Тимоте де Фомбель - На волосок от гибели
А вдруг это ловушка?
Кровь застыла в жилах.
Ну конечно. Охотник обнаружил мальчика и притаился неподалеку в темноте. Точно, сомнений нет. Неслучайно он говорил, что хочет расправиться с беглецом сам, уничтожить его как термита. Он выждет во мраке и, как только Тоби выйдет из укрытия, набросится на него с копьем.
Страх комом застрял в горле. Мальчик замер, ловя малейший шорох.
Ни звука.
Понемногу Тоби успокоился и вновь увидел небо над головой. Верный друг, присматривающий за ним бесчисленными глазами-звездами.
Он снова ощутил мягкость нагретого дерева. Позади было долгое лето, и ветви вобрали много солнечного тепла. Тоби был на Верхних Ветвях, открытых солнцу с восхода до заката и пахнущих горячим хлебом, хлебом из пыльцы и листьев, что пекла его мама. Тоби и сейчас почувствовал этот успокоительный запах и доверился ему. Мальчик закрыл глаза и позабыл о страхе, о безумном Лео, о том, что он, Тоби, теперь добыча для охотников, что его преследует многотысячная толпа. Ласковая волна сна подхватила его и унесла, смыла все: тревогу, одиночество, обиду на несправедливость и мучительный вопрос «За что?», терзавший его на протяжении многих дней.
Все забылось. В кромешной тьме уцелела лишь одна искра света. Один радостный сон все-таки посетил его и развеял горести.
Ему приснилась она. Элиза.
2
Прощай, вершина
Весь день, спасаясь от врагов, Тоби запрещал себе думать о ней.
Нет, только не это. Не смей. Невыносимое воспоминание убьет тебя.
Он окружил свое сердце прочной крепостной стеной со сторожевыми башнями и глубоким рвом. Отправил в дозор множество свирепых муравьев-воинов. Ее образ нужно изгнать во что бы то ни стало.
Вопреки всем его стараниям девочка в зеленом платье вспоминалась ему непрестанно, то и дело оказывалась здесь, рядом с ним. Здесь, рядом с ним, настоящая, почти осязаемая. Он видел ее яснее, чем небо, вокруг нее вертелись все его мысли.
Они познакомились, когда семья Тоби покинула Вершину и переселилась на Нижние Ветви.
Тут следует рассказать об их первой встрече. Оставим ненадолго спящего в расщелине Тоби и перенесемся на пять лет назад, ко времени их переселения.
В тот год ранним сентябрьским утром, пока другие обитатели Вершины еще спали, Тоби и его родители отправились в дальний путь. Они странствовали неделю вместе с двумя ворчливыми носильщиками, тащившими их скудный скарб, — семья взяла с собой лишь самое необходимое. На самом деле, чтобы донести два тощих чемоданчика с одеждой, связку книг, папки и картотеку Сима Лолнесса, отца Тоби, помощь им не требовалась. Носильщиков обязали проследить за ними и помешать вернуться.
Господин Лолнесс был, несомненно, выдающимся ученым своего времени. Никто не проник так глубоко в тайны Дерева. Он сделал ряд блестящих открытий, и все им восхищались. Но обширнейшие познания составляли лишь незначительную часть внутреннего богатства его натуры. Главным его сокровищем была душа, щедрая, лучезарная, бездонная, как звездное небо.
Сим Лолнесс славился добротой, благородством и чудаковатостью. Из него мог бы получиться отличный комедийный актер. Конечно, профессор Лолнесс не стремился смешить людей, просто обладал безграничной фантазией и неподдельной оригинальностью.
Случалось, на заседании Верховного Совета, невзирая на присутствие мудрецов преклонных лет, он раздевался догола и доставал из портфеля синюю пижаму, намереваясь вздремнуть. Говорил, что сон — его волшебный эликсир. И все присутствующие понижали голос, чтобы не разбудить профессора.
Итак, Тоби и его родители день за днем спускались к Нижним Ветвям. На Дереве любое путешествие полно опасностей и приключений. Они шли пешком, то по одной ветке, то по другой, с трудом находя тропу, рискуя заблудиться, попасть в тупик или провалиться в трещину. Осенью не стоило выходить на огромную гладкую поверхность бурых листьев — их часто уносил ветер, и незадачливый путник мог пропасть неведомо где.
Обитатели Дерева путешествовать не любили. Многие за всю жизнь ни разу не покидали ветки, на которой родились. Находили работу поблизости, годами дружили с соседями… Понятно, почему люди, настолько привязанные к своим ветвям и корням, называли лучших друзей «корешками». И женились только на своих, тех, кто жил на ближайшей ветке. Поэтому, если девушка с Вершины выходила вдруг за юношу из Середины Кроны, их брак считался нарушением правил и вызывал всеобщее неодобрение. Родители Тоби именно так и поступили. На них смотрели косо, осуждая безрассудную любовь. Лучше бы подыскали себе ровню.
В отличие от окружающих, Сим Лолнесс был приверженцем идеи «генеалогического древа». Ему казалось, что следующие поколения должны осваивать новые ветви, привносить что-то свое, понемногу приближаясь к небу. Его современникам подобное умонастроение казалось опасным.
Само собой, прирост населения вынуждал некоторые семьи сниматься с насиженных мест, тогда решение о переезде принимали сообща, всем миром. Целый род отправлялся на другую ветку, к Окраинным Поселениям, в глубину кроны, в тень, поближе к стволу.
На Нижние Ветви, в глухой угол, в немыслимую даль не уходил никто.
Во всяком случае, добровольно.
Не хотелось туда и Лолнессам, тем не менее однажды вечером они оказались в Онессе, дикой безлюдной стране, самой отдаленной области Нижних Ветвей.
По Нижним Ветвям Тоби с родителями пробирались уже два дня и наконец узнали, как те выглядят, на ходу озираясь по сторонам.
Бесконечный запутанный лабиринт сырых корявых сучьев. Кругом ни души. Лишь изредка по дороге попадались охотники на личинок, но и те удирали при их приближении.
Печальное зрелище! Повсюду разбухшая от влаги гниющая кора, таинственные разветвления, куда никто никогда не заглядывал, у основания веток — озерца скопившейся дождевой воды, целые леса зеленого мха; по трещинам и расселинам бегут ручьи, ползают странные насекомые; ветер годами не сдувал отсюда сухие мертвые листья… Висячие джунгли, полные непривычных загадочных звуков.
Большую часть пути Тоби плакал, горевал о разлуке с лучшим другом Лео. Но, очутившись на Нижних Ветвях, которые ему описывали как сущий ад, внезапно успокоился. Мрачный пейзаж заворожил его, мальчик почувствовал себя здесь как дома. Он понял, что оказался в волшебной стране и перед ним открывается простор для воображения и странствий.
Чем ниже они спускались, тем веселей становился Тоби. К нему постепенно возвращалась прежняя беззаботность, но он заметил, что его мама Майя все сильнее тоскует и скорбит.
Майя происходила из богатейшей семьи Алнореллов, владевшей едва ли не третью Вершины и обширными плантациями лишайника на Основном Стволе. В их угодьях на солнечной стороне устраивались грандиозные охоты, пышные балы, где лучшие красавицы плясали до зари и одерживали бесчисленные победы. По ночам вершину светящимися гирляндами опутывали факельные шествия. Отец Майи играл на фортепиано, пары танцевали вокруг, а потом бродили в темноте, любуясь звездами.
Маленькая Майя, единственная наследница огромного состояния, обожавшая отца и нежно им любимая, росла в атмосфере непрекращающегося праздника. Господин Алнорелл, красивый, великодушный, любознательный, был не менее впечатлительным и чутким, чем его дочь.
К несчастью, он рано умер, Майе тогда не исполнилось и шестнадцати. После его смерти всем стала заправлять мать девушки, так что о балах и званых ужинах под луной пришлось забыть навсегда.
Госпожа Алнорелл, бабушка Тоби, мрачная, унылая, казалось, сулила всем лишь беды, как черный таракан. Мужа и дочь она никогда не баловала и не радовала. Счастлив при ней был только казначей, господин Пелу, ведь теперь настал конец тратам и состояние семьи росло не по дням, а по часам. Доходы с плантаций, прибыль от торговли копились во вверенных ему сундуках, и оттуда годами не брали ни единой монетки.
Госпожа Алнорелл так любила деньги, что совсем позабыла, зачем они нужны, словно малыш, который не ест мятные конфеты, а складывает их под кровать. С той лишь разницей, что конфеты под кроватью пылятся и плесневеют, а деньги в сундуке лежат себе да лежат. Заплесневела от жадности и сама госпожа Алнорелл. И позеленела от злости, ведь все ее чувства за ненадобностью протухли и прогоркли.
Тоби прекрасно знал, что сказала бабушка, когда к ее дочери посватался юноша из Середины Кроны:
— Ну, теперь ты наплодишь слизняков!
Сим и Майя часто повторяли эту фразу и смеялись. Действительно, на родине Сима разводили слизней, огромных, совершенно безобидных тварей, чей жир использовали для освещения домов. Там слизняками гордились, и отец, вспоминая слова тещи, не раз называл Тоби в шутку «мой милый слизнячок».
