Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

Разумеется, с ней можно было поспорить, но в последнее время взрослым стало сложно возражать Мэл. На ее лице застыла маска решимости, а холодная уверенность, которую она обрела в ночь гибели Гелифена, сделала ее по-настоящему грозной. Теперь девочка сама походила на берсерка.

Кристофер и Мэл доплыли до острова и теперь стояли по колено в воде, рассматривая дерево. Его сияние слепило, а кора была шершавой, совсем как у самого обычного дерева.

– Ну, я полез, – сказал Кристофер.

– Почему ты? – Мэл набычилась, словно готовясь к драке.

– Потому что если ты упадешь и разобьешься, мы ни за что не найдем следующее Бессмертье или найдем, но через много лет. И тогда некому будет пройти через лабиринт. Вот почему.

Мэл задумалась, в ней явно боролись гордость и здравый смысл.

– Ладно. Тогда за дело!

– Сейчас, надо оглядеться.

Мэл улыбнулась и вместе с Кристофером обошла дерево. По мнению мальчика, задача не казалась слишком сложной. Он отлично умел карабкаться и облазил все деревья рядом с домом.

Из золотистого ствола торчали сучки, достаточно большие, чтобы он мог упереться в них ногой.

– Начнем, – сказал он и схватился за ближайший сук. – Ой, горячо! Нагрелся на солнце!

– Обжегся? Натяни рукава на ладони!

– Нет времени. – Кристофер вновь схватился за дерево, морщась от исходившего от ствола жара.

Ветки оказались твердыми и неподатливыми, пальцы соскальзывали со ствола, а ногти царапали кору, но у мальчика все-таки получалось карабкаться вверх. Он забрался на толстый сук и двинулся вдоль него.

Сук походил на веер: от него отходила более тонкая ветка, которая, в свою очередь, тоже делилась на другие, более слабые ветки. Кристофер ухватился за одну из них – тонкую, как мизинец, и длинную, с его предплечье, – и потянул. Хрупкая, горячая, сияющая, как солнце, она отломилась.

– Осторожно! Лови! – крикнул он Мэл, бросил вниз ветку и услышал, как девочка радостно засмеялась. – Сколько золота нам нужно?

– Не знаю. Лучше больше, чем меньше.

Кристофер двинулся дальше, отламывая и сбрасывая в подставленные руки Мэл тонкие золотые веточки. С некоторыми оказалось справиться труднее, так что он лег на живот, обхватив ногами толстый сук.

Кое-где пробивались крошечные почки. Твердые, как кора дерева, золотые листья должны были вот-вот распуститься.

Кристофер отломил еще с десяток мелких веток с этого сука и поднялся выше. Здесь листья были крупнее, вдвое больше его ладони. Он потянулся, чтобы сорвать один.

– Стоять!

Сердце Кристофера заколотилось. Он чуть не упал. Голос был высоким, пронзительным и властным. Слова звучали как-то странно, будто говорил не человек, а…

– Я – Джакулус, дракон острова Живого Золота, и я приказываю тебе остановиться!

Кристофер огляделся, но ничего не увидел. Он повис на руках, отпустил ветку, пролетел восемь футов и приземлился на землю, едва не повредив лодыжку.

– Где ты? – позвал мальчик.

– Здесь. Ну здесь же, ради Бессмертья, внизу!

Перед лицом Кристофера появился самый настоящий дракон, правда, размером с колибри. Его тело сверкало серебром, а крылья покрывала золотисто-зеленая чешуя. Создание дрожало от негодования.

Мэл фыркнула от смеха. Дракон развернулся и посмотрел на нее:

– Над чем ты смеешься? Может, над моим размером?

– Нет! – горячо возразила Мэл. – Нет, я бы не посмела смеяться над драконом.

– Я, может, и маленький, госпожа, но мне это нисколько не мешает. – Дракон, задрав голову, фыркнул, и из его ноздрей вырвался крохотный огненный шарик. Кристофер отшатнулся. – Я Джакулус, древесный дракон. Мое нерушимое право и обязанность – съесть вас. Кстати, очень мило с вашей стороны явиться ко мне чистыми.

Кристофер бросил взгляд на корабль. Он был слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог услышать их крики.

Джакулус оглядел детей с ног до головы.

– Ты, мальчик, не с Зачарованных островов. Разве сказания о могучем миниатюрном драконе не достигли Иноземья?

Кристофер покачал головой.

– К сожалению, в наших сказках драконы большие, – признался он.

– Человек из твоего мира, Плиний [10], путешествовал между мирами. Он обещал, что расскажет обо мне, когда вернется. Ты должен знать обо мне!

Волшебное создание снова фыркнуло, возмущенно выпустив язычок пламени возле локтя Кристофера.

– У тебя есть имя? – спросила Мэл.

– Я же только что сказал вам. Я – Джакулус.

– Я имею в виду… Меня зовут Малум. А его – Кристофер. Должно быть имя, которое отличает тебя от других джакулусов.

– Откуда вы взяли эти имена?

– Мне имя дали родители, – сказал Кристофер.

Джакулус снова оглядел детей с ног до головы.

– Я вылупился из яйца сам, – отчеканил он. – Рядом не было дракона, который дал бы мне имя. Я часто путешествовал, но не дальше необходимого, чтобы добыть себе еду.

– Имя необязательно должны дать родители. Его может дать любое создание или человек.

– Большинство людей, попавших на мой остров, я сжигал, как и положено, так что у них не было на это времени. Хотя потом они очень долго лежали здесь. Уголь не дает плоти гнить.

– Почему ты не сжег нас?

Джакулус снова фыркнул:

– Мальчик. Его запах. В его крови чувствуется любовь ко всему живому, и все живое тянется к нему. Мне стало любопытно. И ты, девочка. Я знаю, кто ты. Я чую в тебе гримур. Даже кракен не смог бы поглотить тебя. Съесть Бессмертье – плохая примета.

Ветер усиливался. Облака постепенно закрывали солнце. Длинная тень на морских волнах, которую отбрасывало дерево, все больше рябила и размывалась. Кристофера пробрала дрожь. При всем своем великолепии остров казался суровым местом.

– Неужели ты в одиночку охраняешь это дерево вот уже тысячу лет? – спросил Кристофер. Несмотря на опасность, в нем вспыхнула искра сочувствия к крохотному властному дракону. – Ты его еще не возненавидел?

Это было ошибкой. Дракон поднялся в воздух, пылая гневом:

– Выскочка! Ты зашел слишком далеко! Бессмертье я не трону, но тебя съем…

– Подожди! Я просто хотел спросить: тебе не бывает одиноко?

Джакулус издал низкое урчание, прозвучавшее как предупреждение.

– Драконы не ощущают одиночества. Это чувство знакомо лишь людям. И, возможно, некоторым слабым дриадам. – Он фыркнул огнем.

– Но почему ты остаешься здесь? – спросила Мэл. – Ты же можешь улететь куда угодно.

– Джакулус обязан охранять золотое дерево.

– С чего ты это взял, если другие драконы никогда не говорили тебе, что надо делать?

Голос Джакулуса дрогнул:

– Откуда птица знает, каким путем ей лететь на юг из Параспары в Эдем каждый год? Я просто знаю, что это так. Прежде чем сжечь приходивших сюда людей, я многому у них научился. Выучил языки: арабский, санскрит, старофранцузский. Двести лет назад пришел один исследователь и обучил меня английскому. Я не съел его, пока не выучил все неправильные глаголы.

– Но ты так и не узнал, как тебя зовут.

Он замешкался, а потом нехотя признал:

– Верно.

– Если мы дадим тебе имя, – начал Кристофер, – и если я поклянусь, что когда вернусь в свой мир, то всем расскажу о величии Джакулуса, ты отпустишь нас?

– Ты? Напишешь обо мне? Как хроникер?

– Да, именно так.

– Драконам нужны те, кто будет воспевать их в Иноземье. Без сказаний они… уменьшаются.

Кристофер и Мэл быстро закивали.

– Я сделаю это, – сказал мальчик. – Клянусь.

Дракон поколебался и выдвинул свои условия:

– Ты должен дать мне хорошее имя. Иначе я сожгу тебя и вдоволь попирую.

Кристофер встретился взглядом с Мэл. В ее глазах мелькнула паника, но движения губ сложились в слово:

– Норман?

– Как насчет… Жака? – быстро предложил мальчик.

Джакулус задумался:

– Джакулус Жак? Не слишком ли банально?

– Ничего не банально, – ответила Мэл. – Остроумно и элегантно.

– Оно произносится как Жак, а на французском, например, пишется очень сложно: Jacques, – добавил Кристофер. – У нас в школе учится мальчик из Франции по имени Жак. Так что в этом имени есть тайные буквы, про которые знаешь только ты.