Робин ЛаФевер - Теодосия и изумрудная скрижаль
– Хмм. Я подумаю, не найдется ли у нас более опытного, чем вы, человека, чтобы подключить его к поискам.
Нужно сказать, что это мне совсем не понравилось. Не нужен мне никакой помощник.
– Не думаю, что это хорошая идея, сэр, – сказала я. – Как, например, мы сможем объяснить моим родителям появление в музее нового человека?
– Вообще-то я думаю о Фагенбуше.
Я резко наклонилась вперед, едва сдержавшись, чтобы сразу не крикнуть: «Нет!»
– Он уже в штате музея, – продолжал Вигмер, – ему будет легко получить доступ ко всем этим артефактам.
– Легко? Не уверена, сэр. Мой отец знает, что я уже закончила составлять опись артефактов в подвале музея. Наш первый помощник хранителя, Вимс, строго следит за тем, чтобы Фагенбуш занимался своим на данный момент делом – готовил новую выставку, и не разрешит ему переключиться на другую работу. Нет, нет, ваш план не сработает.
Вигмер внимательно посмотрел на меня своими синими глазами и негромко заметил:
– Никак не можете преодолеть свою личную неприязнь к Фагенбушу? Даже после того, как он спас вам жизнь?
Мне стоило большого труда не заерзать на своем стуле.
– Нет, сэр, – сказала я. – Мы с Фагенбушем действительно не в лучших отношениях, но в данном случае это не имеет большого значения. Я считаю ваш план неудачным не поэтому.
Ну, скажем так, не совсем поэтому.
– Теодосия, на вас лежит большая ответственность, хотя вы еще совсем ребенок. Кроме того, я многое открыл вам и даже позволил помогать нам по мере необходимости.
Странно. А я думала, что это я разрешила ему помогать мне.
– К сожалению, вы до сих пор не научились работать сообща. Я понимаю, что у вас нет опыта общения с девочками-сверстницами, и вы не знаете, что значит играть в одной команде. Но этому нужно учиться, одиночкой оставаться нельзя. Умение делать общее дело с другими – один из главных признаков зрелости и настоящей ответственности. Даже если при этом приходится работать бок о бок с теми, кого вы недолюбливаете.
Давненько меня так не отчитывали! И давно я не испытывала такой обиды!
– Одно дело недолюбливать кого-то, и совсем другое – не доверять ему, сэр, – сгоряча выпалила я.
Вигмер разочарованно посмотрел на меня и ответил:
– Я уже говорил вам, Теодосия, мы тщательно проверяли Фагенбуша. Лично у меня нет никаких оснований не верить ему, но, возможно, вы еще слишком маленькая, чтобы понять это.
Повисло тяжелое молчание, я думала над тем, как мне дальше защищаться, и почувствовала облегчение, когда дверь кабинета с треском отворилась. Сейчас я была рада любому человеку, который прервет наш разговор.
Любому, кроме одного, но именно он с разъяренным видом стоял в дверях.
Клайв Фагенбуш, собственной персоной.
– Фагенбуш! – гневно воскликнул Вигмер. – Как это понимать?
Фагенбуш закрыл за собой дверь и направился в мою сторону. Остановился рядом, грозно нависая над моей головой, поднял руку и протянул палец, едва не ткнув меня в нос.
– Эта… гав-гав… девчонка наложила на меня проклятие. Дважды.
Я вскочила на ноги, стараясь увернуться от его пальца, и крикнула в ответ.
– Нет! Я этого не делала!
Фагенбуш открыл рот, хотел возразить, но вместо этого залаял, а затем подвыл, как шакал.
– Что здесь происходит? – воскликнул Вигмер, ошеломленно глядя на Фагенбуша.
Второй помощник хранителя набрал в грудь воздуха и сделал новую попытку заговорить:
– Самый младший член… гав-гав… вашего Братства… гав!.. наложила на меня… гав-гав-гав… проклятие.
– Нет! – возразила я, глядя в лицо Фагенбушу. – Я не имела ни малейшего намерения проклинать кого-либо. Я занимаюсь только тем, что снимаю проклятия. Между прочим, это не моя вина, что наш музей буквально кишит проклятыми артефактами.
– К ее словам следует прислушаться, Клайв, – заметил Вигмер. – Почему вы решили, что это ее рук дело?
Я ждала. Интересно, признается Фагенбуш в том, что постоянно шпионит за мной вместо того, чтобы заниматься делом, за которое ему платят, или нет?
– Потому, сэр, что видел, как она крутится возле подозрительных артефактов.
– Может быть, я просто изучала их до вас, причем так, чтобы не подцепить проклятие. Я не виновата, если вы оказались недостаточно компетентным, чтобы распознать проклятие. Между прочим, это лишний раз доказывает, что я вовсе не обязана обо всем докладывать вам.
– Довольно! – взорвался Вигмер. – Я не допущу, чтобы мои агенты – пусть даже самые младшие – ссорились друг с другом как дети.
– Одна… один из этих агентов действительно ребенок, – заметил Фагенбуш, и я, признаюсь, была восхищена его смелостью. Не каждый решился бы на что-то указывать разгневанному донельзя Вигмеру.
– Но вы-то не ребенок, – фыркнул Вигмер. – Я ожидал, что вы будете трудиться вдвоем на благо нашей организации. Этого не происходит. В таком случае я должен подумать о том, чтобы подыскать нового агента для работы в Музее легенд и древностей.
Я могла бы заметить, что меня заменить в музее нельзя, потому что там работают мои родители, но не рискнула.
– Или вы будете работать сообща, или я найду других, которые смогут, – закончил Вигмер. – А теперь вы свободны. Оба.
В качестве первого шага, который должен был «сплотить наш маленький коллектив», Вигмер распорядился, чтобы мы с Фагенбушем вернулись в музей в одной карете. Должна сказать, что эта поездка показалась мне очень долгой и напряженной. Фагенбуш молча смотрел в свое окно, я в свое. Тишину время от времени нарушали только тихие подвывания и негромкое рычание Фагенбуша, но их, сами понимаете, никак нельзя считать оживленной беседой. Когда мы уже приближались к музею, Фагенбуш еще раз завыл – так мучительно и долго, что мне стало жаль его, и я сказала, желая успокоить его:
– Ничего, это не сильное проклятие. Еще день-два, и все пройдет.
Он оторвался от своего окошка и посмотрел на меня.
– Такое однажды и со мной случалось, – пояснила я и на всякий случай отодвинулась подальше в угол. Подобное действительно случилось со мной, когда я была намного моложе – мне было всего восемь лет, и родители подумали тогда, что я просто играю в собачку. Могу вас уверить, что скрыть такое проклятие намного легче, когда ты еще маленький ребенок, а не взрослый помощник хранителя музея. Однако должна заметить, что от моего признания отвращения во взгляде Фагенбуша не убавилось.
– Почему вы меня так ненавидите? – выпалила я, удивив своим вопросом нас обоих. Он прозвучал неожиданно для меня самой.
– Потому что… гав-гав… вы своим вмешательством рушите мою карьеру, которую я выстраивал целых десять лет, вот почему, – здесь Фагенбуш прервал свою речь и разразился долгим лаем.
– Каким образом я ее разрушаю?
– Каким образом? А вот каким. Как только я обнаруживаю проклятый артефакт и собираюсь заняться им, оказывается, что вы уже расколдовали его. Вы не даете мне проявить себя перед Братством, не даете мне ничего делать, – Фагенбуш, похоже, сам удивился тому, что сумел произнести такую длинную речь, ни разу не залаяв. Наверное, проклятие начинает терять силу.
– Откуда мне было об этом знать? – сказала я. – Мне казалось, что только я способна распознавать проклятия и все такое прочее. И я пыталась обезвредить их. Для общей пользы.
– Вы действительно единственная, кому дано чувствовать наложенные на предметы проклятия, – сказал Фагенбуш, поджимая губы. – Другим для этого требуется проводить целый ряд долгих, утомительных исследований.
И тут меня осенило. Фагенбуш просто завидует мне, моему дару. Ему тоже хотелось бы распознавать проклятия с такой же легкостью, как и мне. Это сэкономило бы ему массу времени и позволило блеснуть перед своими начальниками.
– Да, уметь чувствовать черную магию и обращаться с ней, это не чай с плюшками пить, – заметила я.
– И даже теперь, зная о том, что я работаю на Вигмера, вы по-прежнему отказываетесь сотрудничать со мной и продолжаете свои злобные шалости. Почему?
Я неловко заерзала на своем сиденье.
– Это не шалости, – возразила я. Это в самом деле были не шалости, это была продуманная тактика, позволявшая мне вести свои исследования без помех с его стороны.
Фагенбуш наклонился вперед и сказал дрожащим от напряжения голосом:
– Я не поддамся какой-то злобной девчонке, которая играет с вещами, которых просто не понимает. Я не позволю вам мешать мне выполнять важное задание, с которым я послан в ваш музей.
– Что ж, объясните все это Вигмеру, – сказала я и снова отвернулась к окну. Черт побери. Знал бы Вигмер, с кем он заставляет меня «играть в одной команде».
Глава четырнадцатая. Алоизий Троули выходит на сцену
В тот день мама и папа решили остаться в музее на ночь, что давало мне возможность провести с Изумрудной табличкой тест на лунный свет. Что бы там ни говорил Вигмер, я твердо решила прежде чем спрятать табличку с концами, проверить ее по полной программе.
