Виталий Коржиков - Добрая дорога
— Пожалуйста, Татьяна Андреевна, будьте готовы. К нам в школу сегодня нагрянет телевидение: снимать наш кабинет.
Мальчишки переглянулись: «Телевидение!»
— Но мне некогда! — донеслось из класса.
Колюшка и Вовка озадаченно посмотрели друг на друга: «Вот это да! Телевидение, а ей совсем и не интересно!..»
— Нет, нет. Вам ничего не придётся делать. Вы работайте. Я всё расскажу сама! — успокоила «распорядительница» нежным голоском. — Я всё сама… Только, пожалуйста, чтобы занавесочки, таблички — всё было в порядке…
Разговор был долгий, а перемена короткая. И Колюшка с Вовкой побежали вниз, на первый этаж, к стенду, где были фотокарточки воевавших когда-то учителей. Мальчики стали смотреть слева направо — в танкистском шлеме улыбался молодой военрук; учитель труда, подбоченясь, стоял в кубанке, с орденом Красной Звезды на груди. Учитель физики — с орденом Славы — возле пулемёта. А тёти Поли не было.
Они осмотрели стенд справа налево. Справа налево тёти Поли тоже не было!
— А говорил — героиня! — сказал Баскин.
— Так она тогда тоже была молодой! — вспомнил Колюшка.
Но и молодой тёти Поли на стенде не оказалось… А вот настоящая тётя Поля стояла около дверей, сверкая маленькими быстрыми глазками, и говорила входящим с улицы:
— А ну-ка, вытирайте получше ноги!
— А, знаю! — спохватился Колюшка. — Она, наверное, в музее боевой славы!
— Точно! — крикнул Вовка.
Они повернули к музею. И вдруг оба приросли к полу. К ним направлялся Котька Мурлыкин.
Мурлыкин направлялся к ним. А в кармане у каждого лежало по двадцать копеек. Друзья испуганно переглянулись: мало ли что Котька обещал! А вот ведь направляется к ним зачем-то! Баскин стал оглядываться…
А Мурлыкин подошёл совсем близко и спросил:
— Ну что, мальчики, денежки на месте?
— На месте. — Мальчишки с опаской притихли.
— И никто вас не обижает?
— Нет! — переглянувшись снова, сказали Колюшка и Вовка.
— Точно?
— Точно!
— Смотрите, — сказал Мурлыкин, почему-то глядя на Колюшку, — если что, скажите мне. Я их! Ладно?
— Ладно!
Уши Баскина от удивления стали ещё больше, чем были. Но глаза тут же встревоженно забегали, потому что Мурлыкин шёл к лестнице. А по ступенькам навстречу ему спускались маленькие Кошкин и Мышкин.
Увидев его, они в ужасе остановились и прижались друг к другу. А Мурлыкин полез в карман, достал двадцать копеек, потом ещё двадцать и, оглянувшись, видят ли другие, протянул по монете одному и другому и сказал:
— Спасибо, ребята. Выручили в трудный момент. Я ведь у вас брал взаймы: от-чень есть хотелось.
Он собирался сказать что-то ещё, но, заметив Мурлыкина возле ребят, к нему бросилась тётя Поля с веником в руках:
— Ты что, опять за своё, Котька?
Но Мурлыкин вежливо сказал:
— Что вы, тётя Поля! Я им долг отдаю!
— Правда?
Мальчишки кивнули: правда! А Мурлыкин сказал:
— Извините! — Он оглянулся, заметив около входа мокрые следы, подбежал, взял тряпку и принялся усердно вытирать пол. Котька выполнял программу!
Тётя Поля рассмеялась:
— Чудеса, да и только! Надолго ли тебя, однако, хватит?
Новые события
Про всё, что увидел и узнал, Баскин тут же рассказал всему классу, и на следующей перемене полкласса бегало смотреть то на тётю Полю, то на Мурлыкина, то заглядывать в кабинет к Снежной Королеве, которая улыбалась, а потом сказала:
— Ну вот что! Я вижу, вам интересно? Хорошо… Но поодиночке ко мне не бегайте. Вы мешаете. А если придёте вместе с Верой Семёновной, я с удовольствием вам всё покажу.
— Всё?
— Всё! — сказала Королева, и подоспевшая Вера Семёновна покраснела от удовольствия, улыбнулась и звонко-звонко предупредила:
— А мы придём. Обязательно придём!
И все стали говорить, как хорошо получилось, что Колюшку утром прогнали из класса!
Настроение у него поднялось, и на последнем уроке он с таким выражением прочитал стихотворение, что Вера Семёновна так и вскинула удовлетворённо голову, громко объявила: «Пять!» — и вписала в дневник большую красивую пятёрку. А когда она дала задание проиллюстрировать стихотворение «Осенние листья», Колюшка нарисовал в альбоме бегущие синие волны, пароход, над ним одинокий грустный листок. И Вера Семёновна совсем разволновалась и поставила Колюшке ещё одну прекрасную пятёрку.
А потом уроки кончились. Баскин закричал, что едет со старшим братом в кино «Красный факел», Пирожкова показала, как она будет на тренировке разводить в воде руками и ногами, и все вышли строем из класса и заторопились: кто — домой, кто — в продлённую группу… А Колюшка задержался в раздевалке. В продлёнку он не ходил: мама не записала… Конечно, можно было, как всегда, побегать возле дома и полетать на скрипучих качелях. Но пальто он оставил дома, а в одной курточке было уже холодно. Да и уходить почему-то не хотелось…
Он зашел в библиотеку, полистал журналы, у спортзала послушал, как ловко хлопают по мячу школьные баскетболисты, потом подёргал дверь закрытого музея боевой славы и неожиданно увидел, что оказался снова возле кабинета математики, в котором утром летал на Луну.
Дверь кабинета была открыта, и, хотя уроки закончились, одни ученики в него заходили, другие выходили. А знакомая румяная девятиклассница с толстой косой опять пританцовывала у окна и пела:
Кто прошляпил, проболел,
Заходи сдавать пробел!
У доски в классе стояли сразу несколько человек. Только сейчас Колюшка заметил, что и доска в классе не обыкновенная, а как огромная открытая книга.
Каждая страница — тоже доска. Возле каждой страницы кто-то стоял, решая задачи, отвечал, и Татьяна Андреевна, выслушав, говорила:
— Хорошо… Так. Пробел сдан. — И в журнал, где была белая клеточка, в которой раньше могла появиться двойка, ставила с удовольствием четыре или пять и со вздохом — три.
У одной страницы доски стоял застрявший в космосе Тюлькин и скучно пожимал плечами:
— Что-то не получается…
— Слов «не получается» я не признаю! — сказала Татьяна Андреевна и встала. — Постарайся, проверь, поучи…
А девчонка с косой тут же пропела:
У того, кто очень учится,
Обязательно получится!
Все засмеялись. Татьяна Андреевна улыбнулась:
— Смотрите-ка! Ещё поэтом станет! Сама-то все пробелы сдала? Все? И ничегошеньки не должна?
Тут она снова заметила Колюшку, подойдя, наклонилась над ним и ласково спросила:
— А ты опять здесь? Что-нибудь забыл?
— Нет… — смущаясь, ответил Колюшка. — Я же ключи потерял…
— И не можешь попасть домой?
В голосе учительницы было столько участия, что Колюшка вздохнул и опустил голову:
— Не могу…
— Вот беда так беда! — покачала головой Татьяна Андреевна. — Ну ладно, — сказала она. — Давай-ка тогда не будем терять времени. Тебе ведь заданы уроки?
Колюшка кивнул.
— Тогда иди за свою парту. — Она так и сказала: «за свою» — и показала пальцем в угол.
Колюшка радостно захлопал ресницами, побежал в угол и, сев за парту, достал из портфеля тетради.
Самый несчастный человек
Колюшка начал решать примеры, а Татьяна Андреевна, стоя у двери, спрашивала Бармалея Жмуркина, который весело стучал мелком. Ей, видно, очень нравилось, как толково и ладно отвечал он лёгким баском. Колюшка даже по голосу чувствовал, как она улыбается, говоря: «Молодец! Ах, молодец!» И было приятно, будто это слово «молодец» как-то касалось и его, Колюшки. Оно подбадривало. Примеры решались легко, интересно. Числа в тетради множились сами собой.
Впереди него сидели две девчонки. Переговариваясь, что-то писали. А одна с завистью вздыхала:
— Вот Бармалей, вот Бармалей! Всё знает!
А Бармалей, глядя на них, нарочито двигал густыми бровями и продолжал весело басить.
В класс вошла женщина. Колюшка вспомнил: «распорядительница». Она деловито объявила:
— Всё, всё, всё! Приготовились. Все — по местам. Сейчас нас будет снимать телевидение. — И почему-то села на место Татьяны Андреевны.
— Но у нас же занятия! — сказала Татьяна Андреевна. — Мы работаем!
— И продолжайте! — «Распорядительница» невозмутимо тряхнула чёлкой.
Татьяна Андреевна отвернулась к доске и занялась своим делом.
Девчонки переглянулись, пожали плечами и наклонились над тетрадями.
В классе появились какие-то люди с прожекторами, вспыхнул яркий свет. Оператор в синем берете стал водить кинокамерой по приборам, по партам. Остановился было на Колюшке, но Колюшка тоже опустил голову, потому что здесь он был человеком случайным.
Потом оператор направил камеру на «распорядительницу», которая тут же стала говорить, как необходимо сегодня дружить с ЭВМ. Как всё это надо знать, понимать, уметь. И как необходимо уметь, понимать, знать! Тут она нажала на какую-то кнопку в МКШ. Что-то в приборе стрельнуло, вспыхнуло, и из МКШ пошёл дым.
