Мони Нильсон - Цацики и любовь
Если человека любят, ему хорошо. Если кто-то считает, что ты симпатичный, ты каким-то странным образом действительно становишься красивее. Мамаша была права, любовь делает человека сильным. Не сильным физически — как он ошибочно думал в первом классе, а сильным внутри. Цацики казалось, что ему по плечу любые трудности.
А сильным физически можно стать, если ходить на карате. Цацики как раз начал тренироваться, но не во взрослой группе, где занимался Йоран, — там было слишком трудно, а в детской.
Карате ему ужасно нравилось, почти так же сильно, как буги. Но это было нелегко, особенно когда руками надо было делать что-то одно, а ногами — что-то совсем другое. Тогда в мозгу у Цацики случалось короткое замыкание, и он уже не знал, где право, а где лево.
— Ничего, со временем всё получится, — успокоил его Йоран. — Если хочешь, я могу тренировать тебя дома.
Цацики не хотел. Дома у него было полно других дел. Например, он писал письма. Но он всегда очень ждал тренировок в секции, которые проходили по вторникам и четвергам. Он уже познакомился с другими детьми в группе. Классно было найти новых приятелей, которые ничего о тебе не знают. Не знают, например, какой ты в школе. С ними можно быть таким, каким хочешь. На карате Цацики чувствовал себя гораздо увереннее, чем в школе.
Учителя звали Конни, но его полагалось называть «сихан», что означает «мастер». Он был очень сильный, очень добрый и когда-то выиграл кучу соревнований. Сейчас он был уже старый, лет сорок, наверное, но по-прежнему очень крутой. Даже круче, чем Йоран.
Цацики тоже собирался стать сиханом, когда вырастет и выиграет чемпионат мира по карате.
— Отлично, — радовался Йоран. — Теперь у нас с тобой есть общее дело, у нас вдвоем, без Мамаши. Правда же это лучше, чем краситься?
Йоран, похоже, никак не мог забыть эту помаду. Он все время о ней говорил.
— Да хватит тебе уже, — смеялся Цацики. — Я не красился. Мне просто нужно было изобразить поцелуй. Неужели непонятно?
Первое письмо Сары лежало на коврике в прихожей, когда Цацики с Йораном вернулись с тренировки во вторник. Что если Сара сама принесла его? Шла ради этого пешком от своего дома? Это совсем не то же самое, что записки на уроках. У Сары был красивый почерк. А вместо точек над «i» были нарисованы маленькие сердечки. На такое усердие, конечно, способны только девочки.
Привет, Цацики!
Ты очень симпатичный. Я все время о тебе думаю. Ты самый симпатичный мальчик в классе, это точно. А еще ты хорошо танцуешь! I love you very much[7]. Можешь мне подарить свою фотографию? Мне очень нужна твоя фотография, чтобы я могла смотреть на тебя дома, и вообще. Потому что ты такой симпатичный. Что тебе больше нравится, танцевать буги или медленные танцы?
Кто твой кумир или кумиры? Пожалуйста, напиши мне ответ.
Твоя Сара!
Я тебя люблю!
Цацики писал кривыми печатными буквами, но с каждым письмом его почерк становился всё красивее и красивее. Писать любовные письма было очень здорово, куда веселее, чем переписывать в тетрадь названия шведских провинций.
Письма, любовь и французские поцелуи
Сара и Элин пригласили Цацики и Пера Хаммара на романтический ужин. Они ели маленькие шашлычки, а на десерт — романтическое мороженое с мармеладными сердечками. Фантазии девочкам было не занимать. Во время игры в покер на раздевание Пер Хаммар проигрался до трусов. Но тут ему стало очень холодно, и он решил выйти из игры. Потом они играли в «Темную минутку» и «Поцелуйчики».
Пер Хаммар впервые поцеловал девочку. После этого вечера Элин хихикала на уроках, как сумасшедшая. И Пер Хаммар тоже.
Любовным хихиканьем заразилось примерно полкласса. Учителя уже устали от них. Больше всего устала Гунилла от Стоффе. Когда они писали сочинения, он писал только о сексе. Гунилле это не нравилось. Марии Грюнваль тоже не понравилось, когда Стоффе заявил, что это всё про нее. Она рассталась с ним и стала встречаться с Хесусом. Тот писал очень короткие сочинения о футболе и о лучшем игроке по имени Хесус. Так куда спокойнее, считала Мария Грюнваль.
Но лучше всех, по мнению Цацики, писала Сара.
Привет, Цацики!
Я всё время о тебе думаю. Ты очень милый. Я тебя люблю. Здорово мы сходили в парк. Ты отлично катаешься на скейте. Я бы хотела как-нибудь встретиться с тобой вдвоем. Ты не против?
I love you very much. Твоя Capa
P. S. Спасибо за розу. Я буду хранить ее всегда.
На ужине Пер Хаммар и Цацики подарили девочкам по розе.
— О, как трогательно! — всплеснув руками, воскликнула мама Сары.
Все смутились. Мамам лучше в такое не вмешиваться. Если мамы хотят присутствовать на романтическом ужине, им лучше сделаться невидимыми. Мама Сары невидимой сделаться не могла. К тому же она заявилась в Сарину комнату, когда они играли в «Темную минутку».
— Ой, как у вас темно! — удивилась она и зажгла верхний свет. — И как жарко! Давайте я открою окошко ненадолго?
— Уйди! — закричала Сара.
— Ну прости, — извинилась мама. — Я просто хотела узнать, не хотите ли вы пить.
Пить они очень хотели. Они ужасно вспотели. От любви становится очень жарко. Жарко и радостно.
Надо же — Сара считала, что Цацики хорошо катается на скейте. Катался он не так уж хорошо, но с каждым днем у него получалось все лучше и лучше. Вчера он даже смог сделать олли. Не очень высоко, но все же.
С тех пор как Цацики стал встречаться с Сарой, происходили чудеса. Особенно когда они оставались одни…
Привет, Цацики!
Здорово было у тебя дома, когда мы играли в палатку под пледом и целовались по-французски. Давай сделаем это еще раз. Надеюсь, ты тоже этого хочешь. Надеюсь, тебе понравится мой подарок. Одно сердце — мое, а другое — твое. Ты всегда был и останешься самым симпатичным мальчиком во всем классе. Я никогда не была так влюблена.
Отвечай скорее. I love you
— Да не может быть! — сказал Пер Хаммар. — Не может быть!
Щеки его покраснели.
— Вы целовались по-французски? По-настоящему?
— Мы же почти помолвлены, — ответил Цацики и засунул половинку серебряного сердечка, которую ему подарила Сара, в рот.
Поначалу остаться наедине было немного неловко. Они ведь привыкли, что где-то рядом всё время хихикают Элин и Пер Хаммар. Но как только они придумали играть в палатку, все разрешилось само собой. Теперь наоборот, трудно было остановиться.
У Цацики болел язык и онемела рука, на которую он опирался. Он не смел подвинуть ее.
— Ну расскажи же! Как это? Разве это не противно?
Пер Хаммар чуть не описался от хихиканья.
— Нет, — сказал Цацики. — Ни капельки.
— И как это делают? Просто крутят языком, быстро-быстро, вот так?
Пер Хаммар высунул язык и закрутил им, как сумасшедший. Язык был совершенно красный, потому что после школы они купили конфет.
— Ну это кому как нравится, — ответил Цацики, пожав плечами.
— Ух ты, — восхищенно проговорил Пер Хаммар. — Я тоже хочу попробовать.
— Ну так давай, — с видом знатока ответил Цацики. — В субботу, например.
В субботу была их очередь приглашать девочек на ужин. Мамаша и Йоран обещали приготовить еду, а потом уйти в кино, оставив детей одних.
— А ты будешь целоваться по-французски, если я это сделаю? — спросил Пер Хаммар.
— Конечно, — заверил его Цацики. — Попробуешь один раз — потом остановиться невозможно.
— А вдруг у меня не получится? — забеспокоился Пер Хаммар. — Может, надо сперва потренироваться? Может, ты меня научишь?
— Да ты спятил, — содрогнулся Цацики от одной мысли о красном языке Пера Хаммара.
— Ну пожалуйста, прошу тебя! Давай, а? Ну немножко, просто чтобы я научился.
— Ни за что! В субботу сам научишься.
Ужин
— Идут! — закричал Пер Хаммар, завидев девочек в окно. — О ужас! Они идут! Я умру! Я умру!
— Успокойся, — сказал Йоран.
— Не могу, — застонал Пер Хаммар. — У меня болит живот. Мне срочно надо в уборную.
— Ты не успеешь, — сказал Цацики, в последний раз взглянув на себя в зеркало. Всё было в порядке. Он надел фрак, а Пер Хаммар — черный пиджак Йорана.
Сара и Элин тоже нарядились. На них были короткие юбки и короткие майки, открывавшие пупок. Обе накрасились, а у Сары на животе еще были блестки.
Цацики с трудом узнал их. Они казались такими взрослыми. Да еще на каблуках — теперь Цацики точно почувствовал себя коротышкой. Пер Хаммар ужасно нервничал и каждые пятнадцать минут бегал в туалет.
Есть никто особо не хотел, и хотя Йоран с Мамашей приготовили еду и красиво накрыли стол, ужин закончился быстро.
— А теперь давайте играть в палатку? — предложила Сара, как только они встали из-за стола.
— С удовольствием, — согласился Цацики.
