Томас Брецина - Добавим маме изюминок
Звонить не требуется!
Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!
Над ней была прибита прямоугольная деревянная табличка с надписью:
МАЛЬЧИШКАМ ВХОД
СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
Лисси и Тинка сами смастерили ее на уроке труда, чтобы братьям было абсолютно ясно, насколько неуместным будет их появление здесь.
У девочек не было ключа, да он им и не требовался. Достаточно было улыбнуться, и ворота распахивались сами собой.
Сад за забором казался заколдованным: узловатые стволы деревьев были похожи на мускулистые тела мужчин, кусты и цветы образовывали заросли и скрывали от посторонних глаз дом.
Осень уже заявила о себе. На ветках висели желтые листья. Кусты почти отцвели, и первые цветки осеннего безвременника появились на лужайке.
Галька хрустела под ногами девочек, пока они шли по дорожке к дому.
Собственный дом. Это необыкновенное и в высшей степени прекрасное чувство обладания своим собственным домом. Даже если у него нет ни одной прямой линии и крыша напоминает вязаную шапку. Покрытая блестящей черепицей крыша сияла в солнечных лучах, а бело-зеленые ставни придавали окнам вид широко раскрытых любопытных глаз.
Входная дверь красного цвета была укреплена тремя широкими коваными полосами. При внимательном рассмотрении бросалось в глаза, что на двери нет ни ручки, ни дверного замка. Тот, кто хотел войти, должен был просто попросить об этом.
Скрип дверных петель звучал как протяжное: «Про-хо-ди-и!»
В прихожей все сияло и блестело. На длинных стеллажных полках были расставлены кристаллы разной величины. Некоторые преломляли свет, падающий из-за двери, и от этого на стенах плясали желтые, как мед, бледно-голубые или рубиново-красные точки. Другие, казалось, горели изнутри. Воздух был наполнен мерцанием и свечением, будто в нем кружились тысячи светлячков.
У ног Тинки и Лисси что-то заурчало, напоминая моторчик маленькой швейной машины. Кто-то мягкий и теплый терся об их икры.
— Привет, Казимир, — поприветствовали они невидимого кота.
Из полуоткрытой двери появился клубок из белых полосок. Когда-то Тинка приняла их за привидения, пока не поняла, что это — котята Казимира. Их мамой была обычная сиамская кошка, и поэтому частично котята были видны. Но только частично.
Лисси опустилась на пол, и тотчас же белые полоски проворно начали лазить по ее ногам, как по площадке для игр.
Снаружи послышалось сиплое карканье.
Вороны? — Лисси постучала пальцем себе по лбу. — У них, по всей видимости, сумасшествиит. Слишком рано для ворон. Они должны прилететь только зимой.
Крики ворон стали громче. Тинка вышла за дверь и посмотрела в небо.
Лисси, быстрее! — закричала она. — Вороны что-то держат в когтях! — Присмотревшись, она добавила: — Это какая-то рама для картины. И мне кажется, они несут ее нам.
Выстрел нарушил послеобеденную тишину, царившую в саду.
Колдовское зеркало
Казалось, время остановилось. Тинка задержала дыхание и уставилась широко раскрытыми глазами на соседский сад, над которым пролетала стая. Рядом, открыв рот и не дыша, сидела Лисси.
Вороны прекратили кричать. Возникло ощущение, будто они зависли в воздухе.
Звук выстрела слышался недолго и быстро стих. Птицы испуганно закаркали и разлетелись в разные стороны. Три вороны, державшие раму, выронили ее. Кружась и вращаясь, рама упала в сад, примыкающий к участку Лисси и Тинки.
Одна ворона перешла в пикирующий полет над домом колдуньи и приземлилась прямо перед Тинкиными ботинками.
Она посмотрела на Тинку снизу вверх взглядом, полным упрека, и обвиняюще каркнула.
Тинка, которую чувство вины охватывало даже тогда, когда она ничего дурного не делала, беспомощно пожала плечами:
Там живут Лидофские, которые...
У которых тяжелый случай сумасшествиита. — Лисси опять вставила свое любимое словцо.
Ворона энергично указывала клювом на соседский сад и делала движения, будто щипала траву.
Что это значит? — спросила Лисси тихо.
Она хочет нам что-то сказать! — предположила Тинка.
Как в игре в шарады, девочки начали угадывать: «Дергать? Рвать? Полоть сорняки?»
Ворона трясла головой, как будто ей до сих пор ни разу не доводилось слышать столько вздора. Когда Лисси и Тинка высказали достаточное количест-44 во неверных предположений, ворона, немного нервничая, подскочила к сломанному сучку и подобрала его клювом.
— Поднять? — спросила Тинка. Наконец-то ворона кивнула.
Все понятно! Мы должны поднять раму! — догадалась Тинка.
Ворона в изнеможении вздохнула.
Да, мы заберем ее. Но что дальше? — допытывалась Тинка.
Ворона не собиралась ничего объяснять. Ее спутники уже едва виднелись вдали, и она поднялась в воздух, чтобы догнать их.
Ты пойдешь на ту сторону? — спросила Тинка у Лисси, смущенно теребя прядь волос.
Трусиха, — прошипела Лисси. — Опять я должна идти в логово льва. Я имею в виду сад Лидофских.
Она принесла лестницу, стоявшую у стены дома, но тут Тинка кое-что придумала.
Стой, не надо! — решительно остановила она Лисси. — Эти сумасшедшие стреляли. Значит, у них есть пистолет. Как только Лидофские увидят твою голову над изгородью, они, чего доброго, примут тебя за ворону и выстрелят снова.
Ты имеешь что-то против моей прически? — заворчала Лисси, теребя разлохмаченные волосы.
Нет, я переживаю за тебя, — уверила ее Тинка.
Из-за живой изгороди послышался удаляющийся голос госпожи Лидофски:
Наверняка дерзкие девчонки разбросали в своем саду пищевые отходы, чтобы привлечь этих ужасных птиц.
Лисси, язвительно ухмыляясь и строя гримасы, передразнивала соседку.
На счастье, для воров у меня имеется пугач, — радовался господин Лидофски. — Эти бестии сразу же исчезли. Я все правильно сделал?
У меня уши болят от выстрела, — пожаловалась госпожа Лидофски.
Извини, извини! — залепетал ее муж.
Пугач, — тихо повторила Лисси. — Если бы вороны знали, то непременно вернулись бы и оставили небольшой «подарочек» на память. — Она отставила свой зад и издала неприличный звук.
Идем в дом. Все остынет! — скомандовала госпожа Лидофски.
Затем послышался стук закрывшейся двери.
Теперь вперед! — Лисси потерла руки и принялась искать в живой изгороди место, где могла бы перелезть к соседям.
Ей самой не очень нравилась эта идея. У нее не было желания быть пойманной на участке Лидофских. От соседей можно было ожидать чего угодно. Вдруг они поймают ее и сообщат в полицию? Они не раз грозились подключить все возможные инстанции, чтобы прогнать Тинку и Лисси из их дома.
Нерешительно-вопросительное карканье донеслось с водосточного желоба дома колдуньи. Тинка и Лисси посмотрели туда и узнали ворону, с которой недавно имели дело.
Тинка обратилась к птице, как к человеку:
Мы хотим забрать предмет, который вы принесли. Но Лидофские просто демоны.
Впрочем, ружье ненастоящее. Оно только издает звук выстрела, — добавила Лисси. И ей стало смешно оттого, что она разговаривала с вороной.
Черная птица взлетела и сильными рывками начала набирать высоту. Оказавшись над садом девочек и став размером с воробья, она издала призывное карканье.
Вскоре остальные птицы вернулись назад. Темной тучей они зависли в небе над соседским домом. Карканье смолкло.
Тинка и Лисси услышали, как открылась дверь.
— Муни, бестии вернулись! — завопила госпожа Лидофски.
Тяжело дыша, на террасе появился ее муж. Раздались многократные металлические щелчки. Господин Лидофски корпел над пистолетом, который никак не делал того, чего он от него добивался.
Вороны подняли раму с земли и, взмахнув крыльями, перелетели через забор. Тинка лишь протянула руку и забрала ее у них. Затем стая развернулась и еще раз пролетела над участком Лидофских.
Долгий, пронзительный вопль огласил весь переулок, когда птицы сделали именно то, о чем говорила Лисси. Над участком соседей выпал «дождь из белых пятен».
Лисси и Тинка смеялись и махали вслед воронам, которые попрощались с ними громким «кар-кар».
Я вызову санэпидемстанцию! — грозилась госпожа Лидофски. — Наверняка у этих дрянных девчонок водятся крысы.
Тинка осмотрелась по сторонам. Против крыс даже она была бы не прочь что-нибудь применить.
Успокойся, у нас есть кошки! — развеяла ее опасения Лисси.
Девочки вернулись в дом, потому что чувствовали: у них в руках оказалась не простая рама для картины. Никто не должен их видеть, пока они будут тщательно ее осматривать.
В доме Лисси и Тинки имелась гостиная, уютней которой нельзя было вообразить. Это была прямоугольная комната с тремя окнами. На полу один на другом лежало множество пушистых ковров. Маленькая софа, высокое кресло и низкий табурет были тоже накрыты коврами.
![Аллэин Флаер - Веревки и цепи. Часть первая - Веревки. [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
