Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

Моряк взглянул на руку, которая была покрыта засохшей кровью. По краям раны образовался густой желтый гной. Берсерк отодрал бинты, а вместе с ними и полоску кожи, причем сделал это с такой невозмутимостью, словно перелистнул страницу журнала.

– Хм. Похоже, с моей рукой… все плохо.

– Мне кажется, – сказала Рэтвин, – от людей не должно разить болотом, так ведь?

На ее маленькой зеленой мордочке читалось беспокойство.

– Найтхэнд, отнесись к этому серьезнее, пожалуйста, – нахмурилась Ириан. – Что тебя ранило? Зубы каркаданна? Или рог? Если это зубы, то заживет. Но если рог…

– Да, рог.

– В рогах каркаданнов содержится яд, который они выделяют из железы, расположенной на его кончике. – Она наблюдала за берсерком и, поскольку выражение его лица не изменилось, добавила: – Это плохо, Найтхэнд.

– Помнится, я слышал, что врачи не в восторге от таких ран, – кивнул Найтхэнд так невозмутимо, словно они обсуждали досадную опечатку в автобусном расписании. – А лекарство есть?

– Я не знаю. Но нужно как можно скорее вылечить тебя. – Ириан закусила губу, потом сказала: – Рэтвин! Нам придется изменить курс…

– Ни за что! – Берсерк метнул в нее гневный взгляд. – Сначала мы найдем золотое дерево, а потом отправимся на остров Убийц. И так много времени ушло в никуда. Лишнего у нас нет.

– Найтхэнд! – Ириан сделала шаг назад, но не отвела взгляд от берсерка. – Со временем яд становится только сильнее. Как ты поможешь Бессмертью, если умрешь?

Он хмуро посмотрел на Ириан, и казалось, его волосы взъерошились еще больше, чем обычно, а лицо напряглось.

– Это всего лишь царапинка от крохотного уродливого пони. Ириан, – он поднял руку, словно защищаясь, – не трать силы на этот взгляд.

При этом берсерк выглядел взволнованным куда больше, чем во время схватки с каркаданнами.

– Найтхэнд, – повторила Ириан, разозлившись, – прошу тебя проявить благоразумие. Мне что, нужно умолять?

Но берсерк уже уходил, хмурый, как туча.

– Мэл, Кристофер, вы где? – позвал он мрачным голосом.

– Здесь, – отозвался Кристофер, который оставался вне их поля зрения все это время.

– Как следует помойтесь в море. Нужно произвести хорошее впечатление на дракона: они обращают внимание на внешность. Я могу перечислить минимум восемнадцать пунктов, согласно которым вы, дети, выглядите отвратительно.

Мэл, проходя мимо, бросила взгляд на Кристофера. Она явно думала о том же, о чем и он: Найтхэнд состоял из морской соли, крови и щетины. Он выглядел как ходячее место преступления. А еще он был ростом шесть футов десять дюймов, обладал непредсказуемым характером и чаще всего сердился на что-нибудь. Так что не стоило ничего говорить ему о внешности.

Корабль требовал их полного внимания: нужно было натягивать паруса, обходить рифы и поднимающиеся из воды скалы. Кристофер нашел место назначения: «Ареат, или остров Живого Золота», гласила карта. Клочок суши был не больше булавочной головки.

– Анья, – Мэл скривилась, произнося это имя, – говорила, что дракон относится к виду джакулус. – Девочка сидела на палубе спиной к борту, подтянув колени к подбородку. Она проводила много времени в такой позе: просто сидела и молча смотрела на воду. – Что это за вид?

Ириан наморщила лоб. Казалось, она роется в спрятанном внутри нее сундучке со знаниями:

– Боюсь, я не сильна в классификации драконов. Мне известно кое-что о краснокрылом, серебряном, желтом, звездном, бородатом и садовом драконах. Но моя специальность – море, а не небо.

– Тогда поймем, когда увидим, – сказала Мэл. – Это же дракон. Их трудно не заметить. Так что мы просто подождем, когда он улетит, и высадимся на острове.

Они сделали остановку в бухте острова Каркара, чтобы запастись пресной водой. Люди на нем не жили, но существ здесь хватало: железноклювые гаганы летали над головой, сверкая на солнце, а когда лодка приблизилась, стая маленьких диких кошек со светящимся мехом устремилась прочь.

– Карбункулы! – закричала Мэл. – Если проследить за ними, можно найти место, где они зарыли сокровища!

– Хотя, – сказала Ириан, – все по-разному понимают, что такое сокровище. Бывает, человек месяцами охотится за карбункулами, а в итоге откапывает крысиный хвост и три рыбьи головы.

Здесь также водились саламандры. Леса и холмы окружали небольшие озера, в которых они обитали, и над водой и по склонам холмов поднималась легкая дымка.

Мэл и Кристофер искупались в таком озере – оно оказалось горячим, нагретым телами обитавших там саламандр, – и на совесть прошлись по коже найденными на берегу морскими губками. Царапины, оставленные Гелифеном на щеке Мэл, все еще оставались свежими и красными, и девочка осторожно прикоснулась к ним кончиками пальцев.

Они устроили соревнование, кто дольше продержится под водой без воздуха (победила Мэл) и кто сможет сделать в озере стойку на руках (победил Кристофер, Мэл сразу же упала, выплевывая воду). На коре дерева, похожего на иву, под которым дети переодевались, они обнаружили потеки свежей смолы.

– Это айя, кажется, – сказала Мэл. – Точно не помню, я не очень разбираюсь в деревьях.

– Так себе звучит, – ответил Кристофер, – учитывая, что наша миссия напрямую связана с деревом.

Мэл усмехнулась. Ее настроение становилось лучше с каждым мгновением, проведенным на острове. Она показала Кристоферу, как правильно собирать смолу: «Нет, смотри, как я делаю! Не отдирай, а соскребай!» – и он обнаружил, что смола по вкусу похожа на мед, а по консистенции – на лакрицу.

Когда они оделись, Мэл стала рыться в кармане в поисках золотой нити, чтобы снова вплести ее в волосы, и наткнулась на касапасаран. Она, нахмурившись, наблюдала за тем, как стрелка, описав полный круг, замерла.

– Что-то не так. Раньше стрелка указывала на Арк, а теперь сместилась. Что это значит?

Кристофер тоже взглянул на прибор:

– Он показывает туда, куда мы сейчас направляемся, – на остров Живого Золота.

В глазах девочки появилось беспокойство, и он попытался найти разумное объяснение, чтобы ее успокоить:

– Может, теперь, когда ты приняла то, что ты – Бессмертье, твой дом…

Но прежде чем он успел закончить, Мэл сказала:

– Да, я поняла, о чем ты! Может быть, раз у меня больше нет дома на Архипелаге, теперь он указывает путь к дому Бессмертья?

Кристоферу в голову пришла внезапная мысль, и, прежде чем он смог остановить себя, он произнес:

– Погоди, но это значит, что касапасаран может указать путь через лабиринт? Без зелья?

На мгновение лицо Мэл засияло от надежды, волнения и другого более сложного, невыразимого чувства, но она тут же покачала головой:

– Сфинксы говорили, что да Винчи установил в лабиринте ловушки. Даже если касапасаран может показать путь – а я не уверена, что это так, – этого было бы недостаточно. Нужно, чтобы ко мне вернулась память Бессмертья.

Мэл крепко сжала касапасаран, а когда ей показалось, что Кристофер не смотрит на нее, прижала его к щеке.

Наконец ветер усилился, и они отправились в путь. Вдали показалась одинокая скала, которая сияла, словно маяк.

Остров оказался крохотным, а вот росшее на нем дерево было огромным: толстым, как дуб, и раза в три выше него. Оно сверкало золотом в лучах солнца, и на его стволе вспыхивали отраженные от морских волн солнечные зайчики.

– Дракона не видно, – сказал Кристофер. – Надо высаживаться прямо сейчас!

Найтхэнд, едва поднявшись на ноги, чуть не упал на палубу:

– Вперед! Пора собирать золотой урожай!

– Найтхэнд… – с сомнением начала Ириан.

Но тут вмешалась Мэл, как они с Кристофером и договорились ранее. Дети знали, что берсерк не сможет отказать Мэл, тем более что он поклялся ей служить.

– Нет. Ты останешься на корабле, – заявила Мэл. – И остальные тоже: Рэтвин проложит дальнейший маршрут, а Ириан починит корабль. – Последнее было ложью: «Танцующую тень» уже подлатали, но ведь кто-то должен присмотреть за берсерком. – А ты, Найтхэнд, следи за тем, не вернется ли дракон, пока мы с Кристофером будем на острове.