Ирина Христолюбова - Колокольчики мои
Деревянный дом пристроился на самом берегу Камы. Ещё издали Егор увидел бабушку Груню. Она стояла на крыльце. Это ничего хорошего не предвещало. Когда бабушка сидела на скамеечке и вязала, Егор обычно радостно кричал:
— Ура, бабушка! — и, подстегнув под собой невидимого коня, взмахнув невидимой саблей, мчался к ней красным конником.
Но если она стояла на крыльце — значит, ждала Егора, высматривала.
— Отпустите меня, дяденька Затейник, — жалобно попросил Егор. — Меня бабушка ждёт не дождётся, вон на крыльце стоит.
— Очень хорошо, — ответил Затейник и прибавил шагу.
Непонятно: чего тут хорошего?
Бабушка их тоже увидела. Кто это ведёт Егора? Какой-то незнакомый паренёк. Одет как отдыхающий: кепка в горошек, джинсовая курточка. Она заспешила навстречу.
— Что ты еще натворил? — закричала бабушка.
— Ничего я не натворил.
— Ничего он не натворил, — подтвердил Арканя.
Бабушка махнула на Арканю рукой: мол, молчи, такой же, и до тебя очередь дойдёт.
— Задержан при попытке к бегству, — доложил Затейник.
— Большое вам спасибо, — поклонилась бабушка.
— Мне ничего не стоит, — сказал Затейник. — Я ведь человек с секретом.
— Что же за секрет? — удивилась бабушка.
— А ко мне всех маленьких да удаленьких притягивает.
Егор рот открыл.
— Думаешь, ты случайно мне в живот ткнулся? Это я тебя притянул.
Егор вспомнил: правда, он бежал прямо, а потом вдруг направо зачем-то повернул. Значит, притянуло его?
— А почему меня притянуло, а Арканю не притянуло? — хитро спросил Егор. Затейник думает, что они маленькие и всему верят, а они даже и не собираются верить.
— Его тоже притянуло, — сказал Затейник. — Вспомни, друг, — обратился он к Аркане, — в первую минуту ты хотел убежать, а потом почувствовал, что не можешь.
— Почувствовал, — сознался Арканя.
— А если бы меня бабушка за хлебом послала, тоже бы притянуло? — задал Егор ещё более коварный вопрос.
— Притягиваю только тех, кто не слушается взрослых.
— А до скольки лет? — не унимался Егор.
— Примерно… до десяти, — сказал Затейник и, приподняв на прощанье кепку, удалился.
— Слава богу, слава богу, какой нужный человек в нашем посёлке появился, — обрадовалась бабушка. — Молодой и такой серьёзный, ни разу не улыбнулся.
— Ты что, бабушка, ему поверила? — спросил Егор.
— А как же человеку не верить? Зря говорить не будет.
Ни разу в жизни Егору не приходилось встречать человека, который бы притягивал. Может быть, правда такие бывают, если даже бабушка поверила?
— Притягивает только железо магнитом, — уверенно сказал Арканя. Он ещё что-то хотел добавить, но увидел своего деда Семёна. Тот махал палкой, что означало: иди, поговорим. Арканя пошёл говорить со своим дедом, а Егор — с бабушкой.
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
Егор не знал, что учительница Елена Васильевна приходила к ним домой. Когда она выбежала из школы вслед за мальчиками, то их нигде не нашла. Понятно: ведь она не прыгала через заборы, не пряталась в чужих огородах. Елена Васильевна решила, что её ученики убежали домой.
Она появилась перед бабушкой Груней запыхавшаяся, взволнованная.
— Где Егор?
— В школе, — удивилась бабушка Груня.
Елена Васильевна ещё больше заволновалась. Она не хотела жаловаться на Егора, но тут ей пришлось всё рассказать. Бабушка Груня, узнав о происшествии, очень расстроилась. Неужели её внук будет нарушителем дисциплины? Она обещала Елене Васильевне очень серьёзно с ним поговорить.
— Садись, — сказала бабушка Егору, показывая на стул.
Голос у бабушка был строгий. Егор сел, печально облокотился на стол.
— Опозорил ты меня, опозорил, — сказала бабушка. — Только начал в школе учиться — и уже учительница приходила. Да какая славная девушка!
— А зачем она приходила?
— Это тебя надо спросить, зачем ты из школы убежал и Аркашку сговорил.
— Мы же, бабушка, временно убежали. Завтра опять придём.
— Чистые разбойники! Что хотите, то и делаете. Я вот когда в первый класс пришла, то боялась за партой пошевелиться. Туфли у меня были новые и скрипели.
Егор улыбнулся. И не потому, что у бабушки когда-то туфли скрипели, — он просто не мог представить, что она была маленькой.
— У тебя что, бабушка, и бантик был?
— А как же! Отец мне голубую атласную ленту купил, ни у кого в деревне такой красивой не было. Это сейчас вас ничем не удивишь, — вздохнула она.
Всё-таки Егор не мог представить, какой была бабушка, когда ходила в первый класс. Наверное, как Катя Лебедева? Значит, Катя тоже бабушкой станет?
— Мы-то посерьёзнее вас были, — сказала бабушка. — Каждый день за три километра в школу бегали. А придём из школы — ещё надо кур покормить да за гусями присмотреть. А у вас какие дела? Вон Тонька Федина в десятый класс пошла, а всё ещё ветер в голове гуляет. Вчера залезла на крышу и сидит.
— Тонька тоже серьёзная, — не согласился Егор. — Она замуж собирается.
Бабушка всплеснула руками:
— За кого?
— Не знаю. Наверное, за какого-нибудь артиста. У неё целый альбом артистов. Ты, бабушка, никому не говори. Она нам с Арканей по секрету сказала.
— Батюшки мои, и школу бросит? — испугалась бабушка.
Егор призадумался. Арканина сестра Антонина ничего им про школу не говорила.
— Не знаю, бабушка. Она только сказала, что замуж собирается, а больше ничего.
Бабушка заахала, заохала, даже про Егора на некоторое время забыла, но потом вспомнила.
— Больно много понимаешь! — рассердилась она. — Иди в угол и стой, пока родители не придут. Они с тобой разберутся, узнаешь, как из школы убегать.
— Ладно, бабушка, постою я ради тебя, чтобы ты не расстраивалась.
Он пошёл стоять в угол.
— Вот и постой, уж недолго осталось, вот-вот из города мать приедет. — Бабушка посмотрела на часы. — Сегодня она в первую смену.
— Я пойду встречать на причал! — обрадовался Егор.
— Да она на автобусе приедет. И нельзя тебе. Ты в углу стоишь!
— Стою, стою! — успокоил её Егор.
— До чего глаза-то хитры! — погрозила бабушка пальцем и тут же схватилась за сердце. — Ох, довёл ты меня сегодня. Неси-ка валерьянку!
Егор сбегал на кухню, принёс валерьянку и воду в стаканчике.
— Двадцать капель? — спросил он.
— Хоть двадцать, хоть тридцать. На глазок лей. Егор и так всегда лил на глазок, потому что считать долго, к тому же он думал: чем больше, тем полезнее.
— Пей, бабушка! — Егор аккуратно закрыл пробочкой пузырёк. — Всё в порядке, бабушка? Ну, я пошёл в угол.
— Иди, иди, безобразник!
Егор снова встал в угол, а бабушка ушла на кухню.
Сначала Егор постоял, потом сел. «Интересно, как там Арканя? — думал он. — Тоже, наверное, в углу стоит. Хорошо, если бы на расстоянии можно было разговаривать. Он — у себя дома, а я — у себя. Он знает то, что я думаю, а я — то, что он. Тогда можно было бы вообще вслух не говорить. Все бы поражались: чего это мы с Арканей такие молчаливые? Слова от нас не добьёшься. А нам к чему разговаривать? И так друг друга насквозь видим. — Тут Егор вспомнил про Затейника. — Может, он тоже насквозь видит? А вдруг к нему правда притягивает? Недавно кино по телевизору показывали: кто-то как прыгнет, кого-то как схватят, а он оказался железный!»
Егор подпрыгнул, как в кино, и схватил того, который оказался железным.
— Стой! — крикнул он. — Не уйдёшь!
Но тот, видимо, всё-таки ушёл. Егор растянулся на полу. «Этих роботов от людей на первый взгляд не отличишь, — подумал он, — попробуй догадайся. Затейник по утрам, может, себя ключиком заводит. Чик-чик-чик! — и завёлся. А вдруг он не робот, а инопланетянин?..»
Егор даже сел — так удивился своей догадке. Ведь он же сам, собственными глазами, видел корабль с другой планеты!
Это было месяц назад, вечером. Только смеркаться начало. Вбежал отец и крикнул:
— Летающая тарелка!
И мама, и бабушка выбежали за отцом. И Егор тоже за ними, хотя понять не мог, про какую такую тарелку сообщил отец и отчего все переполошились.
— Вот! — показал отец в небо.
Над посёлком Сосновый бор медленно проплывало что-то круглое и светящееся.
— Вот! — снова произнёс отец.
И лицо его было такое счастливое, словно наконец-то он дождался того, чего так долго ждал.
Круглое и светящееся неторопливо удалилось в сторону леса.
— Что это? — спросил поражённый Егор.
— НЛО! — гордо ответил отец. — Неопознанный Летающий Объект! Может быть, корабль с другой планеты, — тихо сказал он.
Мать махнула на него рукой:
— Никакой это не корабль и не объект. Выдумка одна. Уже во всех газетах писали.
— Что писали? — спросил отец.
