Александр Чуркин - Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4
Но «подруга», приняв от Нины взволнованный сигнал о помощи, покраснела и отвернулась. Вы думаете, она сама не знала? Знала! Когда учительница спросила: «Кто же может ответить?» — Вера первая подняла руку. Жалкая эгоистка! После урока на перемене Нина ее отчитала. Ого, как отчитала! И «жалкая эгоистка» расплакалась. Она же еще расплакалась! И бормотала, всхлипывая, что подсказка — это бесчестный поступок. Конечно, надо же чем-нибудь оправдать свой эгоизм! Нет, с такими себялюбцами Нина дружить не может.
Не лучше и Соня Брузжак! Попросила однажды у Нины ее бамбуковые лыжные палки. У нее, видите ли, тяжелые палки, а ей надо участвовать в лыжных соревнованиях. Хорошо, допустим, что Нина не участвует в этих соревнованиях, но ведь ей тоже хочется в воскресенье походить на лыжах! Так что же, отдать лыжные палки, а самой как? Нина была возмущена бесцеремонностью Сони и палок не дала. И так Нине стало обидно, что в воскресенье она совсем не каталась на лыжах! А на другой день Соня пришла в школу такая надутая, что не хотелось с ней разговаривать. С кем дружить после этого, скажите!
С Кирой Садовской? Что вы! Совсем ненадежная девочка. Она променяет встречу с подругой на любое дело в школе. То у нее самодеятельность, то стенгазета, то подготовка к сбору. С такой подругой и поболтать-то некогда!
Тоня Бакчеева — юннатка. Помешана на своих кактусах и домашних лимонах. А что хорошего? Колючки и кислятина!
Милочка? Эта скучна. Только и говорит, захлебываясь, о прочитанных книжках. Ну что ж, пусть и ходит с книгами.
Вот летом чуть-чуть не завязалась настоящая дружба. Нина жила на даче. К ней на два дня приехала погостить Надя Ширяева. Они так весело играли в мяч, купались, катались на велосипеде! А в воскресенье собрались ехать в город на детский утренник. И надо же было случиться такой беде! Когда они выходили из дома, в пруду, рядом с дачей, раздался какой-то отчаянный писк. Оказывается, маленький щенок сорвался с плота в воду и стал тонуть. Надя прямо в нарядном платье и новых сандалиях бросилась спасать этого противного щенка. Это было бы еще полбеды, если бы она не утопила свою сумочку, где лежали театральные билеты. Конечно, Нина очень рассердилась! Как тут не рассердиться? А Надя обиделась и ушла домой пешком (двенадцать километров!) мокрая и грязная. Она же еще обиделась! В благодарность за то, что ее пригласили в гости, испортила Нине на три дня настроение. Вот какие бывают люди!
Ну, разве это подруги? Сколько Нина переменила их, передружив за год чуть ли не со всем классом! И вот результат: одна-одинешенька.
Конечно, жаль, что нельзя поместить объявление в «Пионерской правде». Одна надежда, что, может быть, найдется девочка из соседней школы. Другого выхода нет!
Е. Серова
Мечтатель
На мягкой кушетке
Спокойненько лежа,
Мечтает о подвиге
Лапин Сережа.
………………
Сережу ищите
Уже не в квартире —
На станции
«Северный полюс — четыре».
И справа,
и слева,
и спереди — снег.
По снежной равнине
Идет человек.
Вы видите ясно,
Что это — Сережа,
Но только постарше,
повыше,
построже.
И вдруг
загудела,
завыла пурга
Не видно ни зги,
За четыре шага!
Вот ветер Сергея
Хлестнул, как бичом…
Но он — закаленный,
Ему нипочем.
«А ну-ка, поборемся
Ветер-ветрило!»
…………………
Тут в комнате форточку
Мама открыла.
— Ой-ой!!! —
Завопил на кушетке герой,
Мне холодно!
Дует!
Сейчас же закрой!
— Ведь жарко, —
промолвила мама уныло
Но форточку всё же
Покорно закрыла.
Сережа закутался
В мамин платок
И вновь погрузился
В мечтаний поток.
…………………….
Опять он — полярник
Бывалый, умелый.
Он ловко берется
За каждое дело.
На полюсе
мамушек-нянюшек нет:
Он ставит палатку,
Он варит обед.
Немножко кореньев,
Немножко морковки,
Немножко терпенья,
Немножко сноровки, —
И суп закипает
И каша пыхтит.
………………….
И тут разыгрался
Его аппетит.
— Я кушать хочу! —
раскричался Сережа, —
Поесть не дадут,
ни на что не похоже! —
Сыночек на мягкой кушетке лежит,
А мама из кухни к сыночку бежит.
Чтоб мог он поесть,
Не вставая с кушетки,
Ему принесли
На кушетку котлетки.
Котлетки Сергей
Снисходительно съел,
А вымыть тарелку
Сестренке велел.
Сестренке недавно
Исполнилось пять —
Большая,
к хозяйству пора привыкать!
……………………………
И снова он в царстве
Медведей и льда…
Тревога!!!
С Сережиным другом беда:
Медведи напали!..
И в бурную ночь
Выходит Сережа,
чтоб другу помочь.
Он слышит сквозь рев
Разъяренной пурги:
«Сережа!
Сережа!
Спаси!
Помоги!»
……………………….
Но кто это крикнул?
Кричала сестренка:
В корзинку залезла
Она головенкой.
Застряла головка —
Ни взад, ни вперед! —
И брата на помощь
Сестренка зовет.
— Ты глупая рева, —
Сказал ей Сережа, —
Вот мама придет,
Так она и поможет.
А ты не ори
И не смей мне мешать —
Я, может быть, подвиг
Иду совершать!
Р. Погодин
Рябиновая ветка
За лесом прокричал паровоз. Его зычный хрипловатый гудок запутался в мохнатых еловых лапах, и до деревни долетело только глухое усталое «Уу-у-у-у-у…»
— Скорый прошел… Четыре часа уже. — Володька прилег на край канавы, свесил ноги в широкие, жилистые лопухи и лениво, одним глазом посмотрел на Симку.
Симка пыталась схватить прилепившуюся к высокой травинке пеструю рогатую гусеницу, сложила щепоткой пальцы, надула щеки.
— Р-раз…
Гусеница угрожающе выгнула спину.
Симка отдернула руку, покосилась на брата и незаметно вытерла пальцы о сарафан.
Володька сплюнул, не разжимая губ, и поддал по травинке ногой так, что гусеница перелетела на другую сторону канавы.
Остренькие Симкины реснички задрожали, нижняя губа, став квадратной, медленно поползла к подбородку.
— Только зареви — встану и совсем раздавлю твоего червя…
Симка шмыгнула носом, подобрала губу и повернулась к брату спиной.
— Во-олодька-а!..
От колхозного гаража, размахивая руками, мчался Володькин дружок Ильюшка Шершень. Загорелый, в отцовской тельняшке, с желтыми патлатыми волосами и облупленным до ссадин носом, Шершень затормозил у канавы пяткой.
— Володька, кончай антимонию разводить. Айда на станцию! Там сегодня кино показывать будут.
— Не могу, — уныло вздохнул Володька. — За Симкой глядеть надо.
— Чего глядеть-то? Не украдут небось… — Шершень покружил вокруг Симки, словно видел ее в первый раз. — Заберем с собой… Сейчас со станции шофер приехал, говорит, — про шпионов картина.
Володька даже приподнялся.
— Ври!?..
— Чтоб я сгорел!..
Володька засунул под себя ногу и задумчиво поскреб исцарапанное колено.
— Всё равно с Симкой нельзя, — не дойдет она.
— Дойдет. — Шершень тряхнул головой. — Она выносливая…
— Я, может, еще подальше твоего дойду, — заявила Симка.
Володька метнул на нее уничтожающий взгляд:
— Ты молчи, когда говорят старшие.
Потом он сжал кулак и протянул его к самому Симкиному носу.
— Ну, разожми!
— Не буду, — Симка насупилась. — Он грязный.
— Эх ты, принцесса!.. Мазут от грязи отличить не можешь… Нет, Шершень, не пойду. С нею по дороге натерпишься…
