Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
— Черная? — спросил Юлиан, чтобы убедиться. — С острыми ушами?
— Кажется, да, — удивленно ответил мужчина. — А откуда ты знаешь?
Юлиан больше не слушал его. Он развернулся и быстро побежал прочь.
Ему пришлось целый час мерзнуть на вокзале в ожидании поезда. Этот час был одним из тех, которые вообще не кончаются, и напомнил Юлиану, что он теперь не в том мире, где нет ни усталости, ни голода: у него начался жар — расплата за его прогулку под дождем.
В поезде Юлиан прошел прямиком в вагон-ресторан и заказал горячего чаю. После третьей чашки зубы перестали стучать, а боль в горле утихла. Наконец поезд тронулся. Юлиан заказал себе четвертую и кусок торта, чтобы успокоить желудок.
Кто-то подошел к его столику. Юлиан краем глаза увидел, как на стол поставили кофейник и чашку, и почувствовал досаду. Вагон-ресторан почти пустовал, а ему сейчас не хотелось никакого общества. Он поднял голову, чтобы взглянуть на непрошеного гостя.
— Ты позволишь? —с улыбкой спросил Кожаный. — Конечно, есть свободные столики, но я считаю, что в компании ехать веселее.
Юлиан не мог произнести ни слова.
— Не ожидал, да? — Кожаный с ухмылкой стал размешивать свой кофе. — Понимаешь, я просто проходил мимо и вдруг вижу — старый знакомый, дай, думаю, подойду поздороваюсь.
— Что тебе надо? — хрипло спросил Юлиан. К нему все еще не вернулась способность ясно мыслить.
Улыбка в глазах Кожаного погасла.
— Не так, малыш, — сказал он. — Это я должен тебя спрашивать: что тебе здесь надо?
— То есть? — растерялся Юлиан. — Я только...
— ...навещал старого друга? — Глаза Кожаного сузились. Он засмеялся. — Я был прав. Рогеру не следовало тебя отпускать.
— Почему ты никак не оставишь меня в покое?
— Почему ты наконец не оставишь меня в покое? — вопросом на вопрос ответил Кожаный. — Только не рассказывай мне, что ты просто от скуки проехал полстраны, только чтобы навестить этого калеку. Кто он такой? Вернее, — по лицу его скользнула злая улыбка, — кто он был такой?
— Кто бы он ни был, теперь роли не играет, — уклонился Юлиан от ответа. — Раз уж ты в курсе всех моих передвижений, ты должен знать, что он умер раньше, чем я успел с ним поговорить.
— Ах, какая незадача, а? — язвительно сказал Кожаный. — Но меня это не успокаивает. Иногда и мертвые бывают опасны. Я не доверяю тебе, малыш. Ты такой же, как Рогер и Алиса. Так и будешь всю жизнь рыскать и вынюхивать, пока чего-нибудь не разыщешь, так?
— А если и так? — заносчиво ответил Юлиан. — Ведь я больше ничего не могу вам сделать. Ведь осколок зеркала не у меня, он у вас.
— И слава Богу. Но меня мучает мысль, что мы все что-то проглядели: Рогер, Алиса, я, мы все — только не ты.
Юлиан приложил все старания, чтобы не выдать свою панику. Или Кожаный попал пальцем в небо, или он действительно о чем-то догадывается?
— Ага, — ухмыльнулся Кожаный. — Значит, я не ошибся. Ты не просто так копаешься в этом. Говори, что у него было?
— Я не знаю, — сказал Юлиан. Он всеми силами старался разыграть сокрушение. — Я думал, что есть еще какая-то возможность, ты правильно догадался.
— И ты ее не нашел?
— Иначе бы ты не сидел здесь и не задавал мне глупых вопросов. Он умер, я приехал слишком поздно!
— Слишком поздно для чего? — быстро спросил Кожаный. Так быстро, что Юлиан чуть было не ответил. Только в самый последний момент успел прикусить язык и враждебно уставился на своего противника.
— Слушай, отстань от меня, наконец. Теперь все позади. Я не могу вам причинить никакого вреда, как бы я этого ни хотел!
— А я не могу тебе поверить, как бы я этого ни хотел, — ответил Кожаный. Но тем не менее встал и отступил от стола на шаг. — Знаешь, по сути, я ничего против тебя не имею, малыш. Но я не хочу подвергать себя риску. Слишком многое ставится на кон. Возвращайся со мной назад.
Юлиан взглянул на него снизу вверх:
— Ты сумасшедший?
— Сумасшедшим я был бы, если бы поверил тебе и отпустил. Я уже заранее знаю твой ответ, и все-таки: если ты сейчас отправишься со мной добровольно, я даю слово в целости и сохранности доставить тебя к твоим друзьям и больше никогда не беспокоить.
— Что мне там делать?
— Тебя ждет Алиса, — ответил Кожаный. Юлиан молчал, но лицо его омрачилось, и Кожаный добавил: — Если ты из-за Рогера... это мы взяли бы на себя.
— То есть? — спросил Юлиан, не веря своим ушам.
— Он у нас уже очень долго, — сказал Кожаный, пожимая плечами. — Ты ведь знаешь: рано или поздно это случается с каждым.
— Ты... это серьезно? — опешил Юлиан.
— Еще как! — заверил его Кожаный. — А ты пока подумай как следует, что тебе дороже — твоя собственная жизнь или жизнь другого. К тому же если этот другой увел у тебя девочку. Но поторопись, у тебя не так много времени на раздумье.
И с этими словами он повернулся и пошел прочь, не дожидаясь ответа Юлиана.
Юлиан был одновременно в ярости, в ужасе и сильно разочарован. Но больше всего он испугался того, что предложение Кожаного, в общем, как-то не особенно его возмутило. Естественно, он бы его не принял. Но так ли убежденно он отверг бы это предложение, если бы действительно ему пришлось делать выбор между собственной жизнью и жизнью другого, к тому же если этот другой —твой соперник? И Алиса бы ничего не узнала. Разве не сама она сказала, что никто из них не знает, когда пробьет его час...
Он сжал кулаки. Ему стало очень стыдно за свои мысли, и на какой-то момент он возненавидел Кожаного за его искусство так коварно искушать.
Он посидел еще минут десять или пятнадцать, потом вагон-ресторан постепенно стал заполняться людьми, и персонал все нервознее поглядывал в сторону столика, который он занимал один. Он рассчитался, встал и пошел вдоль поезда в поисках вагона первого класса. Ему хотелось побыть одному. Но, пройдя до конца поезда, он так нигде и не обнаружил купе с элегантными мягкими сиденьями, обитыми красным бархатом.
Поезд ехал все быстрее и как-то заметно беспокойнее. Вместо бесшумного скольжения началась качка со стуком, пол под ногами мотало из стороны в сторону так, будто это была палуба корабля. Юлиан то и дело стукался о стены. При этом, если выглянуть за окно, казалось, что поезд идет очень медленно. Как это могло быть?
Он развернулся и пошел в обратную сторону. Должно быть, погруженный в свои мысли, он проглядел первый класс.
Тряска и качка становились все сильнее, тогда как поезд странным образом ехал все медленнее. Электровоз издал свист.
Что? Как может электровоз свистеть?
По коридору навстречу шел проводник в какой-то необычной униформе.
— Извините, я ищу первый класс. Вы не подскажете, где это?
— Первый класс? — Проводник смерил Юлиана взглядом. — Вид у тебя, мальчик, скорее для третьего. Билет-то у тебя есть?
Юлиан вынул из кармана свой билет и протянул проводнику. Тот долго изучал его, затем растерянно посмотрел на Юлиана, не веря своим глазам. Потом без комментариев достал из кармана компостер и сделал в билете дырку. А Юлиан и не знал, что компостеры все еще в ходу в наши дни.
— Вагон первого класса самый первый, сразу за тендером.
— Спасибо. — Юлиан растерялся. — А вы не скажете, почему поезд едет так медленно?
— Медленно? — возмутился проводник. — Мы едем как минимум восемьдесят километров в час! Если тебе это кажется медленно, можешь спрыгнуть и нарвать букет цветов для своей матери!
Юлиан уставился на него, раскрыв рот. По сути, он уже давно понял, что здесь происходит. Он только отказывался принять это.
Поезд преобразился.
Это был уже не экспресс, в который он садился, равно как и униформа проводника не походила на форму современного железнодорожника. Обе модели вышли из моды лет пятьдесят назад. А может, и раньше, потому что превращение далеко еще не завершилось. Когда Юлиан двинулся дальше и открыл следующую дверь, перед ним оказался не узкий проход с окнами на одной стороне и дверьми купе на другой, а единое открытое помещение на весь вагон. Деревянные скамьи располагались рядами друг за другом, а между ними оставался узкий проход. На скамьях сидели люди в старомодной одежде, а над их головами покачивались в сетках чемоданы и дорожные сумки. Итак, все началось сначала. Только на сей раз не Юлиан двигался сквозь время, а время выслало целые полчища минувшего, чтобы захватить его в плен.
Юлиан мог догадаться, что у него осталось всего несколько минут, прежде чем здесь появится Майк или кто-то из членов его банды.
Следующий вагон, в который он вошел, выглядел еще старомоднее. Углубляться в историю железной дороги было почти уже некуда. Видимо, это означало, что он близок к цели своего путешествия. Он никогда не любил долгие поездки по железной дороге, но эта оказалась слишком уж короткой.
