Томас Брецина - Нормальная сумашедшая семейка
Ли-и-исси противная-а-а-а! — ревел Дэвид.
Пытаясь успокоить малыша, Грит гладила его по голове и смотрела на девочек полным отчаяния взглядом. Она тоже не знала, что делать. Но тут Дэвид неожиданно перестал рыдать, в мгновение ока вырвал у Тинки лифчик, подхватил с пола юбку и скрылся с ними в ванной. Дверь хлопнула, замок щелкнул — Дэвид заперся изнутри.
Госпожа Клювель-Тедимайер схватилась за голову:
Только этого нам не хватало! Две недели назад такое уже было —
Дэвид заперся в ванной и наотрез отказался выходить. Пришлось вызывать слесаря и вскрывать дверь, после чего замок перестал работать и его пришлось сменить. Все вместе это стоило столько же, сколько три больших игрушечных грузовика, но Дэвида, видимо, тот случай ничему не научил.
Целый час Грит и девочки провели под дверью в ванную, уговаривая Дэвида выйти. Они то сюсюкали сладкими голосами и обещали малышу подарки, если он откроет дверь, то теряли терпение и грозились на всю жизнь лишить упрямца сладкого и выкинуть все его игрушечные машинки, но ничего не помогало.
Вдруг Тинка сказала:
Мне надо в туалет!
Еще один туалет находился на первом этаже, возле кухни, и Тинка уже собиралась спуститься, когда Грит остановила ее:
Придется тебе идти к соседям. Туалет внизу засорился — Дэвид запихнул в него почти всю одежду из своего шкафа.
В восемь часов вечера свершилось чудо. Борис уже собирался звонить слесарю, когда дверь открылась и из ванной вышел сияющий Дэвид. На нем были черные кружевные трусики (Грит возмущенно воскликнула: «Дэвид, кто тебе позволил рыться в моих вещах?!») и Тинкин лифчик. В одной руке он держал шелковую юбку, в другой — туфли Грит на высоком каблуке.
— Правда, я красивый? — спросил он. Родители не знали, радоваться им или ругаться, поэтому ограничились глубокими вздохами.
По-моему, он будет монстром, когда вырастет. По крайней мере, все предпосылки для этого налицо, — проворчала Лисси и в изнеможении упала на стул.
Раздался исключительно неприличный звук.
Дэвид удивился и обрадовался:
Ты пукаешь громче меня! — забыв все обиды, он восхищенно смотрел на Лисси.
Лисси вскочила и сорвала со стула тонкий чехол. Под ним лежала новенькая пукающая подушка.
По ухмылкам Фрэнка и Стэна стало понятно, откуда она там появилась. Лисси заскрипела зубами от ярости.
Ужин, ввиду чрезвычайных обстоятельств, состоял из одних бутербродов. Лисси проглотила их и, торопливо поблагодарив, побежала в комнату. Тинка еще не наелась, но прихватила с собой яблоко и поспешила за сестрой.
Лисси предупреждающе подняла руку.
Подожди! Отойди подальше, а то книга объявит забастовку, и из-за этих чокнутых братьев мы станем посмешищем на всю школу.
Тинка чуть-чуть обиделась, совсем немножко — все-таки Лисси была права. Она осталась возле двери и оттуда напомнила Лисси, что колдовать можно только для чьей-нибудь пользы.
Уж как-нибудь справлюсь, положись на меня! — буркнула Лисси. — В конце концов, я не влюблялась и не нарушала правила Клуба колдуний.
Вот теперь Тинка надулась всерьез.
Лисси легла на живот и подперла голову руками. Раскрытая книга лежала перед ней. Тинка наблюдала, как Лисси листает книгу и что-то бормочет себе под нос.
Наконец Лисси сказала:
Этой книге, наверно, уже лет двести. Так никто больше не говорит!
Но это же правильная книга, — напомнила* Тинка. — Она о хороших манерах.
Не дождавшись от сестры ответа, Тинка сделала вид, что происходящее ей нисколько не интересно, сползла на пол, скрестив ноги и подпирая спиной дверь. Она сидела, изящно запрокинув голову и прикрыв глаза. В каком-то журнале она читала, что такая поза успокаивает тело и дух, а именно это ей было сейчас необходимо. Лисси не обращала на нее внимания, продолжая листать книгу. Через пару минут она призналась:
К сожалению, я поняла только половину из того, что здесь написано. Сплошная тарабарщина! Но кажется, я нашла заклинание, которое нам подходит. Попробую...
Подожди! Ты уверена? Абсолютно уверена? — Тинка открыла глаза.
Лисси недовольно поджала губы, но подчеркнуто внятно прочитала:
Любезное обращение для господ и дам всех возрастов. — Она посмотрела на сестру. — Что тут может быть не так?
Тинка не успела ничего добавить — Лисси подняла руки, развела в стороны большие пальцы и мизинцы и вполголоса произнесла:
Поцелуй ручку и покорнейший слуга, — и шесть раз коснулась пальцами левой руки пальцев правой, по разу на каждого члена семьи.
Тинка наморщила лоб.
Поцелуй ручку и покорнейший слуга? — удивленно повторила она. — А что это значит?
Лисси пожала плечами.
Говорю же, книга устарела лет на сто пятьдесят.
Интересно, колдовство уже подействовало? — спросила Тинка.
Лисси похлопала по книге:
Тут написано, что действие наступает через восемь часов.
Девочки замолчали. Придется ждать завтрашнего утра...
Ужасное утро
Тинка проснулась от пронзительного крика, за которым последовали глухой удар и непонятный звон. Она открыла глаза и несколько секунд лежала, пытаясь прогнать остатки сна и понять, что произошло.
Только что, во сне, она стояла в огромном зале — длинном, но узком. Через весь зал тянулся стол, по одну его сторону сидели женщины с очень серьезными лицами. Тинка стояла по другую сторону и чувствовала себя крохотной букашкой, которую непременно должны раздавить.
Все женщины указали на Тинку и хором потребовали: «Вышвырнуть ее отсюда!» В помещении не было ни дверей, ни окон, и Тинка металась от одного конца стола к другому, преследуемая колючими взглядами женщин, которые все без исключения — Тинка знала это — были колдуньями. Стол тем временем надвигался на нее, и вскоре остался только крохотный кусочек пространства, в который она забилась. Когда стол начал давить ей на ноги, она проснулась. От крика.
Но кричал кто-то другой.
Комната освещалась осенним солнцем.
— Придурки телевизионные! — услышала Тинка Лиссин голос.
Затем что-то хлопнуло — это было похоже на щелчок кастаньет.
Тинка приподнялась в кровати, опираясь на локти.
Девочки поделили комнату пополам и по-разному обустроили свои половины.
Половина Тинки была уютной и мягкой: глубокие кресла, кровать с резными белыми столбиками, около сотни плюшевых медвежат, собачек и других игрушек, на стенах — плакаты с животными, певцами и киноартистами, а еще большая доска, к которой были прикреплены поздравительные открытки, фотографии и разные симпатичные картинки.
Половина Лисси напоминала дом в джунглях. Спала Лисси в гамаке, мебель ее была сделана из грубых деревянных ящиков, на одной полке разместилась коллекция кактусов, на другой — несколько разноцветных бархатных шляп.
Еще у девочек был небольшой балкончик, на который вели двойные двери и который делал комнату светлой и привлекательной. Сейчас перед ним стояла Лисси и задергивала занавески так энергично, что латунные кольца, на которых они висели, жалобно звякали. Лисси обеими руками сжимала края занавесок, будто в комнату могло пробраться какое-то чудовище.
Что случилось? — сонно спросила Тинка.
Она совершенно не выспалась, глаза то и дело закрывались. У Тинки было такое чувство, что спала она всего несколько минут.
Представляешь, я проснулась, потому что почувствовала, как меня кто-то рассматривает! Повернулась к окну. И что я там увидела?
-Что?
Телевизионную камеру! — негодующе выпалила Лисси. — На балконе стоит оператор и снимает нас!
На нашем балконе? Как он туда попал? — зевнула Тинка.
Прилетел по воздуху, разумеется, как же еще! — Лисси разозлилась на глупый вопрос.
Правда? На чем? — Тинка никак не могла прийти в себя.
Он залез!
Тут Тинка подскочила:
Это же оператор из «Семейного счастья»!
Да что ты! — насмешливо протянула Лисси. — А мне показалось, что он снимал для передачи «Моя семья и другие звери». Видимо, ему не терпелось запечатлеть наконец настоящую храпокозу...
При слове «храпокоза» Лисси в упор посмотрела на Тинку. Но Тинке не хотелось ссориться, да еще с самого утра. Поэтому такое свинство со стороны Лисси она пропустила мимо ушей.
— Посмотри, он еще на балконе? Лисси осторожно заглянула в крохотную щелочку.
Убрался!
Тинка облегченно вздохнула. Да уж, веселенькая жизнь им предстоит в эти три дня, если на каждом шагу их будет ожидать и преследовать телекамера.
Обычно утром Тинка брела в ванную в короткой ночной рубашке. Но сейчас это показалось ей неудобным. Во-первых, ей не хотелось попасть в телевизор в мятой ночнушке, а во-вторых, Тинка чувствовала себя в ней полуголой. Она бы надела купальный халат, да он висел в ванной. Не придумав ничего лучше, Тинка вытащила из шкафа толстую лыжную куртку и натянула на себя.
