Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

– Достаточно. – Наравирала бросила на сына предостерегающий взгляд, расправила крылья и взметнула их над головой, как огромные паруса из перьев. – Пора идти, люди. Время обеда.

– Но нам надо задать вопрос! – возразила Мэл. – Это срочно! Обед займет целую вечность!

– Разве ты не голодна?

Гелифен клюнул Мэл в руку, и девочка призналась:

– Умираю с голоду, но…

– Я знаю, что ты хочешь спросить. Этот вопрос мы уже не раз задавали сами себе. Один час ничего не изменит.

Они ужинали в тени камня на вершине горы, разделив с девятью старшими сфинксами трапезу из жестких яблок и птичьего мяса. Похоже, для волшебных существ правил поведения за столом написано не было: Кристофер и Мэл обменялись взглядами, а потом, последовав примеру хозяев, стали разрывать мясо руками и зубами. Оно было темным, местами обугленным, пахло паленой шерстью, но дети изрядно проголодались за день и жадно ели его, да так, что сок стекал по подбородку.

Один из сфинксов принес в пасти большую каменную чашу, в которой оказалась куча пурпурных грушевидных фруктов. Гелифен направился прямо к ним.

– Пантерица! – воскликнула Мэл и бросила один плод Кристоферу. – Обожаю ее! Но она портится, стоит только ее сорвать, поэтому из пантерицы сразу делают вино или варят варенье. Никогда не ела ее свежей.

У фруктов была жесткая кожура – Мэл ее выплюнула, но стоило надкусить, и рот наполнялся удивительным вкусом. Мякоть была полупрозрачной и чем-то напоминала розовый виноград, только с более сладким и насыщенным вкусом. Кристофер быстро съел два плода, настолько сочных, что сок стек до самых локтей. Мэл тоже вся измазалась.

– А почему она называется «пантерица»?

– Потому что похожа на голову пантеры. Знаешь такое мифическое существо, черное, с когтями, бегает со скоростью ветра? Ты точно слышал о них.

– Пантеры не мифические существа.

Девочка уставилась на него:

– Чего? Огромные кошки, которые могут обогнать лошадь, не мифические?

– Они настоящие! Я видел одну, в зоопарке. И эти фрукты точно на них не похожи.

В разговор вмешалась Наравирала:

– Это правда, Малум. Пантеры существуют.

Мэл посмотрела на сфинкса, но не рискнула спорить с тем, у кого такое количество зубов.

– Всегда находились смельчаки, которые ухитрялись путешествовать между Архипелагом и остальными континентами, – продолжила Наравирала. – Но невежество царит по обе стороны океана. Таким путешественникам, как правило, никто не верил. Трудно поверить тому, у кого после поездки язык заплетается и глаза выпучены от удивления.

Она бросила взгляд на Кристофера:

– Здесь, на Архипелаге, многие считают, что биография Генриха Восьмого – это метафора или притча. Предупреждение для маленьких девочек, чтобы они не связывались с королями [9]. А ваши пантеры, ежи, жирафы, стрижи – их описания кажутся жителям Архипелага крайне неправдоподобными. Вы же считаете единорогов вымышленными созданиями. – Она приоткрыла рот и обнажила клыки. – Вам, людям, надо заботиться о своих животных, чтобы они и вправду не стали мифами.

Человек, который сказал «нет»

Наконец, когда солнце начало опускаться за горный хребет слева, Наравирала повернулась к гостям:

– Настало время беседы. Итак, какие вопросы вы хотели нам задать?

Найтхэнд посмотрел на Ириан, но первой заговорила Мэл.

Она тщательно подбирала слова и была абсолютно честной.

Закончив рассказ, девочка спросила:

– И мы хотим знать: что случилось с гримуром? Почему драконы нападают на людей, а кракены покидают свои воды?

Сфинкс внимательно оглядела всю компанию:

– Непростая история. Она началась очень давно.

Мэл и Кристофер уселись поудобнее. Гелифен растянулся на коленях у девочки.

– Вы знаете, как возникла защита вокруг Архипелага?

Мэл кивнула, а Кристофер покачал головой.

– Она возникла три тысячи лет назад. Бессмертье – тогда им была отважная женщина, известная как Гелета с Антиоки, – приняла решение защитить нас от несчастий, причиняемых человечеством. Она поняла, что нужно отрезать Архипелаг от остального мира. Гелета использовала Гримурное Древо, из которого произошла вся магия мира. Оно обладает огромной силой, превосходящей мощь любого человека или магического существа. Благодаря ему между островами и остальным миром возник барьер. Вся магия сконцентрировалась здесь. Ее оказалось достаточно и в почве, и в воздухе, чтобы существа могли вести здесь полноценную жизнь. Даже мы, сфинксы, зависим от магии.

Но по прошествии тысячелетия стало ясно, что риск потерять магию сохранился. Каждые несколько столетий какой-нибудь шарлатан, какая-нибудь злобная, подлая душа пыталась подобраться к Гримурному Древу, чтобы похитить его и присвоить себе всю магию, овладеть силой, превышающей человеческие возможности.

Шла постоянная борьба за Древо.

И вот, много сотен лет спустя, Бессмертье – к тому времени им стал тихий, мягкий и осторожный мужчина по имени Ахмед Телос – построил вокруг Древа лабиринт. Он отправился в немагический мир – Бессмертье часто путешествует, чтобы познать мироздание во всей его полноте, и проводит целые жизни на немагических континентах – и нашел единственного человека, способного совершить невозможное. Гения. Он был многогранной личностью: ученый, художник, инженер, архитектор, человек мира и человек войны. Его звали Леонардо да Винчи. Леонардо и его кузен Энцо, лучший каменщик в мире, были признаны величайшими архитекторами своего времени, мастерами в строительстве самых сложных крепостей и городских стен. Леонардо разработал план лабиринта, настолько запутанного, что его никогда не смогли бы пройти те, у кого не было карты. Гримурное Древо растет в пещере, в тепле, исходящем от земного ядра, поэтому Леонардо проделал лабиринт в скале. Он расставил в нем ловушки и западни. Там, в самом сердце гор, сокрытое тайной, Древо в безопасности.

Было крайне важно сделать так, чтобы только Бессмертье знало, как пройти через лабиринт. Поэтому, как только он был построен, его создатели договорились принять зелье, которое заставит их всё забыть. Оно было изготовлено кентавром, ведь только они умеют делать столь сильные зелья. Леонардо и Энцо приняли плату за работу, выпили зелье и вернулись домой, ничего не помня о том, что они построили.

С тех пор один раз в жизни Бессмертье входит в лабиринт, идет к Древу и ухаживает за ним, следит, чтобы оно продолжало расти. Оно берет крохотный кусочек коры и съедает его, и тогда от кожи Бессмертья начинает исходить слабый аромат гримура.

– Ну это понятно, – встрял Найтхэнд. – Я не узнал ничего нового. Бессмертья больше нет. Его не видели вот уже сотни лет, и никто не знает, почему оно пропало.

Наравирала склонила огромную голову с седыми прядями в гриве:

– Почти никто среди людей не знает почему. Но некоторые существа знают. Мы, сфинксы, получаем вести ото всех – рататосок, звезд, наяд, дриад и нереид. Даже от мантикор.

На лице Мэл появилась смесь страха и отвращения.

– Мантикоры знают многое, – сказала Наравирала, – хотя редко используют знания во благо. Мы собрали воедино все, что могли, из разных доступных источников и поняли, что произошло несколько сотен лет назад. Теперь это высечено на скалах.

А произошло вот что.

Умерев, Бессмертье через несколько мгновений возрождается. Родители проходят через настоящее испытание, пока оно пребывает младенцем. Впрочем, родитель устает, даже если воспитывает обычное чадо. Но Бессмертье особенное: говорят, первые три года жизни оно смеется и плачет без перерыва.

Итак, сто лет назад Бессмертье переродилось в человека с севера Литии. Это был юноша по имени Марик…

Ветер усиливался. Солнце опустилось ниже горного хребта, и вдруг резко похолодало. Мэл сняла плащ и накинула его на себя и Кристофера. Тот кивнул в знак благодарности.