Невероятные создания - Ранделл Кэтрин
– В следующий раз я буду прыгать на твоих ребрах, пока они не сломаются!. – Кристофер ощупал лицо. Под глазом наливался синяк. – Зачем она вам?
Подросток сплюнул, но ничего не сказал.
Тело Кристофера постепенно остывало, и ему больше не хотелось причинять никому боль. Голова гудела, а во рту была кровь. Он замахнулся ногой, будто собираясь пнуть мальчишку еще раз.
– Нет!
Поверженный противник выдавил что-то похожее на s’ortal.
– Чего?
Первый мальчик попытался встать:
– Не говори ему!
Кристофер тяжело дышал, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
– Говори, или тебе будет намного хуже.
Мальчик застонал:
– Она – Забывшая! Наша мама, она увидела это на ее ладони!
Кристофер вспомнил о гадалке, посмотрел на Мэл, которую тошнило в нескольких футах от него, и нахмурился.
– Что еще за Забывшая? – И тут его осенила догадка – пронзительная, бессознательная, преследовавшая его с тех пор, как кракен положил Мэл на обломок дерева в море. Он произнес: – Бессмертье? Она – потерянное Бессмертье?
– Ее ищет мужчина, Кэвил, так его зовут. Светловолосый, с синяком на лице. Предлагает деньги – серьезные, не мелочь какую-то. Он сказал, что она Бессмертье. Наша мама тоже так говорит.
– Но откуда Кэвил знает?
– Это не наше дело. Он сказал, что работает на кого-то.
Прежде чем Кристофер успел узнать больше, второй мальчик вскочил на ноги и потащил своего брата прочь. Они сбежали, и у него не хватило сил их остановить.
Он подошел к Мэл как раз в тот момент, когда ее вырвало.
– Я ударила его прямо в нос, – сказала она. – Кажется, сломала.
– Как ты догадалась это сделать?
– Не знаю. Просто пришло в голову. А он… Даже не знаю… Такое ощущение, что он боялся лишний раз дотронуться до меня. Хватал, но через силу.
Кристофер открыл было рот, чтобы пересказать все, что узнал от мальчишки, но тут же закрыл. Не здесь и не сейчас.
– Идти можешь?
– Да. – Мэл встала, поморщилась, смахнула грязь с волос и попыталась улыбнуться. – А вот можешь ли ты?
Кристофер провел языком по зубам. Вроде ни один не сломан.
– Могу. Давай вернемся на «Танцующую тень». И побыстрее.
Он молчал о том, что сказал нападавший, пока они не вернулись на корабль и не оказались в безопасности. Теперь дети сидели и кормили Гелифена креветками.
– Бессмертье! – произнесла Мэл. Она говорила негромко, но от напряжения ее голос звучал высоко и пронзительно. – Все уже помешались на Бессмертье. Бессмертье то, Бессмертье это. Уж поверь, я бы знала, если бы была Бессмертьем.
– Так в том-то и дело, что ты бы и не знала! – возразил Кристофер. В его груди росло волнение, вызванное безумной надеждой. Он думал о том, что говорила нереида, как жадно Гелифен вдыхает запах девочки и что путь между мирами открылся именно тогда, когда ей это было нужно. – Про это и говорила сфинкс.
– С таким же успехом можно сказать, что я кентавр. Нельзя не заметить, что в тебе хранятся знания всего человечества.
– Так ты не можешь этого осознать! И те мальчишки…
Он попытался сказать еще что-то, но она нахмурилась и вскочила:
– Прошу, Кристофер, только не говори, что веришь гадалке! Они зарабатывают, обманывая наивных простаков. Хорошо, что у грифонов к такому иммунитет.
Она подхватила Гелифена на руки. Тот заметно подрос за время путешествия, и его задние лапы теперь смешно свисали.
– Хочу искупать Гелифена, так что можешь помочь с этим. Он каждый раз пытается съесть мыло, а потом несколько дней пукает пузырями.
– Ладно.
– Но если ты собираешься продолжить разговор об… этом… То лучше я сама.
– Тогда я не смогу помочь.
Девочка выглядела такой расстроенной, что Кристоферу показалось, будто она вот-вот расплачется.
– Мэл, я должен… Послушай…
– Я не хочу об этом слышать.
Она ушла, а он остался сидеть на месте, глядя на причал. Мысли о случившемся занимали так много места, что он едва мог дышать.
В ту ночь Кристофер заснул почти мгновенно, стоило ему оказаться в своей каюте. Но около полуночи он резко проснулся, словно что-то подбросило его на кровати.
Еще мгновение он не понимал, почему его так трясет. А потом в голове всплыло слово, пришедшее к нему во сне и мерцавшее на краю сознания, недосягаемое. Озарение было подобно сирене, наполняющей комнату пронзительным пением. Он задрожал куда сильнее, чем во время драки с мальчишками.
Кристофер отправился к Мэл. Она спала в своей каюте под покрывалом с грифоном. Потолок был разрисован летающими драконами.
– Мэл! – Он потряс ее за плечо. – Проснись!
Она почему-то ему не обрадовалась.
– Чего? – Девочка резко вскочила. – Что-то с Гелифеном? – Но грифон мирно спал рядом. – Кристофер, иди спать! Середина ночи!
– Это важно! Просыпайся, я должен тебе рассказать кое-что!
Она потерла глаза:
– Ладно, проснулась. Чего тебе?
– Твое имя. То, что дал нарекатель. Малум. Это латинское слово.
– Да знаю я! Оно значит «беда». – Девочка сонно улыбнулась, ее челка прилипла ко лбу. – Мы это уже обсуждали.
– Но у слова malum несколько значений.
– И что?
– Оно также значит «яблоко».
Наступила долгая ошеломляющая тишина. Кристофер наблюдал, как на лице девочки проступает страх, как она бледнеет. И тут в тишине раздалось жужжание.
– Что это за звук? – спросил Кристофер.
Жужжание доносилось из кармана плаща Мэл.
Мальчик потянулся к нему, но она выхватила плащ:
– Не трогай!
Девочка вынула касапасаран. Стрелка вращалась все быстрее и быстрее, прибор вибрировал у нее в ладони, словно вот-вот сломается. Когда Ириан и Найтхэнд появились в дверях каюты, с тревогой глядя на детей, касапасаран щелкнул и стрелка замерла, указывая на север.
– Он указывает на Древо, – сказал Кристофер. – На сердце гримура. Я же говорил тебе! Он указывает на первый дом Бессмертья.
Малум значит «яблоко»
Мэл была в ярости. Кристофер всего ожидал, но только не такого приступа горького и необузданного гнева.
– Я – не Бессмертье! И те мальчишки, и ты, и касапасаран – вы не правы!
Они все собрались на палубе и сидели при свете лампы.
На лице Ириан, Найтхэнда и Рэтвин читалось изумление и что-то еще, чему Кристофер не мог дать названия. Кажется, это был страх.
– А если все так и есть? – спросил Кристофер. – Что, если это правда? Подумай, ты могла бы принять противоядие и обратить действие зелья забвения! Ты узнаешь все тайны Вселенной! Ты сможешь вспомнить все, что когда-либо происходило!
– А если я не хочу, чтобы это было правдой?
– То есть ты все-таки думаешь, что это правда?
Девчонка замолчала.
– Мэл! – В голосе Кристофера слышалось благоговение. – Только представь, что бы ты могла…
– Раз тот человек – Марик – решил, что не хочет ничего знать, значит, на то была причина! Я хочу, чтобы у меня была нормальная, настоящая жизнь. Одна. Моя.
– Но ты могла бы спасти…
Мэл вскочила на ноги:
– А теперь послушай меня! Каждый раз, стоит мне закрыть глаза, я вижу бабушку Леонор, мертвую, лежащую на земле. Возможно, когда-нибудь я смогу забыть эту картину. Но если я верну память Бессмертья, это будет не единственная смерть, которую я не смогу забыть. Я буду помнить все смерти, с которыми оно столкнулось. Передо мной предстанет вечность, наполненная смертями. А еще жестокими, постыдными и глупыми поступками, которые я совершила, или о которых подумала, или которые представила! Я никогда не смогу о них забыть! Бессмертье ничего не забывает!
Кристофер понял, что Мэл имела в виду: это слишком тяжелое бремя для человека, груз, который раздавит тело и душу. Такое и вправду пугало. Она ведь всего лишь девочка, слишком маленькая для подобного испытания, – маленькая, упрямая и хрупкая. И все же он не мог отказаться от этой идеи, от тех поразительных возможностей, которые открывались перед ними. Поэтому он сказал:
