Виталий Коржиков - Добрая дорога
Обзор книги Виталий Коржиков - Добрая дорога
Виталий Титович Коржиков
Добрая дорога
Обманчивое утро
Всё началось с этого доброго осеннего утра. Колюшка вскочил с кровати, сделал несколько приседаний, наклонов, подошёл к висевшей на стене географической карте. Он посмотрел на голубой океан между Индией и Африкой, по которому возвращался домой его отец, старший помощник капитана Пташкин… Возвращался с обещанным деревянным слоном, с засушенной коброй и раковинами. В лицо Колюшке так и пахнуло солёным океанским ветром!
Колюшка умылся, зачесал набок светлый чубчик, который тут же снова взъерошился над зелёными глазами и коричневым, по-летнему, носом. Потом выпил на кухне кружку молока с баранкой и выбежал на балкон — отломить от рябины алую ягодную гроздь для снегирей, прилетавших прямо под окна их класса. А заодно разведать, не появился ли на дороге пятиклассник Котька Мурлыкин, от которого лучше держаться подальше. Особенно если хочешь сохранить законные двадцать копеек в собственном кармане.
Мурлыкина не было. Было прекрасное морозное утро. Желтели берёзы, рдели клёны. Колюшка попрощался с мамой, повесил на шею шнурок с ключом от квартиры и, размахивая портфелем и мешочком со сменной обувью, побежал к школе.
Трёхэтажное здание школы белело почти напротив. Колюшка представил, как сейчас на уроке он расскажет стихотворение про осенние листья и как его учительница, маленькая деловитая Вера Семёновна Воробьёва, удовлетворённо вскинет голову и громко объявит: «Молодец, Пташкин! Пять!» А потом, на перемене, он просунет в окно рябиновую гроздь, и два пушистых знакомых снегиря станут клевать ягоды.
И вдруг впереди себя Колюшка заметил Снежную Королеву — учительницу из кабинета математики. Звали учительницу так потому, что Зойка Богдановская как увидела её, так и ахнула: «Ой, какая красивая! А строгая! Как Снежная Королева!»
Все относились к ней с уважением, может быть, за строгость, а может быть, потому, что она устроила какой-то «необыкновенный, прямо-таки сказочный математический кабинет».
Королева неторопливо шла в белой заячьей шубе, держа в левой руке портфель, а в правой какую-то банку. Колюшка поздоровался и хотел проскользнуть мимо. Но Королева повернула к нему раскрасневшееся лицо, громко втянула воздух вздёрнутым, совсем не королевским носом и по-доброму спросила:
— Ты не очень торопишься?
— Нет! — ответил Колюшка.
— Тогда подержи, пожалуйста, я поправлю шарф. Обещали по радио снег. Послушала, надела шубу — вся запарилась. — И она протянула Колюшке банку.
В банке поводили прозрачными перепончатыми лапками и пучили глаза две большие розовые лягушки. Колюшка удивился: в математическом кабинете лягушек не изучают!
Но Королева сказала:
— Нравятся? Это я вам в живой уголок… — И поблагодарила: — Ну, спасибо, беги.
Колюшка хотел задержаться, но побежал, протолкнулся в толпе второклассников мимо пожилой, круглой, как колобок, нянечки тёти Поли, которая выговаривала — и поделом — вырывавшемуся Котьке, и сел на скамью переобуваться.
Рядом сидели ребята постарше. Одна девчонка спрашивала взъерошенного мальчишку:
— Сундуков, ты всё повторил?
— Ещё чего! — нахально ответил тот. — И так тройку поставят. Никуда не денутся!
Колюшка даже оглянулся. Тут на него откуда-то свалился сосед по парте ушастый Вовка Баскин, схватил за шею, стал дёргать и с хохотом катать его по скамейке так, что разлетелась вся рябиновая гроздь.
Но это было не всё.
Едва они уселись за парту, Колюшка почувствовал, что чего-то у него не хватает. Он провёл рукой по карманам, потом по груди и засопел: шнурка с ключом от дома как не бывало.
Колюшка толкнул Вовку, Вовка его. Колюшка треснул Баскина ручкой по лбу. У Баскина вскочил желвак. Возле них мгновенно оказалась Вера Семёновна Воробьёва.
Колюшке показалось, что она вдруг взъерошилась, как настоящая сердитая воробьиха, готовая броситься на обидчика, и возмущённо чирикнула:
— Пташкин! Немедленно выйди из класса!
Пташкин сопел. Но спорить с Верой Семёновной было дело пустое и небезопасное.
Впереди была Луна
Колюшка стоял посередине зелёного, как морское дно, коридора и, поджав губы, плюхал разбухшими ресницами. Кругом была тишина. Только какая-то тоненькая учительница начальственно семенила от окна к окну, встряхивая чёрненькой чёлкой, одёргивала занавески и причитала:
— Ну где культура, где культура? Только и бегай, как распорядительница!
Простучав рядом с Пташкиным каблучками, она посмотрела на него:
— Стоишь? И стой как следует. Вера Семёновна зря не выставит. И я ещё тебя вызову!.. — пообещала «распорядительница».
Колюшкины глаза ещё сильней наполнились слезами, и ему стало совсем горько. Горько со двора доносилась команда: «Левое плечо вперёд!» Горько кивали листьями берёзы…
И тут за соседней дверью, на которой были нарисованы разные цифры и знаки, раздался знакомый голос:
— Внимание! Начинаем полёт на Луну… Десять, девять, восемь, семь…
Колюшка насторожился. Что это? Школа стояла на месте, на дворе маршировали ребята, слышались команды, а кабинет математики — всем классом — летел на Луну!
Колюшка быстро вытер глаза и потихоньку потянул дверь к себе. Она едва скрипнула, потом распахнулась, и рядом с Колюшкой из темноты возникла Снежная Королева. Она тряхнула рассыпавшимися волосами: «Кто это задерживает полёт?» — посмотрела сверху вниз и удивилась:
— Вот тебе и раз! Что такое?
— Я Баскина треснул ручкой по лбу! — всхлипнул Колюшка.
— Как? Ручкой? По лбу? Человека? — Глаза у Королевы наполнились ужасом.
— А он мой ключ потерял! А мне маму кормить надо…
— Да?.. — задумчиво сказала Королева, вздохнула. Потом призадумалась ещё, кивнула: — Ну, ладно! Проходи… Только тихо-тихо…
Колюшка застеснялся, а она подтолкнула его — смелей, смелей! — и, взяв за руку, провела по тёмному классу к последней парте.
В классе было совершенно темно. Окна зашторены, и только от задней стенки из киноаппарата через весь класс протянулся яркий дымящийся луч. И впереди на большом экране сияла изрытая кратерами громадная Луна.
— Так, — сказала Королева, подойдя к столу. Она чем-то щёлкнула, и на всех партах перед каждым учеником загорелись прикрытые колпачками светильники — так что лучи от лампочек падали только на тетради. — Включили приборы! — сказала она. — И смелей! В руках у вас прекрасные помощники — школьные микрокалькуляторы МКШ-2! Но только помощники. Кто быстрее рассчитает скорость, время полёта, расход горючего, тот прилунится первым. Итак, на старт, внимание. Пять, четыре, три, два, один. Взлёт!
И тут перед собой Колюшка разглядел маленький серый аппарат с экраном и увидел, как на такой же аппарат, на его клавиши быстро стал нажимать пальцем сидящий рядом мальчишка с красным галстуком. А на светящемся табло задвигались, зазеленели цифры. И на всех партах — впереди, сбоку — светились такие же аппараты, мигали числа, — шла какая-то удивительная, таинственная работа. Приборы — сами по себе! — считали. Ученики, как штурманы, что-то записывали в тетрадках. Всё было, как в настоящей штурманской рубке. И казалось, на самом деле весь класс, как большой межпланетный корабль, летел, торопился к Луне. А впереди, у пульта, как Главный конструктор, стояла Королева.
Сосед посмотрел на Колюшку, нажал на клавиши и его аппарата — зелёные циферки вспыхнули на табло. И Колюшке совсем показалось, что он вместе с классом оторвался от земли.
— И ты летишь? — спросила Королева, обходя класс, и положила руку Колюшке на голову.
Возвратясь к своему столу, она сказала:
— Готово? Проверьте всё устно. Чтобы никаких ошибок.
Все стали что-то шептать, вычислять на бумаге.
А кто-то впереди крикнул:
— А зачем устно?! У меня друг МКШ-2, электронно-вычислительная машина! Она и так всё сделает!
— Смотри, Тюлькин, — усмехнулась Королева.
— А что?
И Колюшка тоже подумал: «Хорошая машина! Нажал — 2×2 = 4. Никакой таблицы умножения учить не надо».
И вдруг впереди что-то щёлкнуло, а Тюлькин заёрзал, вскочил и замахал руками:
— Татьяна Андреевна! А у меня аппарат не работает.
— Не может быть! — словно бы удивилась она.
— Правда! — крикнул Тюлькин.
— Ну так считай устно, — сказала Татьяна Андреевна. — Торопись!
— А я быстро не могу. — Тюлькин сел и, вздыхая, стал что-то выводить на листке…
— Кто долетел? — спросила Татьяна Андреевна.
И весь класс поднял руки. А она сказала:
— Тюлькин, давай листок.
Тюлькин подошёл к столу. Татьяна Андреевна снова щёлкнула каким-то выключателем. Луна на экране погасла. А вместо неё, весь в каракулях, появился увеличенный листок Тюлькина. По нему быстро забегал кончик карандаша, перечёркивая то одну, то другую цифру. Карандаш помедлил и в конце, в углу, вывел громадную цифру «2», а Татьяна Андреевна встала и сказала:
