Томас Брецина - Нормальная сумашедшая семейка
Я готова!
Лисси фыркнула, что можно было расценить как «Наконец-то!», и девочки вышли из дома.
Тинка расстроилась, чувствуя, что Лисси по-прежнему сердится на нее.
Лисси, мы как-нибудь все уладим, — осторожно сказала она.
Хм-м... — ответила сестра. Оптимизма в ее ответе точно не было.
Остаток дня прошел за уроками. Времени почитать колдовскую книгу у девочек просто не было.
Как обычно, в полседьмого сели ужинать. Когда вся семья собралась за столом, Борис Клювель-Тедимайер откашлялся, словно собирался держать речь.
Сегодня звонили с телевидения... — начал он.
Тинка замерла с открытым ртом, забыв, что держит перед собой вилку с зеленым горошком.
Эй, закрой свою форточку, сквозняк! — тут же брякнул Фрэнк, а Стэн довольно хрюкнул.
Что они хотели, дорогой? — поспешно спросила Грит, укоризненно взглянув на мальчиков.
Съемочная группа приедет рано утром в среду и останется у нас на три дня, то есть до вечера пятницы.
О, папа, а ты здорово считаешь! Я бы ни за что так не сумел. — Фрэнку казалось, что он очень остроумный.
Именно поэтому тебе так доходчиво все объяснили, — холодный тон и выражение лица Тинки яснее ясного давали понять, что Тинка считает Фрэнка ужасно глупым.
Эта дама, которая все время говорит...
Белинда Киновар! — с готовностью подсказала Тинка.
Она самая... Так вот, она объяснила, что мы должны вести себя так, будто ни камеры, ни оператора здесь нет. Понятно?
Фрэнк начал ковырять в носу, потом вытащил палец, осмотрел его и произнес:
Успешные раскопки!
Он сделал движение, будто собирался вытереть палец о скатерть, но Грит бросила на него такой взгляд, что он тут же отказался от своего намерения.
Опершись ладонями о стол, Борис Клювель-Тедимайер оглядел по очереди всех членов семьи и преувеличенно бодро сказал:
Все прекрасно. Все в полном порядке. Беспокоиться не о чем, и вести себя мы будем совершенно естественно.
Впрочем, выражение его лица говорило об обратном.
Грит вымученно улыбнулась.
Да, совершенно естественно. Но все-таки не как обычно. А это значит — никаких ковыряний в носу за столом, никаких музыкальных репетиций на полную громкость в подвале, никаких морских боев в ванной, никакого... — Список предостережений и запретов никак не заканчивался.
Лисси следила за стрелкой кухонных часов, которая продолжала описывать круги, а Грит все говорила. Ее монолог длился три с половиной минуты. Когда она закончила, Стэн поднял руку, как воспитанный отличник, который просится к доске.
Да, Стэн? — повернулась к нему Грит.
А что нельзя самое первое? Я уже забыл...
Выражение лица Грит стало таким, будто она с большим удовольствием посадила бы сына в кресло катапульты и нажала кнопку запуска.
Лисси утешила ее:
Если тебе время от времени хочется выкинуть мальчиков в окно — это совершенно естественно. Неестественно лишь делать это по-настоящему.
Тинке вдруг показалось, что ей снится кошмарный сон — и этот сон очень смахивал на явь. Мысль о колдовской книге и спасительных заклинаниях немного успокоила ее.
«Девочка» по имени Дэвид
Наконец девочки смогли уединиться у себя в комнате. Дверь, к сожалению, не запиралась, но Лисси забаррикадировала ее стулом.
— Давай книгу! — скомандовала она.
Тинка вытащила книгу из ранца и положила к себе на колени. Она хотела открыть ее — и не смогла. Обложка как будто приклеилась к страницам. Тинка тянула ее обеими руками, но у нее ничего не получалось.
Может, книга не настоящая? Тинка читала много детективных историй, в которых рассказывалось, как в деревянных коробках, замаскированных под книги, прятали краденое. Тинка постучала по переплету, но звук был глухой.
Дай мне! — Лисси выхватила тяжелый том, и Тинка с недоумением и испугом увидела, что книга легко раскрылась в руках сестры.
Страницы были испещрены крошечными буквами и значками, которые затанцевали перед глазами Лисси.
Тинка наклонилась над плечом сестры, чтобы заглянуть в книгу, но буквы тут же побледнели и совсем исчезли.
Девочки переглянулись, и Лисси заметила:
Похоже, Эдуард Рок настроен серьезно...
Тинка села на край кровати. Она чуть не плакала. Ну как тут не отчаяться?
Вторник пролетел быстро, и девочки не смогли поискать другую книгу. Их повезли в соседний город. Там гастролировал театр, который играл спектакли для школьников. Пьеса оказалась интересной. В ней рассказывалось про город, в котором все было серое и жителям разрешалось носить только серую одежду, а каждый яркий цветок сразу уничтожался.
После спектакля актеры снова вышли на сцену, и школьники смогли задать им вопросы. Большинство ребят интересовались, как стать актером или актрисой. Тинка и Лисси с удивлением узнали, что на актера нужно учиться несколько лет. Надо уметь не только громко, четко и выразительно говорить, но и правильно двигаться, танцевать и даже фехтовать...
Лисси наклонилась к Тинке и прошептала:
Я знаю, что делать. Давай отправим нашу семью на какой-нибудь теплый необитаемый остров. Отпуск нужен всем — значит, это будет колдовство на пользу. А мы пригласим домой актеров и сделаем так, чтобы они выглядели как родители и мальчишки-монстры. Они будут вести себя так, как мы захотим, и никакого позора!
Тинка засмеялась:
Ты же не думаешь на самом деле, что такое пройдет, правда?
Лисси вздохнула. Разумеется, она так не думала, но почему бы не помечтать?
Девочки вернулись домой после пяти часов вечера, уставшие и голодные.
Из подвала доносился такой шум, как будто там одновременно колотили железными крышками от кастрюль и палили из дюжины пулеметов. К этому грохоту примешивался душераздирающий скрежет. Это Фрэнк и Стэн снова собрали на репетицию свою группу с милым названием «Голодные каннибалы».
Сестры страдальчески закатили глаза, но им приходилось терпеть. Тем более что это была их вина — они сами наколдовали братьям успех, лишь бы только избавиться от их слежки[1]. Колдовство удалось, на группу даже обратил внимание один музыкальный продюсер и стал активно ее продвигать. Но вскоре успех пошел на спад. Виноваты в этом были сами музыканты — репетировать как следует им было лень. На одном из концертов они играли настолько плохо, что публика их освистала и продюсер от них отказался.
Девочки поднялись наверх, подальше от кошмарных звуков. На втором этаже посреди коридора стояла Грит и с кем-то разговаривала. Тинка испугалась не на шутку. Неужели у них дома появился Эдуард Рок и рассказал маме, в чем заключается настоящее хобби ее дочерей? Но к счастью, эта мысль туя" же исчезла, поскольку Грит сердито произнесла:
Нет, Дэвид, тебе нельзя это надевать! Сними сейчас же!
Любопытство заставило Тинку и Лисси подойти ближе. В чем дело? Мама всегда защищала маленького Дэвида, и порой ему разрешалось слишком многое. Почему теперь она разговаривала с ним так строго, девочкам стало ясно с первого взгляда: Дэвид был в юбке, а поверх своего джемпера, перепачканного вареньем, натянул один из лифчиков Тинки.
Эй! — возмутилась Тинка. — Это не твое! Немедленно отдай!
Дэвид посмотрел на нее, обиженно скривился и заявил:
Я девочка!
Грит попыталась быть терпеливой:
Никакая ты не девочка. Ты мальчик! Будущий мужчина!
Дэвид энергично крутил головой:
Я девочка, девочка, девочка! И надеваю только девчачью одежду!
Да надевай какую хочешь, только не мою! — не выдержала Тинка и попыталась сорвать с него свой лифчик.
Дэвид не стал сопротивляться, позволил себя раздеть, потом втянул живот, чтобы юбка свалилась на пол. Оказавшись до пояса голышом, он обиженно пригрозил:
Или буду носить девчачью одежду, или вообще никакую!
Грит попробовала убедить его:
На улице холодно, малыш. Ты простудишься.
Но Дэвид крепко сжал губы и только мотал головой.
Некрасиво ходить голым. Тебя будут дразнить.
Дэвид упрямо пожал плечами, будто хотел сказать, что ему все равно.
Лисси присела на корточки перед братишкой и заглянула ему в лицо:
Помнишь тот большой грузовик, который мы видели в магазине? Ты получишь его, если не будешь надевать девчачьи вещи.
Тинка никогда не слышала, чтобы Лисси говорила так мягко.
Дэвид задумался. Думал он напряженно и долго. Потом решительно посмотрел на сестру и твердо ответил:
Нет!
Лисси схватила его за плечи и сильно встряхнула.
Если будешь брать наши с Тинкой вещи, я тебя больно отшлепаю! Понял?
Дэвид сморщился, всхлипнул раз, другой и разревелся. Он рыдал так горько, что слезы лились из его глаз ручьями. В поисках защиты он обхватил Грит за ногу и уткнулся ей в юбку.
