила она так неожиданно, что Мэри сразу ответила:
— Чтобы он вас привел. Я хотела, чтобы вы пришли.
Тетя Элис сидела неподвижно. Потом весело спросила:
— Значит, я оказалась кстати? Бедный мальчик!
— Я не только это имела в виду,— сказала Мэри.— Я хотела, чтобы вы пришли за мной.
— О Мэри! — воскликнула тетя Элис.
Голос ее звучал как-то странно, и Мэри испугалась, что она вот-вот заплачет, поэтому она потянула тетю Элис к себе, чтобы та ее поцеловала. И когда тетя Элис нагнулась, Мэри обеими руками обхватила ее за шею и прижалась к ней.
13
ПОСЛЕДНИЙ БЕГЛЕЦ НА ОСТРОВЕ
Когда в парадную дверь позвонили, Мэри черным ходом выбежала в сад и спряталась в кустах. Она съежилась, сидя на корточках на сырой, покрытой листьями траве, и, обхватив руками колени, шептала про себя: «Извини, но Мэри здесь больше нет. Мы, к сожалению, не успели известить тебя, чтобы ты не приезжала. Нет, нам не известно, куда она делась. С ней все в порядке, она жива-здорова и просила передать тебе, чтобы ты ее не искала, потому что найти ее невозможно...»
Шел дождь. Капли дождя, просачиваясь сквозь листья, шлепались ей на голову, струились по ее лицу. Она высунула язык и кончиком языка поймала каплю. Капля была соленой, как морская вода и как слезы.
«Нам очень жаль, что ты напрасно проделала такое длинное путешествие. Ждать не имеет смысла. Или звать ее. Она не придет...»
— Мэри...— раздался голос тети Элис.
Она заползла глубже в кусты. Ветки цеплялись ей за волосы, вытаскивая из кос целые пряди. Она оглянулась, потом сунула голову в колени.
— Мэри, милочка,— сказала тетя Элис,— ты знаешь, кто приехал?
Мэри так тесно прижалась к земле, словно хотела с ней сровняться. Пусть бы на ней тоже росли деревья. Она часто дышала.
— Мэри! — позвала ее тетя Элис и дотронулась до ее руки.
— Не могу!—сказала Мэри.— Не могу...
Тетя Элис ничего не ответила.
Мэри подняла голову и посмотрела на нее.
— Меня тошнит.
— Я знаю.
— Скажите, что меня нет. Или еще что-нибудь...
— Трусость — последнее дело,— сказала тетя Элис.
Они выбрались из кустарника, пересекли лужайку, вошли в дом.
Мэри не спускала глаз с собственных ног. Тетя Элис шла за ней следом.
В комнате было трое. Дедушка и еще какой-то мужчина стояли у окна. А мама сидела на коврике возле камина, протянув руку к огню, впервые зажженному после лета. На ее пальцах сверкали кольца.
— Родная моя!—сказала она.— Как же ты вытянулась! Не девочка, а струнка!
Мэри ощущала какую-то неловкость, не знала, куда девать руки. Она неуклюже протопала по ковру и остановилась в ожидании, когда ее поцелуют.
— От тебя пахнет фиалками,— сказала она. Мужчина возле окна засмеялся.
— Родная моя! — повторила мама и тоже засмеялась, будто Мэри сказала какую-нибудь глупость.— Это духи! — Она положила руки на плечи Мэри.— Дай-ка я посмотрю на тебя.
Мэри смотрела на маму. Она уже забыла, какая у нее красивая мама — блестящие гладкие волосы и большие ласковые глаза — и какая молодая. Слишком молодая, чтобы быть мамой!
— Глазам своим не верю,— сказал человек у окна.— Ей-богу, не могу поверить.— У него был громкий, веселый голос.
— Боюсь, что это правда,— сказала мама Мэри.— Это на самом деле моя дочь. А это Джефф. Надеюсь, вы будете добрыми друзьями.
— Конечно, будем.— Джефф подошел к камину. Он был высокого роста и похож на человека с рекламы.— Конечно, будем,— повторил он и подмигнул Мэри.—Ну и девочка! Я читал про тебя в газетах.
— Извините...— сконфуженно залепетала тетя Элис.— Репортер сумел побеседовать с Мэри, прежде чем я его увидела. По правде говоря, я решила, что это газовщик, и позволила ей открыть дверь. Это целиком моя вина.
— Глупости, Элис,— возразил дедушка.— Собственно, какое все это имеет значение? Кратковременная сенсация...
— А мне нравится, что про меня пишут в газетах,— сказала Мэри, хотя в действительности была совершенно равнодушна к этому факту. Просто странно было читать про себя, про Саймона, про Кришну. Словно это были три абсолютно незнакомых ей человека...
— Еще бы! Конечно, нравится,— схватил ее за руку Джефф.— Еще бы!
«Интересно, всегда ли он повторяет фразы дважды?» — подумала Мэри. И пусть он ее отпустит.
Но он продолжал держать ее за руку.
— А как твой приятель? Юный Патель...
— Спасибо, хорошо,— ответила Мэри.— Ему сделали операцию, но теперь он чувствует себя гораздо лучше. Сегодня мы пойдем его навестить.
— Когда-нибудь ты мне расскажешь все подробно. Все, все.— Джефф вглядывался в ее лицо, словно искал там что-то.
Мэри сразу догадалась, почему он так упорно старается ей понравиться.
— Вы собираетесь жениться на моей маме?—спросила она. Джефф рассмеялся, откинув назад голову.
— Рубишь сплеча? Мне это нравится. Мне это очень нравится. Да, Мэри, собираюсь.— Он отпустил ее руку, но взял за руку маму.— Надеюсь, ты не возражаешь?—спросил он.
Они отлично смотрятся рядом, подумала Мэри. Оба молодые, красивые, без единой морщинки на лице, без единой складки на одежде. Рядом с ними дедушка и тетя Элис казались жалкими и помятыми.
— Надеюсь, это не слишком большой для тебя сюрприз, моя родная,— сказала мама. — Я хотела написать тебе до нашего приезда, но мы были так заняты. Нужно было сделать кучу вещей. А от папы ты что-нибудь получила? Он обещал писать, но ведь ты знаешь, какой он ленивый!
— Ничего я не получала, — ответила Мэри. — Он приезжает?
