Nora keller - Король звезды
— Кого ты любишь здесь? — подняв голову, спросил вдруг Матти.
— Больше всех мне нравится Снусмумрик… И ещё хатифнатты… — заметив, что старший брат внимательно смотрит на него, Карл подошёл к нему и проговорил как можно непринуждённее. — А ты что учишь, Тапани?
— Тёмные искусства… Преподаватель сказал, в этой школе их учат мало…
— Наверное, твой преподаватель не знаком с профессором Грюмом, — усмехнулся Карл. — А почему ты делаешь уроки, а твой брат читает сказку?
— Они дали один учебник. Поэтому сначала читаю я, потом он, — объяснил Тапани.
Книга в руках ребёнка выглядела очень старой, некоторые страницы не могла уже спасти никакая магия.
— Ей почти семьдесят лет, — угадав его мысли, сказал Тапани.
— Правда? Можно взглянуть?
Карл осторожно взял книгу и коснулся полустёршихся букв на обложке. Потом открыл первую страницу и вдруг увидел в углу надпись, сделанную неровным детским почерком: «AlfredvonDietrich».
— Не может быть! — поражённо воскликнул он. — Этот учебник принадлежал Альфреду фон Дитриху!
— Ты его знаешь? — удивилась Валери.
— Да!.. То есть я читал его стихотворения… Он поэт… Вот совпадение! — Карл взволнованно смотрел на книгу. — Значит, он учился в Дурмстранге!
— Фон Дитрих… Он немец? — спросила Валери.
— Да… Можно я посмотрю эту книгу?
— Конечно, — Тапани подозвал Матти, и они с любопытством окружили Карла.
Тот бережно листал страницы, но, к сожалению, Альфред, по-видимому, был очень аккуратным мальчиком — на выцветшей бумаге не осталось ни одной пометки.
— Может, под обложкой что-нибудь есть? — предположила Валери. — Я часто забываю разные мелочи под обложкой.
Карл отогнул краешек кожаной обложки — и действительно, обнаружил под ней два сложенных листа пергамента.
Развернув первый лист, он увидел написанный почерком Альфреда рецепт приготовления оборотного зелья, а рядом — слово «Hausarbeit» — «домашняя работа». Ниже было ещё несколько строчек на немецком, но знание этого языка ограничивалось для Карла простейшими словами и фразами.
— Можно использовать заклинание… для перевода, — предложил Тапани. — Нам сказали, потому что мы плохо знаем языки…
Он произнёс заклинание — и буквы разбежались по листу, словно перепуганные насекомые, а потом снова собрались — но уже в английские слова.
«А что если вместо частиц другого человека, использовать частицы себя? Сможет ли зелье открыть нам наше настоящее лицо? Выпив несколько капель, найдём ли мы ответ на вопрос: «Кто мы?»»
— Какой странный… был ребёнок… — пробормотала Валери. Она вдруг потеряла интерес к книге. Ей захотелось всё бросить и уйти.
— Да, странный… — отозвался Карл.
В листке больше ничего не было, кроме пряди светлых волос, и он так и не узнал, смог ли Альфред осуществить задуманное и найти ответ на свой вопрос. Отложив в сторону бумагу и волосы, он развернул второй пергамент. Это оказалось письмо. Альфред, очевидно, так и не решился отправить его — строки были перечёркнуты. Заклинание Тапани снова превратило немецкие слова в английские:
«Здравствуй, дорогой отец!
Прости, что не написал тебе сразу, как приехал. Здесь очень строгий распорядок, трудно найти даже несколько свободных минут. Надеюсь, в будущем я научусь лучше распределять своё время и смогу писать тебе чаще.
Мне нравится в школе. Замок и природа вокруг очень красивые. Я представляю, как ты ходил здесь, и думаю, тебе тоже нравилась эта строгая красота.
Преподаватели с большим уважением отзываются о тебе и выражают надежду, что я буду таким же хорошим учеником, как ты.
У нас много предметов, но главное внимание уделяется Тёмным искусствам. Преподаватели объяснили, что Тьмы не надо бояться, потому что она есть в каждом из нас… Но знаешь, я смотрю в их глаза… И я не вижу там… счастья… Отец, а что если, научив нас Тьме, они забудут научить нас Свету?..»
На этом письмо обрывалось.
Карл перевернул страницу, там Альфред записал строки стихотворения.
Баллада о непроросших крыльях
На просторах, где нам нет имён,
Мы смотрели в беззвёздную высь.
Нам сказали, что там теперь дом
Тех, кому никогда не спастись.
Но и не небу, где свет не мерцал,
Никогда не вместить долгий стон,
Что, рождаясь, в молчаньи сгорал
На просторах, где нам нет имён…
Начало стихотворения тоже не понравилось Альфреду — строки были перечёркнуты.
Карл долго смотрел на учебник. Странно, у него никогда не было такого острого желания иметь вещь, оставленную кем-то родным — отцом или, может, старшим братом. Но сейчас он всё бы отдал за какую-нибудь мелочь, хранящую в себе частицу прошлого, которую передал бы ему родной человек. Такого человека у Карла быть не могло, может, поэтому книга, принадлежавшая Альфреду фон Дитриху, казалась ему особенно ценной.
— Спасибо… — он нехотя вернул книгу Тапани.
«Но, в самом деле, не могу же я украсть у них эту книгу. Она ведь даже им не принадлежит, они должны будут вернуть её в школьную библиотеку…» — подумал он, прогоняя навязчивые мысли.
— А можно, я оставлю себе его бумаги? — спросил он, снова стараясь придать своему голосу непринуждённость.
— Конечно! — в один голос ответили братья.
— Спасибо, — Карл осторожно взял свои сокровища и отнёс в комнату.
Потом он долго представлял мальчика, впервые приехавшего в Дурмстранг. Раньше Карл считал родителей Альфреда фон Дитриха обычными людьми. Ему казалось, волшебный мир был для Альфреда таким же чужим, как и для него. Теперь он понимал, что ошибался. Альфред вырос среди волшебства, волшебство было у него в крови, чистота которой наверняка могла поспорить с чистотой крови мистера Малфоя… Он писал только отцу, значит, его мать умерла. Сначала Карл решил, что она была похожа на Нарциссу Малфой, но потом подумал, что в ней было больше от матери Тапани и Матти. Он закрывал глаза — и почти видел бледную тонкую женщину, медленно угасающую от болезни, но всё пытающуюся улыбаться. Эта женщина стала душой Альфреда. Отец стал его жизнью. В каждой строке неотправленного письма Карл чувствовал глубокую привязанность, испытываемую Альфредом к этому человеку. И тем болезненнее казались длинные линии, перечёркивающие строки. Словно вместе со словами Альфред перечёркивал самого себя…
Карл заснул уже под утро. Ему снился человек, сидящий на поваленном дереве. На нём был блестящий чёрный цилиндр — и Карл понял, что перед ним волшебник из сказки о муми-троллях. Волшебник этот обладал печальной особенностью — он мог исполнять только желания других, но не свои собственные. Налетевший порыв ветра растрепал светлые волосы. Человек в цилиндре повернул голову — и Карл узнал Альфреда фон Дитриха.
Утром, когда он вышел из замка, его поймала Валери.
— Давай погуляем, пока ещё осень! — попросила она.
— Прости, я не могу, у меня сейчас прорицания, — покачал головой Карл.
— Это же ужасная чушь! — безапелляционным тоном заявила девочка.
— Да, предмет немного странный, но в этом году стало интереснее… Мы изучаем звёзды. Это почти как астрономия…
— Король Звезды?.. Тот волшебник на матче сказал, ты Король Звезды?..
— Какой я король!.. — рассмеялся Карл. — Погуляем вечером, хорошо?
— Хорошо, — вздохнула Валери и пошла назад в замок, а Карл побрёл к Северной Башне.
Занятия профессора Трелони действительно стали интереснее, правда, связано это было с тем, что участия преподавателя в них стало не больше, а меньше. Теперь можно было взять книгу, забиться в угол и читать, не рискуя каждую секунду услышать предсказание о несчастном случае, который вот-вот должен произойти.
Карл не очень верил в магическую связь судьбы человека со звездой, под которой он был рождён, но читать о звёздах было интересно. Вот, например, Арктур — самая яркая звезда в северном полушарии, ярче Солнца в сто десять раз. Карл закрыл глаза и попытался представить, как выглядело бы небо, освещённое красным гигантом… Наверное, эта звезда сожгла бы землю… Он тряхнул головой, прогоняя видение, и вернулся к книге:
«Имя звезды происходит от древнегреческого слова, означающего «Страж Медведицы», арабское название звезды переводится как «Хранитель небес».
Люди, рождённые под этой звездой, имеют огромную силу, и не только физическую. Арктур покровительствует дрессировщикам, целителям, магам. Многие считают Арктур злой звездой, но на самом деле он не злой и не добрый, а дающий огромную силу. Арктур ставит перед человеком задачу идти до конца, иначе он будет раздавлен этой силой».
Карл отложил потрёпанный учебник и задумался. Зачем нужна такая сила, если она лишает тебя возможности выбора?.. Идти до конца… Но кто определяет, где этот конец?.. Он приподнялся и посмотрел в окно, словно пытаясь разглядеть на небе звезду в сто десять раз ярче Солнца… Нет, звёзды не могут указывать нам, как жить. Они способны только начертить дороги, но по какой из них идти, решаем мы сами… «Я бы не пошёл за тобой. Даже если бы ты дал мне всю свою силу», — мысленно пообещал он кому-то невидимому. Кто-то невидимый не ответил.
