Семен Юшкевич - Саша
Она переполошилась от испуга.
— Взаправду придёт? — спросила она.
— Будешь здесь, придёт. Добро стеречь нужно.
— Так я пойду, Саша.
— Иди, мать, иди!
— Ты позови, когда что нужно будет. Я приду.
— Я позову. Иди.
Старуха вышла. Слепой уже поел и поднялся. Он был толстый, высокий, — и теперь борода его казалась ещё страшнее. Лицо у него было в морщинах, а веки он держал плотно закрытыми. Палка начала стучать по полу, и казалось, что глаза тихонько прыгают по земле и указывают дорогу.
— Ты куда идёшь, отец? — спросил Саша, — ночь теперь…
— Пойду под луну стану. Луна мне нужна.
— Зачем тебе луна? Садись, где сидел.
— Пойду я, — угрюмо ответил старик.
— Садись, отец. И без луны обойдёшься.
— Ты что в луне знаешь? — вдруг засмеялся слепой и это шло к нему. — Ты, червяк… земной…
Ему, очевидно, понравилось это слово, и он несколько раз кряду повторил: "червяк, червяк", и прибавил с нежностью в голосе:
— Про луну у Алёши спроси. Он знает.
— Не хочу о луне знать. Человеку хлеб нужен, — вот про это расскажи.
— А я знаю, что хлеб не нужен, — лукаво выговорил он, — я знаю. Правда, Алёша?
Алёша наклонил голову и гармоническим голосом сказал:
— Хлеб никому не нужен, никому!
Сергей давно порывался вмешаться, но сдерживался. Позже он говорил нам, что у него закружилась голова среди этих людей. Теперь он вдруг поднялся, и густым ровным голосом спросил:
— Что такое жизнь?
Я вздрогнул от радости, но тотчас же растерялся. Коля и Настенька поднялись за Сергеем. Было так, будто этот вопрос всё время мучил нас, каждый думал о нём, и только за тем и пришёл, чтобы спросить.
— Что такое жизнь? — говорил Сергей, — если знаете, скажите. С вами с ума сойдёшь.
— О, о, он горячий! — опять засмеялся слепой.
— Жизни нет, — тихо, но уверенно ответил Алёша.
Настенька опять всплеснула руками и, смотря прямо на Алёшу, взволнованно произнесла:
— Жизнь есть, Алёша, — вы говорите неправду. Вы здесь, я говорю с вами… Сергей слушает. Это жизнь.
— Вам кажется, — спокойно возразил Алёша.
— Кому кажется, — подхватил Сергей? — мне или вам?
На лице слепого играла лукавая усмешка. Словно вечные враги сошлись, — а ему дорога была победа одного, — он гладил бороду, слушал и кивками одобрял Алёшу.
— Мне кажется, — убеждённо ответил Алёша, чуть покраснев, — вас всё-таки нет, хотя я и отвечаю вам.
— Вы сумасшедший! — точно она, наконец, догадалась, воскликнула Настенька, и я задрожал от её голоса.
— Червяк, червяк… — проговорил слепой, и тихо и долго смеялся.
— Уйдём отсюда, — вырвалось у меня, — я боюсь.
Мы переглянулись, — и от моего голоса все поняли, как нам страшно. И лишь только поняли, — страх удесятерился, и точно кто-то выстрелил в нас, мы вдруг бросились к двери и с криком выскочили во двор.
— Больше никогда не пойду к ним, — шепнул я Коле.
— Вот странные люди, — запыхавшись прибавил Сергей.
Настенька держала его за руку, — и тихо говорила: "Какие они несчастные!"
Посреди двора мы остановились, чтобы разобраться в том, что случилось. От голубятни падала длинная тень…
Вдруг я крикнул не своим голосом. Кто-то сзади тронул меня за куртку.
— Отчего вы крикнули? — раздался голос Алёши.
Я бросился к Сергею и, держась за него, со страхом глядел на Алёшу.
— Я ведь не страшный, — тихо говорил он, и луна освещала его лицо. — Вот вы убежали и Саша заплакал. А в доме нехорошо, когда он плачет.
— Но вы все такие чудные… — произнёс Сергей.
Алёша пожал плечами.
— Приходите завтра на гору, — вдруг предложил он. — Придёте? Мать вынесет Сашу во двор, и он всех вас будет видеть. Когда я ему это обещаю, — он успокоится. Придёте? — попросил он, как бы делая кому-то уступку.
— Я приду, — с жаром произнёс я, — я тебя люблю. Боюсь и люблю. А расскажешь о Красном Монахе? Милый Алёша, обещай нам и мы все придём.
— Я расскажу, — серьёзно ответил он. — Поднимемся на третью площадку, и будем смотреть на море. — Там и расскажу. Пошёл бы теперь, но Саша ждёт. Море ночью ещё красивее.
— Разве ты был ночью на горе? — недоверчиво спросил Сергей.
— Конечно, был…
— И не боялся, — с нетерпением допытывался Сергей.
— Я никого не боюсь, — улыбнувшись ответил Алёша.
— Алёша! — позвал голос Слепого, — Алёша!
— Ну, прощайте! Завтра на горе увидимся, — торопливо сказал он. — Прощайте!
— Прощай! — крикнули мы все в один голос и смотрели ему вслед, пока он не скрылся в комнате.
— Он бы и мать мою удивил, — сказал Сергей. — Однако пора, милые, домой.
Мы все были так полны пережитыми впечатлениями, что не хотелось ни о чём говорить, думать.
— Домой, домой, — заторопился и я, — скоро мама с папой вернутся. Придёшь завтра на гору, Сергей? А ты, Настя?
Оба кивнули головой и мы простились.
— Ещё несколько дней и снова начнётся осень… — говорил я Коле, раздеваясь. — Как скучна жизнь. Правда, Коля?
— Интересна, — возразил Коля и, потушив свечу, накрылся одеялом.
— Завтра узнаем о "Красном Монахе" — сказал я громко через несколько минут, но Коля уже не ответил мне. Повернувшись лицом к стене, он спал.
[1]
Примечания
1
Источник текста: Источник: Юшкевич С. С. Собрание сочинений. Том IV. Очерки детства. — СПб.: "Знание", 1907. — С. 159.
Оригинал здесь: Викитека.
