Тимоте де Фомбель - На волосок от гибели
— Плюм немой, — объяснил Виго. — Он разводит гусениц с двадцати лет, сейчас ему тридцать пять.
А Тоби думал, что человечку от силы лет двенадцать. Мальчик достал из сумки печенье и угостил старика. Его удивило, что господин Торнетт разговаривал с ним как с равным, взрослым солидным мужчиной. Вообще он был очень мил и приветлив и отзывался о Нижних Ветвях чуть ли не с нежностью, утверждал, что почти привязался к ним. Одна беда: его ноги тосковали по солнечному теплу и очень страдали от сырости…
— В молодости я был легкомысленным и безрассудным. Наделал немало глупостей. В старости всего лишился, зато прозрел… и повзрослел наконец. Во всяком случае, мне так кажется.
Плюм время от времени выглядывал из-за двери, тайком рассматривая юного гостя. Но стоило Тоби дружелюбно ему кивнуть, как тот растворялся во мраке быстрее тени.
— А тебе сколько лет, молодой человек? — под конец поинтересовался старик.
— Семь, — ответил мальчик.
Торнетт кивнул, с аппетитом поглощая печенье.
— Выходит, ты ровесник маленькой Ли.
— Простите, кого?
— Маленькой Ли, что живет на Границе.
— На какой Границе?
— На Границе со страной Облезлых; туда от вас четыре-пять часов ходу.
Тоби знал о существовании Облезлых, но впервые слышал, чтобы о них говорили так открыто, не таясь. Почему-то взрослые считали, что при детях упоминать о таком не годится, это грубо и неприлично.
Беседа оборвалась, поскольку Виго Торнетт вдруг спохватился, что час-то уже поздний, а Тоби должен вернуться домой до наступления темноты.
В тот вечер, засыпая под треск огня в очаге и постукивание маминых вязальных спиц, Тоби словно различал на бело-лиловой занавеске таинственные силуэты Облезлых и думал о маленькой Ли.
Если сказать семилетнему мальчику, одинокому, живущему вдали от людей, в разлуке с друзьями, что где-то рядом, всего в нескольких часах пути, есть его ровесница, он отыщет ее во что бы то ни стало. Детей словно магнитом тянет друг к другу.
Как и влюбленных.
Однако знаменательный день их первой встречи настал только месяц спустя.
4
Элиза
Честно говоря, в тот день Тоби заблудился по-настоящему. Ему и прежде случалось выбирать не ту тропинку, делать крюк, чуть-чуть ошибаться, потом возвращаться — такое бывало с ним ежедневно, — но тут…
— Нижние Ветви, сынок, — сплошной лабиринт и путаница, — предупреждал отец, хотя сам даже в сад выходил редко.
Тоби десятки раз терял дорогу в дебрях серого мха, в зарослях лиан, не знал, как спуститься с бугра коры, но его спасало интуитивное умение ориентироваться. Мальчик настолько себе доверял, что и теперь не сразу понял, что заблудился: прежде чем он начал беспокоиться, прошло несколько часов.
С любым сбившимся с дороги путником неизбежно случается следующее:
1) он идет все быстрее;
2) все больше отдаляется от дома;
3) найти дорогу ему становится все труднее.
Часа через четыре он встал, вконец запыхавшись, вспотев, не соображая, где верх, а где низ.
Ему давно следовало остановиться и подумать, что делать дальше. По правде сказать, положение было не из легких. Близилась ночь. Родители не знали, где он. И если бы папа пошел его искать, то непременно провалился бы в какую-нибудь яму или шлепнулся в лужу. Старому Торнетту мешал передвигаться ревматизм. Маленький Плюм вообще никогда не отходил от своих гусениц. Вывод был неутешительным: помощи ждать неоткуда. Оставшись один-одинешенек, он сказал самому себе: «Я потерялся, пропал…»
Тоби постоял на краю толстой ветки, затем сел. И чтобы собраться с мыслями, для начала, как всегда, выжал насквозь промокшие носки. Мокрые ноги мешали думать и здорово портили настроение. Он смотрел, как из-под пальцев стекает грязноватый ручеек. Вот он попал в трещину в коре и побежал дальше. Тоби надел выжатые носки, не отрывая глаз от мутной струйки.
В голове было пусто. Он поднялся, словно во сне, и последовал за ручейком. Вода подхватила кусочек серого мха. Тоби зачарованно следил за ним. Ручеек слился с другим потоком, и мальчику пришлось бежать, иначе он бы упустил из виду свой серый кораблик, плывший посередине огромной ветки. В эту минуту ужаса и отчаяния к Тоби внезапно вернулось детство. Он больше не был не по годам сметливым помощником, к которому взрослые обращались как к равному, снова стал обыкновенным семилетним мальчишкой: позабыл об опасности и стал играть, отгородившись от страха детской беззаботностью и фантазией.
Ручей становился все стремительней и полноводней, Тоби едва за ним поспевал. С бьющимся сердцем перелезал через прутья, огибал черешки сухих листьев. Он так увлекся погоней за корабликом, что не замечал, как ручей превращался в водопад. Вместе с кусочком мха поток увлек бы вниз и самого Тоби, но, по счастью, тот в последний момент наткнулся на небольшую почку.
Мальчик ростом миллиметра полтора полетел вниз головой и вдруг повис в пустоте. Сначала онемел от изумления, затем повторил: «Я пропал», — и на этот раз не потому, что заблудился.
Он был на волосок от гибели: висел над пропастью, приклеившись одной ногой к липкой весенней почке. Мало того, вскоре он с ужасом ощутил, что нога выскальзывает из носка… Все то же слабое звено — носок… Ботинок приклеился намертво, а сам Тоби медленно сползал в бездну…
В бездну? Мальчик набрался храбрости и посмотрел вниз. Там мерцало что-то большое, темное, странное. Знакомые голубоватые отблески… Головокружение и усталость мешали как следует разглядеть, что же таится в глубине.
В сотне пядей под ним виднелось огромное озеро, вода скопилась в расщелине посреди ветки. Озеро на дереве, висячее озеро. Настоящее чудо!
Видимо, ветка раскололась давно, и глубокая трещина заполнилась прозрачной влагой. По берегам рос высокий мох. Подобравшись к самой воде, Тоби различил даже уютные заводи — возле них было бы здорово поставить палатку — и белые пляжи, промоины в темной коре.
Оказывается, он бежал по берегу ручья, который водопадом низвергался в озеро с головокружительной высоты, взбивая белую пену.
Понемногу Тоби успокоился, перестал задыхаться, сердце билось ровнее и, как ни странно, нога больше не выскальзывала из носка и ботинка. Он замер, повиснув вниз головой над потоком. Ему вспомнились слова деда, господина Алнорелла: «Падает только тот, кто боится». Их часто повторяла мама, но Тоби не понимал, о чем речь. Ему представлялся человек, который вздрогнул от страха и поскользнулся. Теперь же все стало ясно. Когда живешь в страхе, спотыкаешься на каждом шагу. Действительно, падает только тот, кто боится. Когда Тоби понял, что висит над озером, страх прошел: вода не дала бы ему разбиться. А как только он перестал бояться, перестал падать.
Тоби потянулся вверх, ухватился за шершавую кору. На мгновение сложился пополам. Напрягся и вскарабкался на почку, обхватив ее руками. Он целый месяц лазил по Нижним Ветвям и стал настоящим акробатом. Теперь Тоби стоял и смотрел на волшебное озеро, твердо решив подойти к нему поближе. Справа от водопада вниз вела крутая тропа, по ней он и спустился.
Вблизи оно было еще прекрасней. В зеркальной глади отражался густой лес мха, по водной поверхности скользили гигантские водомерки. Бескрайнее озеро посреди ветвей — его и за час не переплывешь! Тоби не видел ничего подобного ни на Середине Кроны, ни тем более на Вершине, которая теперь казалась ему тюрьмой под открытым небом. Недолго думая он стащил с себя одежду и нырнул.
По воде скользнул последний луч солнца. Тоби плыл, неловко взмахивая руками, рассыпая во все стороны брызги. От холода захватывало дух. Он поспешно вернулся на мелководье. Встал на дно по шею в воде и залюбовался гигантским иссиня-черным зеркалом.
Так прошло немало времени.
— Красиво.
— Да, — отозвался Тоби, — очень.
— Правда, красиво…
— Лучше не бывает.
Тоби с трудом стряхнул оцепенение. С кем это он разговаривал? Медленно обернулся. Определенно там кто-то был. Кто-то с ним беседовал.
Кто-то с каштановыми косичками и пристальным внимательным взглядом. Девочка сидела на щепке возле одежды Тоби. Она была не старше его, но выглядела гораздо взрослей и уверенней. У Тоби из воды торчала лишь голова, но он все равно смутился и оторопел. Застыл, вытаращив глаза, и лихорадочно соображал, как бы повежливее попросить ее отойти в сторону, чтобы он мог одеться. Девочка явно никуда не собиралась.
— На свете существует только одно место, такое же красивое, как это, — проговорила она.
— И где оно? Далеко? — спросил Тоби.
Девочка не ответила, сидела, спрятав руки под красновато-коричневой шалью. Тоби отважился задать другой вопрос:
