Сара Б. Элфгрен - Огонь
— В школе, — задумчиво проговорила Мона, глядя на поднимающийся вверх столб дыма. — То есть в школе все будут в этих амулетах?
— Да, — подтвердила Мину, с трудом скрывая нетерпение.
— Нехорошо. В этом месте плохая энергетика. Плюс сегодня день весеннего равноденствия.
— И что? — вмешалась Ида. — Почему все без конца твердят про это весеннее равноденствие?
— С этим днем связано много баек. Дилетанты ходят в лес и воют на луну. И только люди, которые всерьез занимаются магией, знают, что этот день подходит… — она замолкает и выпускает из ноздрей облако дыма, — для человеческих жертвоприношений.
Мину холодеет:
— Что вы имеете в виду? — спрашивает она.
— Что я могу иметь в виду? — переспрашивает Мона. — В жертву приносят одного человека или целую группу людей.
— Но почему? — слабым голосом спрашивает Анна-Карин.
— Почему? — говорит Мона. — Потому что каждый человек имеет магический потенциал. Это часть наших жизненных сил. При убийстве человека освобождается магическая энергия. При убийстве нескольких — сами понимаете, целая куча энергии. Если овладеть этой энергией, можно использовать ее по своему усмотрению. Но сделать это может только очень мощная ведьма, имеющая магические свойства от природы.
Мину вспоминает рассказ Николауса об убийстве членов Совета.
Церковь была деревянная, и она быстро сгорела дотла. Я очертил ее кругами и увеличил свою жизнь за счет тех, кто погиб в огне.
— Учитывая количество эктоплазмы, которую я продала в «ПЭ» за последние месяцы начиная с лета, думаю, они планируют нечто подобное, — продолжала Мона. — Они заключили всех учеников школы в единую сеть. Теперь достаточно согнать жертв в комнату, где начерчены круги, и ведьма металла будет вбирать в себя энергию всех, кто находится в школе.
— Но что они будут делать с этой энергией? — тихо спросила Мину.
— Понятия не имею, — ответила Мона.
— Они не сделают этого, — заявила Ванесса. — Как их можно остановить?
— Проще пареной репы, — прохрипела Мона. — У ведьмы металла, которая будет всем этим заправлять, тоже должен быть амулет. Сорвите его, в сети произойдет замыкание, все остальные амулеты окажутся безвредными.
— Это Хелена или Кристер? — спрашивает Мину.
Мона криво улыбается. Мину становится неприятно. Чувствуешь себя полной дурой.
— Ни она, ни он не являются ведьмами. По крайней мере, не имеют магических сил от природы.
— Это они, — говорит Ванесса. — Я знаю, это они. Мы с Идой их видели.
— Они сотрудничают с ведьмой, — говорит Мона. — Но сами не занимаются магией. Это кто-то другой.
— Вы знаете, кто это? — спрашивает Мину.
— Нет, — лицо Моны вдруг становится серьезным, — к сожалению.
— Это должен быть кто-то из фаворитов Хелены, — предполагает Ида. — Когда я почувствовала магию в их офисе, там были только Эрик, Робин, Рикард, Юлия, Фелисия… Хотя, может, и еще кто-то. Я не уверена.
«Рикард, — подумала Мину. — А вдруг не им управляют, а он управляет?»
— Густав сказал, что Рикард носит амулет с лета, — сказала она вслух.
— Но зачем Рикарду мстить за Элиаса? — спрашивает Анна-Карин. — Он что, его знал?
— Нет, — сказала Линнея. — Но Хелена могла его убедить и без всякой магии.
Мину бросает взгляд на часы с дельфинами.
— Нам надо идти, — говорит она. — Праздник начнется через два часа. Что-нибудь еще нам нужно иметь в виду?
Мона снова криво улыбается.
— Нужно и хочется — разные вещи.
Она затягивается и смотрит на Ванессу:
— Тебе скоро предстоит проснуться, детка.
— Что? — переспрашивает Ванесса, но Мона игнорирует вопрос, ее взгляд скользит дальше, к Линнее.
— Люди порой меняются.
Мину видит, как напрягаются желваки на лице Линнеи.
Мона переводит взгляд на Анну-Карин:
— Еще есть время проститься.
— Что вы имеете в виду? — в страхе спрашивает Анна-Карин.
— Время есть. Цени его.
Она смотрит на Иду:
— Предстоящий год будет мрачным и трудным.
— Как, еще труднее? — восклицает Ида.
Мона пожимает плечами:
— Но ты получишь обещанное. Иди вперед, и ты будешь вознаграждена.
Затем она обращает взгляд к Мину и внимательно смотрит на нее.
— У тебя есть изъян, — говорит Мона. — Но ты это и сама знаешь, да?
Мину стало больно дышать.
— Какой изъян?
— Магический. Ты напичкана магией, но я не понимаю, что это за магия. Я такой никогда не встречала. И она, черт побери, мне не нравится.
Где-то рядом с «Галереей» завыли сирены. Звук приближался.
— Думаю, тебе надо пойти к отцу, — сказала Мона.
Мину не размышляла. Она бросилась к двери, отперла замок и выскочила из «Хрустального грота».
68
Мину бежала к выходу из «Галереи». Она слышала сзади шаги, слышала, как Ванесса окликает ее по имени, но не останавливалась. Вот и автоматические двери. Здесь пришлось притормозить, подождать, пока они откроются. Запах дыма доносился даже сюда, сирены завывали все громче, и Мину потеряла от страха голову. Она уже собиралась выбежать наружу, когда кто-то дернул ее за куртку назад, Мину поскользнулась и чуть не упала.
Ванесса потащила ее за собой в темный угол «Галереи». И так сильно прижала к стене, что Мину чуть не задохнулась.
— Отпусти меня! — сказала она.
— Что ты делаешь? — рявкнула Ванесса.
Мину пытается освободиться, но Ванесса сильнее. Она держит Мину за руки и прижимает ее к стене.
— Отпусти, — просит Мину. — Папа…
— Мину, — говорит Ванесса. — Подумай хорошенько!
Мину моргает. Разум понемногу возвращается к ней. Еще чуть-чуть, и она бы угодила в руки позитивных энгельсфорсцев, которые как раз ищут себе жертву.
— Мне надо узнать, все ли в порядке с папой, — говорит Мину.
— Пошли вместе, — предлагает Ванесса и отпускает ее. — Думаю, я могу сделать нас обеих невидимыми. По крайней мере, с Вилле так получилось.
Ванесса протягивает руку. Мину берется за нее. Ванесса зажмуривается.
Раньше, когда они вместе занимались магией, это у них никогда не получалось, и Мину не знает, каких ощущений ждать. Но ждать не пришлось. По ее телу пробежал странный холодок.
Ванесса открывает глаза и встречается взглядом с Мину. Они видят друг друга, как прежде.
— Как узнать, получилось или нет? — спрашивает Мину.
Ванесса кивает на соседний магазин. Его большая зеркальная витрина отражает пустоту.
За руку девушки выбегают из «Галереи». Впереди поднимается столб дыма и растворяется среди низких дождевых облаков. Сирены замолчали, но по мере приближения к площади Стурвальсторгет запах гари становился все сильнее.
«Он в порядке, с ним ничего не случилось», — уговаривает себя Мину.
Девушки выходят на площадь, и Мину видит темно-серые клубы дыма, выбивающиеся из окон редакции «Энгельсфорсбладет». Она крепче сжимает руку Ванессы.
Приблизившись к группе собравшихся на площади людей, девушки замедлили шаг. Мину смотрит на пожарных, на машины с выключенными сиренами и синими спецсигналами. Полиция и «Скорая помощь». «Скорая помощь». Мину чуть не выпустила руку Ванессы. Но потом увидела, что на носилках никого нет, санитары стоят рядом.
«Это хорошо или плохо? — думает Мину. — Никто не пострадал или они приехали слишком поздно…»
Мину не успевает додумать мысль до конца.
Группа женщин в желтых толстовках с надписью «ПЭ» идет через площадь и с любопытством смотрит на горящий дом.
— Нехорошо, конечно, говорить, что они получили по заслугам… — произносит одна из них таким тоном, что не остается никаких сомнений: именно это она и имеет в виду.
— Вот результат негативного мышления, — соглашается другая, и все кивают.
Мину смотрит им вслед. До чего может довести людей ненависть к тому, кто на тебя не похож.
Мину и Ванесса пробираются вперед, осторожно лавируя между жителями окрестных домов, которые вышли поглазеть и посплетничать. Даже Лейф оставил свой киоск и теперь стоит, потягивая кофе из бумажного стаканчика. Как будто происходящее — это спектакль, захватывающая пьеса.
Они были уже у линии оцепления, когда Мину увидела двух репортеров из вечерней газеты и Кима с рецепции. Но папы нигде не было видно.
Дым щиплет нос, горло саднит. В старших классах к ним с лекцией приходили пожарные и рассказывали, что убивает чаще всего именно дым. Мину думает про электроприборы, которых в редакции целая куча, про линолеум, который не меняли с семидесятых годов прошлого века, о ядовитых газах, которые неминуемо образуются…
