Грегори Хьюз - Луна с неба
Глава 8
Так мы и поступили — сели на велики и поехали вдоль шоссе. Дорога, по которой мы катили, была такая же длинная, но, в отличие от шоссе, совершенно пустая. И ни души вокруг, ни единого домика у обочины. Мы ехали уже много часов подряд, иногда по пересеченной местности, и я натер зад об седло и ладони об руль. Рюкзак как будто стал тяжелее, мокрая футболка липла к спине. В довершение всех бед я запутался: мы должны были ехать по указателям на Гамильтон, а затем на Ниагара-Фолс, но теперь указатели на Ниагара-Фолс указывали в обратном направлении.
Я обернулся к Крысе под фонарем. Она у меня девчонка крепкая, никогда не жалуется, но сейчас личико у нее побледнело, а рюкзак казался слишком для нее большим.
— Не хочешь передохнуть?
Она кивнула и медленно слезла с велосипеда. Мы забрались наверх по небольшому склону, идущему вдоль обочины, и спрятали велики в кустах.
— Здесь подходящее место, — сказал я. — Если появятся копы, они не увидят нас с дороги.
Я помог ей снять рюкзак и развернул ее спальный мешок:
— Холодно. Залезай-ка и поспи немного.
Она молча заползла в мешок и свернулась калачиком. Я тоже устроился спать и сказал:
— Поедем дальше завтра.
Земля была влажной от росы, и я дрожал, хотя больше не от холода, а от усталости. Я хотел спать, но уснуть не мог. Просто лежал и изнывал от тоски по дому и теплой постели. Мы с Крысой еще никогда так не терялись. Мы лежали в темноте в чистом поле, и некого было попросить о помощи.
Помню, однажды темным зимним вечером мы ехали из города домой. Всю дорогу ледяной ветер швырял снег нам в лицо. Когда мы добрались до дома, Крыса бросила велик у крыльца и бегом побежала в тепло. А я задержался под окном кухни, под которым снаружи уже насыпало холмик снега. Я смотрел, как папа вынимает хлеб из духовки, вешает игрушечного снеговика на ручку буфета и отступает на шаг, чтобы оценить, хорошо ли смотрится украшение. Потом в кухню вбежала Крыса, на ходу снимая куртку, и стала рассказывать папе, как прошел день. Такая была картина! Я стоял и смотрел, не боясь промозглого холода, потому что в любую минуту мог шагнуть в тепло родного дома.
А теперь мне отчаянно не хватало этого тепла. Впервые я всерьез размышлял о том, не пойти ли в полицию и не сдаться ли на милость копов. Мы, собственно, ничего дурного не сделали, но я все равно чувствовал себя беглецом — мы скрывались от властей, которые без колебаний отдали бы нас в приют.
Но может, это не так уж и плохо. Может, нас определят в какое-нибудь хорошее место. Я повернулся к Крысе спросить, что она об этом думает. Она лежала с закрытыми глазами, и вид у нее был такой же измотанный, как тем холодным зимним вечером. Крыса никогда не сдастся, какой бы оборот ни приняли наши дела. И, если подумать, я тоже. Если они хотят отдать нас в детский дом, пусть сначала поймают. А даже если поймают, пусть не надеются, что мы не удерем при первом удобном случае.
Вдруг с дороги донесся визг тормозов. Потом рядом с первой машиной остановилась вторая. Крыса тут же выскочила из мешка, метнулась за куст и с любопытством выглядывала из-за него. Хлопнули двери, и два человека пошли навстречу друг другу. Один был молодой и стройный. Другой, грузный, сжимал в зубах окурок погасшей сигары.
— Джоуи, — произнес грузный. — Как тебе живется в Нью-Йорке?
— Паршиво, как обычно. Товар привез?
— Увы, нет. Не смог достать.
— Что?!
Грузный заржал:
— Шучу.
Он открыл багажник, и оба заглянули внутрь.
— Ну, нечего тянуть, — сказал молодой.
Они начали перекладывать какие-то пакеты из одной машины в другую — только уже не в багажник, а под заднее сиденье.
— Драгдилеры! — прошептала Крыса.
Я цыкнул на нее.
Молодой вручил грузному конверт. Грузный проверил содержимое и сказал:
— Ну, с тобой приятно иметь дело, Джоуи.
Они пожали друг другу руки, грузный сел в машину и уехал. Молодой прикрыл заднее сиденье одеялом, захлопнул дверь и огляделся. Потом он сел в машину и попытался уехать, но мотор никак не хотел заводиться. Парень сыпал ругательствами и бил кулаком по рулю. И тут я увидел, что Крыса едет на велике прямиком к машине!
— Проблемы, мистер? — спросила она, притормозив рядом с ним. — Мотор не заводится?
Парень смерил ее ледяным взглядом. Он вылез из машины, озираясь по сторонам:
— Ты откуда? Что ты тут забыла?
Я очертя голову сбежал вниз по склону:
— Не обращайте на нее внимания, мистер.
Увидев меня, парень разозлился еще больше.
— Мы ищем нашего дядю, — сообщила Крыса. — Он тоже драгдилер.
— Проваливай, малявка!
— Идем, идем! — понукал я.
— Зачем ругаться? — сказала Крыса. — Мы хотим как лучше. Мы вам поможем.
Парень немного смягчился:
— Ну и ночка… У меня кончился бензин, а надо скорее вернутся в Нью-Йорк!
— Мы видели заправку, — сказал я. — В паре миль отсюда.
— Две мили, значит…
— Мы можем сгонять за бензином, если у вас есть канистра, — предложила Крыса. — На великах это быстро.
— Вы бы меня просто спасли! — воскликнул парень. — Извините, что был не особо любезен. Просто вы застали меня врасплох.
Но тут он открыл багажник и снова начал ругаться и молотить по нему кулаком. Канистры не было.
— Уму непостижимо! Именно тогда, когда у меня кончается бензин, я забываю эту треклятую…
Крыса залпом допила остатки нашей колы, рыгнула и закрутила крышку на большой пластиковой бутылке.
— Как же мне с вами повезло! — Парень вынул бумажник. — Вот пять долларов, должно хватить.
— Мы быстро, — сказала Крыса, забирая деньги.
— Эй, а вы, случаем, не думаете просто исчезнуть вместе с моими пятью баксами?
— Конечно, — невозмутимо отозвалась Крыса. — Именно этим мы тут и промышляем. Ждем в кустах, пока у кого-нибудь заглохнет машина, потом выманиваем деньги на бензин и скрываемся за горизонтом.
Парень посмотрел на нее с ошарашенным видом.
— Все вокруг сегодня такие умные… — протянул он с приятным нью-йоркским акцентом. — Прямо даже не знаю, в чем дело…
На заправке нас пожурили за то, что мы катаемся одни по темным дорогам, и за то, что наливаем бензин в бутыль из-под газировки, но в итоге все равно сказали: «Счастливого пути, заезжайте к нам еще». По пути назад мы жевали шоколадные батончики, купленные на сдачу.
— Не понимаю, зачем ты вызвалась привезти ему бензин. Он бы для нас ничего подобного не сделал.
— Нам и не нужен бензин, Боб. У этого парня добрый дух. К тому же он едет в Нью-Йорк!
— Он не станет нас подвозить.
Крыса самоуверенно улыбнулась:
— Посмотрим.
Увидев нас, парень явно вздохнул с облегчением:
— Ну, вы молодцы, ребята! Сейчас заправлю свою красотку и отстегну вам за труды.
Я рассматривал его, пока он заливал бензин в бак. Зализанные гелем черные волосы придавали ему крутой и грозный вид, да и повел он себя с нами поначалу не слишком приветливо. Но теперь, когда он был так рад и благодарен нам, а я перестал его бояться, я сообразил, что он на самом деле совсем молодой.
Парень бросил пустую бутылку в багажник, сел за руль и завел мотор:
— Порядок!
— Быстро выгребай из карманов всю мелочь! — шепнула мне Крыса.
Я сунул ей горсть монет.
— Спасибо, ребята, — сказал парень, выходя из машины.
Крыса добавила к моим монеткам пару мелких купюр и шагнула ему навстречу, протягивая деньги на раскрытых ладонях.
— Это еще что?
— Вот все, что у нас есть, — смиренно произнесла Крыса. — Нам очень надо в Нью-Йорк к дяде Джерому. Если мы его не найдем, нас отправят в сиротский приют!
Я подумал, что ее увлечение драматическим искусством начало приносить реальную пользу!
— Ох, слушай, малышка… Я бы рад помочь. Но представь, что будет, если меня поймают на границе с двумя несовершеннолетними, которых я встретил по дороге. Я не могу. Но я очень вам благодарен, честно.
— Ничего, — ответила Крыса голосом, выражающим полную покорность судьбе. — Как-нибудь сами доберемся…
Она продолжала смотреть на него большими печальными глазами, даже когда он сунул ей двадцатку.
— Удачи вам, ребятки, — виновато сказал парень, садясь в машину.
И уехал.
— Блестящее представление, — заметил я. — А горсть монет и мятые купюры в маленьких ладошках — просто находка режиссера.
Но Крыса только бормотала на французском себе под нос. Вид у нее был довольно жалкий. Она никогда не умела проигрывать с достоинством. Но машина вдруг затормозила, и Крыса повернулась ко мне с самодовольной миной, то есть с самым противным выражением лица, какое только было в ее арсенале. Машина начала разворачиваться, и Крыса подвигала бровями вверх-вниз в знак своего триумфа. Она знала, что я терпеть этого не могу. Но в наших обстоятельствах мне было плевать на ее злорадство.
