Николай Осинин - Через все преграды
— Вот и хорошо, — согласился Сережа, чтобы прекратить разговор. — Давайте спать. Я завтра с утра выйду на работу.
Успокоенный тем, что нашел, наконец, чем помочь другу, Вилис вскоре уснул. Но Рудис долго ворочался, а потом опять тронул Сережу.
— А вот если бы вместо нас пионеры были, — прошептал он, — как бы они сделали?
Мальчуган прикинулся спящим и не ответил. Пастух вздохнул, потом осторожно приподнялся, и вдруг Сергей почувствовал, как рука лезет к нему в карман, где лежала листовка.
Нехорошее подозрение шевельнулось в груди паренька: «Что он будет делать дальше?»
Рудис достал листок, перевернулся на живот и несколько раз чиркнул зажигалкой. Вспыхнул слабенький огонек. Краем чуть приоткрытого глаза Сергей видел, как пастух осторожно расправил на сене листок и стал водить по нему пальцем. От напряжения лоб его морщился, рука с зажигалкой вздрагивала, сухие потрескавшиеся губы медленно, беззвучно шевелились, произнося слова.
Постепенно огонек стал меркнуть, а затем и совсем потух. Рудис сунул обратно листок Сергею в карман и улегся, подложив руки под голову.
* * *Днем хозяин с Петром повели сдавать корову. Пользуясь их отсутствием, Сергей в обед достал бутылку с керосином и незаметно спрятал в сухие дрова за сараем.
После обеда, когда он запрягал лошадь, чтобы ехать в поле, к нему подошел Рудис.
— Сережка, я придумал, — тихо заговорил он, делая вид, что помогает затягивать супонь. — Вы поедете, а через час я подожгу…
— Где уж тебе! — недоверчиво усмехнулся Сережа.
Рудис подошел к нему вплотную. Глаза его вспыхнули решимостью и гневом.
— Не веришь? — глухо произнес он. — Думаешь, только одни ваши могут?
Пастух выхватил из кармана листовку, отданную ему Сережей утром.
— Я два раза прочел! Отчего же вы можете, а мы — нет? Что, по-твоему, мы, латыши, хуже?
— Дурень! Это у фашистов одни — лучше, другие — хуже, а у нас все равны. Только я при советской власти все время жил, а ты — один год.
Такое объяснение несколько успокоило Рудиса.
— Так вот, — продолжал он, смягчаясь. — Как вы уедете, я погодя залезу в ригу. Там снопы возле стенки дорожкой лежат, это я наложил, чтобы не сразу вспыхнуло. Их я и подожгу. Рейнсон все равно подумает на тебя.
— Ригу поджечь — это что! — немного разочарованно произнес Сергей. — Дом надо…
— Дом сейчас нельзя.
— Можно. Я сказал — и сделаю. Я уже в дрова бутылку с керосином спрятал.
— Сергей, поймают!
— Если поймают — все равно не помилуют. Подожгу! — Мальчуган вскочил на телегу и тронул лошадь.
— Сумасшедший! — произнес Рудис ему вслед с опаской и восхищением.
* * *Хозяин с Петром вернулись домой вечером. С ними приехал и Мартин, хмурый и злой.
Сережа помогал Рудису привязывать коров в хлеву, когда к нему незаметно подбежала Мария.
— Сергей… Мартин нехорош тебе делай… Бегай скоро лес, — пролепетала она срывающимся шепотом и мгновенно исчезла.
Сережа, наэлектризованный мыслью о предстоящих опасностях, вздрогнул, как от неожиданного удара. Колючий холод пробежал по всему телу.
«Неужели дознались? — мелькнула у него страшная мысль. — Может, пастухи кому болтнули?»
Он подскочил к Рудису, привязывавшему последнюю корову на другом конце хлева, и схватил его за грудь.
— Ты… вы говорили кому?.. — задохнулся он, притягивая товарища к самому лицу.
Искреннее изумление Рудиса было настолько велико, что несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.
— Ты что?..
Сергей отпустил пастуха и, дрожа как в лихорадке, передал ему сказанное девочкой. Мальчуганы совещались недолго.
— Что-то неладно! — сжимая кулаки, сказал Рудис. — Ты пока не заходи в дом и на глаза никому не показывайся. Я постараюсь узнать.
— Может, Вилис кому…
— Нет, — решительно перебил пастух. — Тут что-то другое.
Во дворе послышался голос Мартина. Полицай искал Сергея.
— Залазь в ясли, — шепнул Рудис другу. — В случае чего, выскочишь через окошко на улицу. Жди меня за баней.
Едва Сергей опустился в кормушку, как на пороге показался Мартин.
— Русский здесь? — спросил он у пастуха по-латышски.
— Нет.
— Сказали — здесь.
— Был да ушел.
Не доверяя мальчику, полицай зажег карманный фонарик и осмотрел полутемный хлев.
— Что я врать буду? — с нарочитой обидой сказал Рудис. — Я вчера с ним подрался…
— Увидишь его — посылай в дом. Дело до него есть.
Едва пастух и полицай вышли, как появились батрачки с ведрами и принялись доить коров.
Долго пришлось лежать Сергею в кормушке. Когда совсем стемнело, он через небольшое оконце в стене вылез на улицу. Прислушался. Где-то за домом приглушенно разговаривали мужчины, называлось его имя.
Мальчик лег на землю и уполз в малинник. Он слышал, как отъехала телега. Потом все стихло. Прячась за изгородью, мальчуган пробрался к опушке березника, через кусты вышел к бане.
Вскоре туда прибежал Вилис.
— Сережка, тебя ищут, — заикаясь, прошептал он, поминутно оглядываясь. — Мартин уехал куда-то, а Петру приказал глядеть, не покажешься ли ты.
— Не знаешь, зачем я ему?
— Везти тебя куда-то хотел. Они что-то нехорошее задумали! Марийка сказала.
Сергей с досадой махнул кулаком:
— Что же делать?
Тщательно обдуманный план побега рухнул.
— И еще Рудис велел тебе передать, — продолжал Вилис, — чтобы ты шел прямо к тому месту, куда Илья придет.
Сережа крепко сжал руку пастушонка.
— Тогда прощай. Больше сюда я не вернусь.
— А как же хлеб? Целая буханка в сене лежит!
— Отнеси домой.
Когда Сергей добрался в условленное место у перекрестка дорог, там еще никого не было. Мальчуган притаился в кустах и стал ждать, нервно ловя малейший шорох.
Рудис появился так тихо, словно вырос из земли.
— Сергей, ты?
— Ну как? Что нового? — порывисто схватил Сережа его за руки.
Вместо ответа Рудис выругался по-латышски.
— Ты знаешь, я хотел сюда сразу лошадь пригнать, — продолжал он. — Но, как назло, хомуты сегодня старик в сени занес. Черти проклятые!
Известие это очень неприятно поразило Сережу. Какие-то случайности путали все. До сих пор он не терял надежды попозже ночью запрячь лошадь и уехать. Теперь бежать приходилось пешком.
— А еще вот что, — продолжал Рудис тревожно. — Мартин поехал к тому хозяину, где Илья живет: он думает, что ты туда удрал.
— Да ну! — Целый вихрь страшных предположений пронесся в голове Сережи. — Ведь Мартин догадается, когда узнает, что Ильи тоже нет дома!
— Что же делать?
— …Или вдруг он дорогой встретит Илью и схватит! — с отчаянием воскликнул Сережа, не слушая успокаивающих слов пастуха. — Вера с Ильей к этому времени должны здесь быть — а их нет!.. Прощай!
— Стой, куда ты! — едва удержал его Рудис. — Мартина все равно не обгонишь. Лучше подождем здесь, посмотрим: он мимо нас должен возвращаться.
Вдали послышался дробный стук быстро мчавшейся повозки.
— Он!
Товарищи отскочили в глубь кустов и замерли.
Не прошло и минуты, как на дороге показался черный силуэт рослой лошади, запряженной в телегу. Поравнявшись с кустами, где притаились ребята, повозка круто свернула к ним.
— Он сюда придет, — раздался на ней приглушенный голос Ильи. — Только б не задержали…
Сергей кинулся к другу.
— Это — ты! На лошади!..
С телеги к нему потянулись руки обрадованных друзей:
— Ой, Сережка! Садись!
— И ты с Наташей? — еще больше изумился он, разглядев, кроме Ильи с Верой, Инну с закутанной во что-то маленькой девочкой. — Решилась?
— Поневоле приходится, — взволнованно произнесла Инна, — немцы приказали собрать нас, всех русских, в приют.
— Кто тебе сказал?
— Я узнала, — быстро ответила Вера. — Подслушала, как писарь хозяйке говорил.
— А мне дядя Иван сказал, — подтвердил Илья.
«Так вот зачем меня Мартин искал!» — подумал Сергей, вскакивая на телегу. — Заворачивай. Лошадь чья?
— Наша! — захлебываясь от возбуждения, восклицал Илья, дергая вожжи. — Вернулся сегодня дядя Иван из управы и говорит мне: «Приказано тебя и Воронка завтра отвести». Куда? — спрашиваю. «Туда, — говорит, — откуда не возвращаются. Только шиш им! Я так думаю: бери-ка лучше Воронка ты, да и удирай со своими дружками. Авось уцелеете. Хуже вам все равно не будет, чем если в лагерь за колючую проволоку загонят. Добра вам от фрициков окаянных ждать нечего».
— После расскажешь! — нетерпеливо перебил его Сергей. — Дай вожжи. Нас уже полицай ищет.
Девочки испуганно ахнули:
— Когда он успел узнать, что мы сбежали?
Вместо ответа Сергей крикнул, оборачиваясь к кустам:
— Прощай Рудис!
