Борис Антонов - Концерт для контрабаса с собакой
— Знаешь, что? — заговорщически произнес я. — Хочешь, мы тебя с киношным режиссером познакомим?
— Да ну? — недоверчиво сказал Вовка, снимая очки.
— Ей-ей! — постарался я подогреть Вовкино любопытство. — Мы знакомы с одним режиссером. Он еще разные сказки снимает. Про ребятишек. Про зверей. Про чудеса всяческие. Ты смотрел «Туман над болотом»?
— «Туман над озером», — поправил меня Алешка.
— «Туман над озером» смотрел? — наступал я на Вовку.
— Смотрел, — встрепенулся Вовка.
— Так вот — это наш знакомый режиссер снимал. Сейчас он вторую серию снимать будет. «Туман над болотом» называется.
Алешка хмыкнул, но я так глянул на него, что ему больше уже не хотелось хмыкать.
— Не врете? — подался вперед Вовка.
— Нисколечко! — заверил я.
— Ни-ни! — пробурчал Алешка.
— Так вот, — продолжал я фантазировать, — режиссер и говорит: помогите мне найти такого мальчишку, чтобы я его в кино снял.
Вовка приосанился, выдвинул одну ногу вперед, подтянул потуже свой широченный пояс, поправил шляпу.
— И чтобы собака при нем была.
— Надеюсь, вы сказали ему обо мне?
Я с безразличным видом прошелся по берегу.
— Понимаешь, как-то из головы вылетело. Но если хочешь, мы скажем про тебя.
Вовка оживился. Он снял шляпу, расслабил пояс, расстегнул куртку.
— Это же здорово — кино! Я уже давным-давно не снимался, а тут на тебе! Может, он меня на главную роль возьмет?
— Едва ли, — пожал я плечами. — На главную роль нужно с собакой.
— С Диком?
— Да, с Диком.
— С Диком не получится.
— Это почему же — не получится? — не вытерпел Алешка, приподнимаясь с камня.
Вовка застегнул пуговицы, надел шляпу.
— Отец сегодня злой приехал… Откуда, не знаю… Дика привез… Он убегал от нас…
— Ну и что? — торопил Вовку Алешка.
— Он не велел никому к Дику подходить… Ни мне, ни маме… Бил его…
— Ну, а ты?
— А что я?.. Я захотел заступиться — отец меня как котенка отбросил…
— Ну и что? — наседали мы на Вовку.
— Что? Вас бы так, знали бы тогда что…
Больше всего я боялся за Алешку. Я видел, как сужались его глаза, как сжимались кулаки. Еще миг, и он бросится на Вовку. Бросится, хотя Вовка, может, и не виноват.
Я оттер Алешку в сторону.
— Дело твое, — сказал я как можно безразличнее. — Не можешь сниматься — другие найдутся. Знаешь, сколько желающих к тому киношнику приходило? Уйма! Только проверки не выдержали. Один говорить не умел. Другой прыгать. Третий тонуть. Четвертый собак боялся. Он и нас с Алешкой приглашал.
— Вы согласились? — ревниво спросил Вовка.
— Не-е! Отказались, — махнул я рукой. — Ни к чему нам это. Он уговаривал нас. Говорил, что мы по всем статьям подходим. И прыгать умеем, и тонуть, и собак любим. И фотогеничные мы и еще там какие-то… Не уговорил. Не по нам это. Снимемся в кино — знаменитыми будем. Люди проходу не дадут. Открытки разные, автографы будут просить. А мы не любим шума. Главное, в школе на одни пятерки придется учиться. А то как-то неудобно: киноартист — и вдруг двойка в дневнике.
Алешка зло посмотрел на меня и переступил с одной ноги на другую.
— Ну и ну! — закачал головой Вовка. — Ничего вы не смыслите в жизни! Вам в руки счастье катилось, а вы…
Он всплеснул руками.
— Такой случай упустить! Такой случай…
Он колебался. Он не знал, что делать: отец не даст ему Дика. А без Дика его не возьмут в кино.
Я поднялся с камня и кивнул Алешке:
— Пошли. Увидим режиссера, скажем, что мы не нашли подходящего артиста.
Вовка схватил меня за локоть.
— Подождите. Я все умею. И прыгать. И бегать. И говорить! И с собаками водиться! Познакомьте! Познакомьте меня с ним! А?
— Зря время теряем, — сказал я, высвобождая свою руку.
— Я с Диком приду! — в отчаянии закричал Вовка. — С Диком!!!
Мы остановились. Алешка отломил веточку и помахал ей около лица, отгоняя комаров. Он помнил про уговор и молчал. Говорить следовало мне.
— Хорошо! — отрезал я. — Мы замолвим за тебя словечко. Скажем, что у тебя киношный опыт есть. И что собака имеется. Только смотри: не приведешь Дика — кина не будет! Ясно?
— Приведу. Обязательно приведу! — горячился Вовка.
— А отец?
— Что отец?
— Не отпустит.
— Отпустит. Мама нажмет, как миленький отпустит. Она знаете как хочет, чтоб я в киноартисты подался? Не знаете? Она на все готова, только чтоб я в кино снимался. А тут случай! Счастливый случай! Пусть попробуют упустить такой случай! Я им такое устрою — не обрадуются!
Мы поднимались в гору. Тропинка терялась в кустах, и приходилось все время раздвигать ветки. Да еще от крапивы надо было опасаться.
Впереди пробирался Алешка, за ним — я, а за мной Вовка.
Мы знали, что он теперь сделает все возможное, чтобы сохранить жизнь Дику. Хотя бы на время киносъемок.
Если они будут, конечно.
А если нет?
В общем так, — сказал я, остановившись на горе. Мы ждем решения до завтра. Встретимся у сосны. Не придешь, значит не сниматься тебе в кино.
— Приду. Обязательно приду, — залепетал Вовка и бросился в деревню.
Мы посмотрели вслед убегающему Вовке и облегченно вздохнули.
— Нелегкая работа у дипломатов, — сочувственно выдохнул Алешка.
— Нелегкая, — подтвердил я.
— Кулаком легче.
— Кулаком значительно легче.
Наступал вечер. Надо было торопиться домой. Родители, они такие: чуть опоздал — и на улицу не ходи! А без улицы что за жизнь? Так себе — сплошная тоска! Существование!
Рассказ одиннадцатый
МЯГКАЯ ПОСАДКА
По радио передали о запуске космического корабля. С космонавтами. Я так обрадовался, что даже есть расхотелось. Но попробуй выскочи из-за стола! Мама сразу же остановит. Пока свое не съешь, ни о какой улице не думай.
— Интересно, долго они будут летать или нет? — спросил папа.
— Недели две или три, — предположила — мама. — А может, месяц или два. Раньше это было в диковинку, а теперь…
— Все равно жены переживают.
— Жены всегда переживают! — сказала мама, подкладывая папе салату.
— А что — недалеко то время, когда люди к другим планетам полетят, — задумчиво сказал папа.
— Ничего удивительного — прогресс! — вскинула брови мама.
— Возможно, и наш Гера полетит, — сказал папа.
— Наш Гера не полетит, — ответила мама.
— Это почему же? — откладывая вилку в сторону, удивился папа.
— У него совершенно другие наклонности. Художественные. Ты очень плохой психолог, Павел. Герман равнодушен к железякам и разным формулам. Так, сынок?
Рот у меня был забит протертой морковкой, и я промычал что-то невнятное.
— Вот видишь: а ты говоришь, в космос полетит. Желания своих детей надо хорошо знать.
Папа глубоко вздохнул.
— Ну что ж, Герман не полетит, так, может, друзья его полетят. А мы на концерты будем ходить.
Он поблагодарил маму за обед, встал и вышел на веранду. Следом за ним вышел и я. К Алешке еще рано бежать. Мы договорились встретиться вечером, а сейчас еще только обед. Я взял альбом и стал рисовать. Папа присел рядом.
— Интересно, а космический корабль ты можешь нарисовать?
— Запросто! — ответил я и быстро набросал рисунок.
Корабль возвращался на Землю. Он врезался в синеву атмосферы и засиял огненным шаром. Сзади тянулся длинный хвост.
— Молодец! — похвалил папа. — А парашют где?
— Какой парашют?
— Как какой? Корабль надо затормозить. А это непросто. Вот тут-то и нужен парашют. Он погасит скорость, и мягкая посадка обеспечена.
— Можно без парашюта, — возразил я. — Нужен только маленький реактивный двигатель. Как только кабина с космонавтами подлетит к Земле, двигатель включится, и из него вылетит струя огня. Вылетит не сзади, а спереди. Тормоз что надо!
И я нарисовал спускаемый аппарат во время приземления.
— Я смотрю, ты соображаешь кое-что в космических проблемах, — удовлетворенно сказал папа и вышел на улицу.
Я еще немного почеркал, а потом спрятал альбом и карандаши, сказал маме, что мне надо понаблюдать за природой и побежал к сосне.
В руках у меня был зонт. Старый черный зонт. Я нашел его на чердаке среди разной рухляди и до поры до времени не знал, что с ним делать. Разговор с папой натолкнул на великолепную идею. Мы проведем сегодня еще одно испытание. Реактивный двигатель не достать, а парашют — вот он, в руках. Только бы Алешка пораньше пришел.
***
Я не ошибся: Алешка уже ждал меня у сосны.
— Слышал? — встретил он меня вопросом.
— Слышал, — ответил я, догадавшись, о чем он спрашивает.
— Здорово?
— Еще бы! Скоро к другим планетам полетим.
— Кто полетит, а кто и на Земле останется, — двусмысленно произнес Алешка, приглядываясь к моему зонту.
