Питер Леранжис - Семь чудес и ключи времени
– У вас есть семьи, – продолжал настаивать он. – А у меня нет ничего. Уходите!
Глаза Эли блестели от слез:
– Касс, мы в одной лодке. Сейчас у нас есть только мы…
– Вперед… – Голос Касса был не громче шороха листвы.
– Точно, только вперед, – подхватила Эли.
– Нет… Идите вперед и влево, – сказал он. – Под углом примерно… пятнадцать градусов. Не прямо… Не заворачивайте сильно… Примерно пятнадцать градусов…
И он затих.
– Касс! – крикнул я и принялся его трясти.
Эли проверила пульс на шее:
– Он жив. Может, стоит вернуться… привести помощь?
– Но Марко… – начал было я.
– Марко нам уже не спасти! – перебила Эли. – В таком состоянии мы вообще можем его не найти! Но если мы вернемся тем же путем, что пришли сюда, мы сможем спасти Касса!
Я осторожно опустил Касса на пол. У меня не осталось сил отойти от него и на дюйм. Я почти был готов рухнуть рядом. От его тяжести мое и так поврежденное левое плечо, казалось, вот-вот оторвется. Эли тоже выглядела полуживой.
– Мы не сможем вернуться. Хочешь сгореть заживо?
– Да, ты прав. – Она посмотрела вперед. – Ладно. Он сказал – пятнадцать градусов.
– Если наша точка – это перекресток… – забормотал я, – а градусы отсчитываем по часовой стрелке… Направо будет девяносто градусов, налево – сто восемьдесят… Нам налево на двести семьдесят.
Поднявшись вместе с Кассом, я слегка пнул фонарик, чтобы он откатился к Эли:
– Держи.
Когда она наклонилась, ее сотряс новый жестокий приступ кашля. Из уголка рта потекла темно-коричневая жидкость.
Включив фонарик, она пошла вперед, освещая путь. Пятно света дрожало в ритме не отпускающего ее кашля. Где-то над нашими головами пискнула летучая мышь и заметалась между сталактитами. Батарейки почти умерли, но мы успели заметить нужный поворот. Примерно на пятнадцать градусов влево.
– Нам сюда, – сказала Эли. – Будем молиться.
Из-за Касса, висящего у меня на плече, вся левая половина тела гудела от боли, но я не сдавался. Упади я сейчас – и для нас обоих это ничем хорошим не закончится.
– Отлично. Идем.
– Ты уверен, что сможешь его дотащить? – спросила Эли.
Я упрямо кивнул:
– Ради брата я смогу.
* * *Казалось, туннелю не будет конца. Летучие мыши при нашем приближении раздраженно пищали откуда-то с потолка. Я едва мог переставлять ноги и уже практически не чувствовал плеча.
Фонарик мы включали лишь при крайней необходимости. Из-за чего я не раз ударял бедного Касса о стену. В конце концов моя нога провалилась в какую-то дыру и мы едва не упали. Я вскрикнул. Все тело превратилось в единый комок боли.
– Помоги его… опустить, – пробормотал я сквозь стиснутые зубы. – Кажется, я сломал лодыжку…
Спиной я соскользнул по стене и уложил голову Касса себе на колено. Подушка ему не повредит. Приобняв его, я вдруг почувствовал, что глаза у меня слипаются.
Немного вздремнуть – почему бы и нет? Всего на минуточку…
– Джек, – позвала меня Эли, – ты плохо выглядишь.
Они предстали перед моим внутренним взором, король и королева. Ожидая меня. Но их лица были печальны.
– Я сделал… все, что мог, – пробормотал я.
Откуда-то справа донесся легкий прохладный ветерок, он подхватил меня и понес в страну снов. К Ула’ару и Калани.
Но лицо королевы вдруг стало меняться. Ее благородные черты смягчились, и вот мне уже улыбается та, которую я так хорошо знал.
– Привет, мам, – сказал я.
Мне захотелось просто взять и все отпустить. Отправиться к ней. Мы так давно не виделись, я так рано ее потерял… И так по ней скучал…
– Джек, не спи! – в панике кричала Эли.
Сквозь закрытые веки я заметил приглушенный расстоянием свет, а мне так хотелось темноты… Я был готов уйти.
– Пожалуйста… выключите свет…
Глава 30
Прочь, прочь… Прочь
– Никто ничего не включал!
От резкой пощечины щеку пронзила боль. Распахнув глаза, я увидел перед собой не улыбающуюся маму, а покрытое копотью обгоревшее лицо Эли Блэк.
– Что? – простонал я.
– Свет! – сказала она. – Это не от фонарика. Он откуда-то извне!
Теперь я уже окончательно пришел в себя. Она была права. Свечение доносилось с другого конца туннеля. Оттуда же, откуда дул ветер.
Ветер? Отдельные осколки реальности, преодолевая стену боли, начали складываться в более или менее ясную картину. Ветер – это поток воздуха. А воздух означал выход наружу.
– Помоги мне встать, – попросил я, поднимая Касса.
– А-ах… – он зашевелился, приходя в себя.
С помощью Эли я смог принять вертикальное положение. С проснувшимися силами я сжал заброшенную мне на плечи руку Касса.
И мы направились к призрачному свету. Туннель начал расширяться. Видимо, короткий сон помог, я чувствовал себя немного лучше.
Теперь я уже мог видеть Эли. Ее глаза сильно опухли.
– Ты как? – спросил я.
– Еще скажи, что я плохо выгляжу, – отозвалась она.
Я решил посветить на нее фонариком, но тот окончательно умер. Но даже в столь слабом освещении мне было видно, что ее глаза практически закрыты, губы потрескались, а кожу усеяли воспаленные красные прыщи.
– Нормально, – соврал я.
– Джек, смотри! – Она указала на подозрительно узкий проем в стене справа от нас.
Ветер стал сильнее и теплее. До слуха донесся какой-то отдаленный шум. Свет и ветер определенно доносились из этого проема.
– Что там? – спросила Эли.
– Не знаю, – ответил я.
Эли вдруг остановилась.
– Джек… – в ее голосе прорезались высокие нотки. – Этот теплый воздух… и свет… Думаю, мы возвращаемся к пожару! Мы сделали круг!
Ее глаза едва видели, а на лице застыла маска ужаса. Меня охватила паника, и я чуть не выпустил руку Касса.
Я знал, что выглядел не лучше. Кожу на лице стянуло, обзор сузился. Нам всем была необходима медицинская помощь. Действие адреналина сходило на нет, как и любые предполагаемые преимущества, которые давал нам ген 7ЧС. Касс был на грани смерти. Попытка прорваться сквозь разгорающееся пламя стала бы безумием. Самоубийством.
– Давай я… немного его понесу, – предложила Эли, опускаясь на колени, чтобы подхватить Касса. – Будем меняться… поищем другой путь.
– Эли, нет, – возразил я. – Мы заблудимся…
– А у нас есть выбор, Джек?!
Крик Эли гулким эхом отразился от каменных стен. Затем послышался его отдаленный отголосок. Со стороны прохода.
Меня вновь обдало волной теплого воздуха. На кончике носа блеснула капелька влаги.
Влаги?
Эли упала, пытаясь поднять Касса:
– Помоги мне…
– Эли, впереди нет огня, – торопливо сказал я. – Посмотри на мой нос!
Она приблизилась:
– Он обожжен…
– Он мокрый! – перебил ее я. – Как и все лицо! И твое тоже! Огонь сушит воздух, Эли! И втягивает в себя кислород! Не может быть ветра со стороны огня!
Касс опять зашевелился и что-то пробормотал. С трудом он приоткрыл опухшие веки:
– Чувствую себя… моцйямынераж.
Я присел рядом:
– Что, Касс? Я не понимаю.
– Жареным яйцом, – повторил он. – Прости. Заметка на будущее: перестать говорить задом наперед.
Мы с Эли ошарашенно посмотрели друг на друга. Происходило нечто невероятное.
Она опустилась на колени. По ее лицу, оставляя белые дорожки в налипшей копоти, потекли слезы.
– С возвращением, Касс, – тихо сказала она.
– Тебе легко говорить, – откликнулся тот.
Я не мог в это поверить: он пытался встать на ноги!
– Касс, полегче! – предостерегающе воскликнула Эли и протянула ему руку.
Тот оперся на ее плечо:
– Не поможешь… мне…
Он медленно выпрямился, все еще дрожа, и я поспешил ему на помощь с другого бока. Ширины туннеля как раз хватало для нас троих. Мы развернулись к рассеянному свету и неизвестному пока источнику влаги. Поначалу Касс едва шевелил ногами. Но все изменилось к тому моменту, когда мы свернули в правый туннель. Он уже не так сильно на нас опирался. Боль в моей лодыжке начала затихать.
Мы ускорили шаг. Свет становился все ярче, а ветер превратился в непрекращающийся поток свежего воздуха, холодившего и приятно коловшего кожу лица и будто уносящего с собой часть боли. Дыхание выровнялось. Похоже, я даже видеть стал лучше.
Но вместе с тем усиливался шум – непрерывный, словно гул какого-то гигантского механизма.
– Почти пришли, – сказал Касс. Его глаза были широко открыты, а на лице появилась слегка кривая из-за боли улыбка. – У вас получилось.
Он отпустил мое плечо. Убрав руку, я невольно скользнул взглядом по его груди. Раны на ней перестали кровоточить, а рубцы покрылись корочкой. Красная из-за ожогов кожа на лице посветлела.
– Касс, твоя грудь! – не веря своим глазам, выдохнул я. – Все проходит!
Эли едва заметно улыбнулась:
– А ты больше не выглядишь как Квазимодо.
Я улыбнулся ей в ответ и заметил, что ее глаза тоже возвращаются к норме.
– А ты больше не похожа на пришельца.
