Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

– Старуха на лунме сказала, чтобы я ожидал вашего появления. – Кентавр добавил в котел горсть листьев, и над ним поднялся горький, едкий пар. – Я ей не поверил. Какой смысл приходить ко мне за зельем, которое не получится вывезти с острова? – Его голос осип. Похоже, ему нечасто приходилось разговаривать. – Неужели вы знаете, как покинуть это место?

Взгляд Найтхэнда был невозмутимым и внимательным:

– Не твое дело, Петрок.

Кентавр ждал.

– Да, – сказала Мэл. – Знаем.

– Вы принесли листья золотого дерева? Если нет, не было смысла заявляться сюда.

– Принесли, – ответила Ириан.

Кентавр дерзко оглядел женщину с ног до головы:

– Покажи.

Кристофер достал из кармана лоскут ткани, в который он завернул золотые ветки. Дрожа под начавшимся дождем, мальчик подошел к кентавру, сунул сверток ему в руки и почти отбежал назад, за пределы досягаемости. Он почувствовал кислый запах дыхания кентавра. Петрок развернул ткань и громко выдохнул. В этом звуке послышалось что-то свирепое, дикое.

– Ясно, – только и сказал он.

– Так ты сделаешь это? – спросил Найтхэнд. – Сваришь зелье, способное вернуть Бессмертью память?

– Может быть.

– Может быть? – Найтхэнд медленно вытащил из ножен на поясе гримурный кинжал. – Мы пришли сюда не ради «может быть».

Кентавр лишь поднял брови.

– Убери оружие, – чуть усмехнулся он, – или я не буду с тобой разговаривать. Оружие портит беседу.

Найтхэнд поколебался, но убрал клинок в ножны. Он тяжело дышал, его ноги, как заметил Кристофер, подгибались.

– Даже если есть все ингредиенты, – сказал Петрок, – я не смогу сварить зелье. Оно должно готовиться на огне дриады, а их нет на этом забытом острове.

– Но ты все-таки можешь изготовить его? – спросила Ириан.

– Могу, да. Но я не говорил, что сделаю это.

Было видно, что Мэл изо всех сил сдерживается, чтобы не задать вопрос, но она все-таки выпалила:

– Что ты такого натворил, что тебя заковали? Мы на этом острове никого больше не видели в цепях.

Кентавр сурово посмотрел на девочку:

– Стоит ли задавать вопрос, если ты не готова услышать ответ?

Мэл уставилась на кентавра, краснея, и Кристофер пришел ей на помощь:

– Кто сказал, что она не готова? Ты убил кого-то?

Петрок поднял брови:

– Даже человеку ясно, что это глупый вопрос. Да, я кое-кого убил, хотя кентавры крайне редко убивают друг друга. Мой народ решил, что цепи станут частью моего наказания. Они изготовлены из живого золота, поэтому я не могу их разбить.

Петрок снова повернулся к Мэл. Дождь усилился, и капли стекали по его крупу.

– Так это ты? То самое потерянное Бессмертье, которое так долго ждали? Подойди ближе, я хочу тебя рассмотреть. Кое-кто готов заплатить миллион золотых, лишь бы ты попала к ним в руки.

Но Мэл отшатнулась. Она отошла к ближайшему дереву, села под ним и подтянула колени к подбородку. Ей было холодно, а там, где обычно она ощущала живое тепло Гелифена, теперь была пустота. Она жадно вдохнула запах, сохранившийся на кофте там, где к ней прижимался Гелифен.

– Среди моего народа ходят сказания о Бессмертье, – покивал Петрок. – Рассказы многих похожи на навязчивую идею. Они ждут его уже сто лет. – Кентавр постучал копытом по земле. – Но я не знал, что им будет ребенок. Звезды не говорили о таком. Мой народ верит в небесные знаки, однако я всегда скептически к ним относился: слишком туманно и далеко от нас. – Он окинул прибывших внимательным взглядом и вытер капли дождя с лица. – Я доверяю только тому, к чему можно прикоснуться, – крови и золоту, огню и грязи.

Его глаза остановились на Мэл, и он заговорил тише:

– Думаете, она справится? Она же совсем дитя. Не сильнее муравья или мухи – ничего особенного.

Кристоферу не понравилось, как кентавр смотрит на Мэл. Еще когда они уходили от лодки, Кристофер взял кухонный нож с длинным лезвием и заткнул его за пояс, и сейчас он положил руку на его рукоять:

– Она храбрая.

– Правда? Или это всего лишь проявление человеческой вежливости, к которой вы прибегаете, когда отвешиваете комплименты тем, кого презираете?

– Это правда. Я видел своими глазами! – Мальчику захотелось, чтобы и кентавр это понял. Из-за пара, который поднимался над котлом, у Кристофера кружилась голова, но он постарался взять себя в руки. – Она умеет летать. Она сбежала от убийцы. И она никогда не сдается – это совсем не в ее характере.

Петрок по-прежнему смотрел на Мэл.

– Говорят, если не спасти гримур сейчас, он исчезнет раз и навсегда. Вот что вы, люди, никогда не хотели понять: время конечно. – Позади него вспыхнули искры, и он принюхался. – Наступит конец всему, темный и ужасный. Мы, кентавры, это понимаем. Лично я вижу красоту в этом мрачном завершении бытия.

И тут кто-то с отвращением произнес:

– Достаточно.

Это была Ириан, и она сказала это очень громко. Кристофер раньше не слышал, чтобы она повышала на кого-то голос. Она подошла вплотную к Петроку, оказавшись в пределах его досягаемости.

– Мне плевать, что ты говоришь или думаешь. – Мрачное очарование кентавра, под которое попадал всякий, кто оказывался рядом, рассеялось под ее ясным, уверенным взглядом. – Ты сделаешь зелье? Да или нет? Если да, то действуй. Если нет, так и скажи, и мы оставим тебя одного – с твоей цепью, котелком и этим жалким пятачком грязи под копытами. Но в таком случае золото мы унесем с собой.

Найтхэнд наблюдал за ней. Его красные опухшие глаза восхищенно сияли.

Петрок поджал губы:

– Хорошо. Но я не буду работать, пока кто-то смотрит. Идите в город. Возвращайтесь на рассвете.

– Рассвет – слишком поздно. Мы не можем тратить время впустую, – возразил Найтхэнд.

Он поморщился от боли, и Ириан на всякий случай придвинулась к нему поближе.

– Придется потратить, – буркнул Петрок. – У меня есть и кости химеры, и кровь цетуса, и сок морского ежа. Кровь нужно варить шесть часов. И в лесу есть куст росянки, который распускается только за два часа до рассвета. Так что вам придется подождать.

Вернувшись в город, они принялись искать место, где можно было бы переночевать. Нашлось несколько забегаловок, но все выглядели грязными и безрадостными.

Они разговорились с женщиной, торговавшей в лавке на углу улицы. Ее волосы были убраны под платок.

– Зачем нам гостиницы, если сюда никто не приезжает на время? – Она с подозрением уставилась на компанию. – Но я могу продать вам еды.

Они купили помидоры, маленькие, круглые плоские лепешки и что-то вроде сушеных кальмаров. Торговка предложила еще бутылку вина, горлышко которой было обмотано тряпкой:

– Вино из пантерницы будете? Сама делаю. Выжигает все лишние мысли на целую ночь, а то и день. Отвлечет от раны.

Ее взгляд задержался на руке Найтхэнда. Она так распухла, что ему пришлось отрезать часть рукава. Потом женщина уставилась на его бледное, посеревшее лицо.

Найтхэнд покачал головой и повернулся к Ириан:

– Может, ты хочешь?

– Спасибо, но я предпочитаю, чтобы мои мысли остались при мне, – ответила та.

В конце концов они решили спать в лодке по очереди, чтобы кто-то нес вахту на протяжении ночи. Им не хотелось рисковать.

Минута шла за минутой, над городом убийц горели звезды. Мэл и Кристофер лежали рядом друг с другом, покачиваясь на волнах.

– Мэл, не спишь?

– Нет конечно.

– Мэл, а ты… Ты думала о том, как все будет? Когда ты выпьешь зелье и после этого?

Мэл посмотрела на Кристофера. В ее взгляде боролись презрение к опасности и страх, но последний все-таки победил.

– Не хочу говорить об этом.

– Но почему?

– А ты сам думал, что после этого произойдет?

– Да. – Мальчик действительно размышлял об этом, представлял снова и снова и даже немного завидовал. – Ты будешь знать все. Короли и драконы будут просить у тебя совета.

– Ты точно об этом думал? Представил, к чему это приведет? – Голос Мэл звучал совсем тихо под раскинувшимся над ними огромным звездным небом. – Ты понимаешь, что я никогда не смогу ничего забыть? – Она прерывисто вздохнула. – Мне страшно. Иногда, думая об этом, я не могу дышать. В жизни никогда так сильно не боялась. А что, если я приму зелье и продолжу испытывать страх? Что, если мне будет страшно всю жизнь? Вечность?