Алексей Слаповский - Пропавшие в Бермудии
– Не согласен! – закричал Спорщик Сэм, который не расслышал, что предложил Задира, но считал своим долгом поспорить, потому что с первого раза ни на что не соглашался.
Все это они выкрикнули почти одновременно, за каких-то пару секунд. Тут лодка опустилась на «дно воды», и Томас-Командир, умевший учитывать свои ошибки, закричал:
– Быстро подняли весла! И – раз!
Все послушались, даже Спорщик Сэм. Разом подняли весла, разом опустили их – и тут всем показалось, что им кто-то выламывает и выворачивает руки: весла погрузились в воду по самые рукояти, почти вертикально, а потом их рвануло с невероятной силой – и…
И отважные парни в момент остались без единого весла. Их вырвало вместе с толстыми резиновыми ушками, в которых они были закреплены.
– Спокойно! – закричал Томас.
– А кто волнуется? – спросил Шутник Вацлав, бледный и стучавший зубами от страха и холода. – Перед смертью волноваться незачем!
– Никакой смерти! – приказал Томас-Командир.
– Вот именно! – завопил Спорщик Сэм, и это был первый случай в его жизни, когда он сразу же согласился.
– Будем держаться! – ободрил Командир свою команду.
– Чем? – спросили в один голос Кислый Юл и Ворчун Дэвид.
– Силой мужества! – ехидно предложил Задира Майк.
Командир посмотрел в сторону берега и сказал:
– Вы соображайте: волны ведь накатывают на берег, так? Поэтому и называют – прибой. Значит, нас прибьет.
– А потом они откатывают, – кисло заметил Кислый Юл. – Это называют убой. Значит, нас убьет.
– Нет такого слова – убой! – закричал Спорщик Сэм.
– Еще как есть, – заметил Ворчун Дэвид.
– Хорошо, что с нами нет девчонок! – пытался из последних сил острить Шутник Вацлав. – Они бы сейчас так орали! Так ревели! Так визжали! Ужас!
И тут накатила такая волна, что лодку подняло, как показалось скаутам, к самому небу. А потом она рухнула вниз – к счастью, не перевернувшись. Сверкнула молния, а потом прогремел гром, будто над океаном обвалилась огромная крыша из камней и балок.
И тут мужественные парни не выдержали. Они заорали, заревели, завизжали – ужас! Командир Томас пытался призвать всех к порядку, но кто-то ему мешал – кричал в самое ухо диким голосом. Не сразу Томас сообразил, что кричит он сам.
Лодку швыряло и болтало долго.
Они вцепились в канаты, которыми лодка была обвязана (для перетаскивания по суше), лодку несколько раз переворачивало, но они держались и, надо отдать им должное, никто не утонул. Но духом всё же упали, поэтому не стеснялись продолжать вопить и визжать.
Наконец Томас-Командир очнулся от шока и приказал:
– Всем замолчать!
Его услышали – как раз наступило небольшое затишье.
Ребятам даже показалось, что оно наступило именно от слов Томаса.
– Вы что, не понимаете? – спросил Томас. – Кричать нельзя – криком вы расходуете последние силы!
– Думаешь, они нам понадобятся? – спросил Шутник Вацлав.
– Видите, он смеется, значит, не все так плохо! – сказал всем Томас.
– Почему перед смертью не посмеяться? – парировал Вацлав.
Томас проигнорировал его глупый выпад. Он точно знал от отца, от учителей, из книг и фильмов, от старших товарищей, из газет и телевизора, он знал с детства и навсегда: кто борется – имеет шанс, кто сдается – не имеет шанса.
– Парни! – сказал он мужественным голосом. – Так не пойдет. Нельзя раскисать!
– А при чем тут я? – обиделся Кислый Юл.
– Я не про тебя, ты как раз молодец! – подбодрил его Томас. – Надо действовать!
– Да? И что ты предлагаешь? – поинтересовался Ворчун Дэвид.
– Надо грести. Руками и ногами.
– Отлично. А куда? – не унимался Ворчун Дэвид.
– На запад, конечно! – уверенно ответил Томас.
– А где запад? – не отставал Ворчун Дэвид.
– Там! – вдруг сказал Задира Майк.
И вытянул руку, показывая. Глаза его были полны ужаса.
Все посмотрели, куда он показывал.
И увидели, что на них медленно и страшно идет огромная волна.
Даже издали она казалась ужасающей, а чем ближе, тем становилась громаднее.
И всем вдруг стало ясно, что это конец. Если даже их не задавит сразу многотонной массой воды, а поднимет на эту волну, то они так потом обрушатся, что никому не жить.
– Хочу домой! – выкрикнул вдруг Шутник Вацлав.
И это не было шуткой. Это было невозможной, но самой желанной мечтой всех. Вацлаву удалось выразить то, о чем думал каждый. Домой! К маме, папе, сестрам и братьям (у кого они были), к велосипедам и радиоприемникам… нет, даже и этого не нужно – просто домой! Волшебное слово – домой! И они все закричали, будто это могло их спасти:
– Домой! Домой! Домой!
…И оказались дома.
Конечно, ни пап, ни мам, ни братьев и сестер они не встретили. Зато, освоившись, поняли, что велосипедов, радио, телевизоров, а потом компьютеров и всего прочего, что только можно пожелать, здесь сколько угодно.
Они привыкли.
Командир Томас первые лет десять подговаривал их сбежать, и они предприняли несколько попыток, не веря, что тут нет какого-то выхода.
Но выхода не нашли.
К тому же им понравилось, что, хотя они почти взрослые, к ним все равно относятся как к детям. Больше возможностей, меньше ответственности.
Вдобавок, поскольку в Бермудии все менялось точно так же, как в остальном мире, пусть далеком и недостижимом, они получали все больше развлечений, особенно когда настала эпоха компьютерных игр. Они с азартом осваивали бесконечные новинки – то, о чем мечтает любой геймер, но ни у одного геймера нет таких безграничных ресурсов.
Однако взрослые бермудяне и приставучий Томас обязали их учиться, ходить в школу – хотя бы на два-три часа в день. Они не спеша учились там, и, конечно, за сорок лет даже самые ленивые поневоле накопили уйму знаний, но при этом не сказать, чтобы заметно у всех прибавилось ума. Конечно, они были гораздо умнее своих сверстников, но все же не умнее окружающих взрослых. В этом ничего обидного нет, это закон природы: пока ты не стал взрослым, настоящего ума у тебя все равно не будет. Мозг ведь тоже физический орган, как рука или сердце, и пока он не развился нормально, абсолютного результата не жди. В литровый кувшин два литра не вольешь, понимаете? Это я к тем господам детям и подросткам обращаюсь, которые вечно вопят о дискриминации: взрослым все можно, а нам нельзя! Обычно взрослые оправдываются, а я не буду оправдываться и скажу прямо, честно и грубо: нельзя! И взрослым многое нельзя, а вам уж тем более. Почему? Потому что смотри выше: нельзя в литровый кувшин… Ну, и все на этом, поехали дальше.
Командир Томас пожал Нику руку, а за ним все остальные, в том числе подросток Эмми с неприятным прозвищем Драчун (он был не из команды Томаса). Впрочем, ни драться, ни задираться он не стал.
Потом поздоровались и младшие.
Последним подошел мальчик лет восьми, печальный негритенок, тоже пожал руку Нику и тихо сказал:
– Ты похож на моего брата!
– Он всем это говорит! – заметил Шутник Вацлав. – А тебе не кажется, Луи, что у нашего гостя кожа чуть светлее, чем у тебя?
– Цвет кожи не имеет значения! – тут же строго сделал ему замечание Томас.
– А я ничего такого не говорю! – оправдался Вацлав. – Просто – другая кожа.
– У него похожи глаза, – тихо сказал негритенок Луи, отвернулся, заплакал и пошел прочь.
В общем, все было вполне мирно, будто Ник просто попал в новую школу.
– Всем разойтись, кроме команды Томаса! – приказал в это время Кривой Блюм.
Школьники разошлись, скауты остались. Роджеру тоже велели удалиться, так как считали его туповатым малым. Ник хотел вступиться за него, но Роджер улыбнулся и приложил палец к губам.
– Ты знаешь, что такое тестирование? – спросил Ника Блюм.
– Само собой.
– Ну вот сейчас и будешь его проходить, трех карасей тебе на живот!
23. Ник подвергается странному тестированию
Перед началом тестирования Ольмек сказал Нику:
– Послушай меня. Одному из вас, тебе или брату, предстоит выполнить очень серьезную задачу. То есть пробовать будут обоих, но возьмут одного. Ты хочешь, чтобы взяли тебя?
Ник вспомнил, как его обидел Вик, и твердо ответил:
– Хочу.
– Тогда постарайся.
– А что делать-то?
– Этого я не имею права тебе сказать.
Ник думал, что будут задавать разные вопросы – такое тестирование было у них в школе. Что-то вроде экзамена.
Но вопросов ему не задали, а повели в душ.
Там был ряд кабинок.
– Хочешь вымыться?
– Можно.
Его запустили в кабинку.
Застучали двери – скауты тоже вошли в кабинки.
Ник разделся, повесил всё на вешалки и крючки, зашел под лейку душа, задвинул занавеску, начал крутить ручки холодной и горячей водой.
Но и его соседи занялись тем же самым, а труба, наверно, была одна, поэтому, если кто-то открывал до отказа кран с горячей водой, то в соседних отсеках вода тут же становилась холодной, все тоже начинали накручивать горячие ручки, закручивая одновременно холодные, и всех обдавало кипятком. Открывали холодную воду, закрывая горячую – окатывало ледяной водой. Скаутов до этого не подвергали этому странному испытанию, поэтому они чувствовали себя такими же растерянными, как Ник. Кто-то просто перекрывал воду, ожидая, когда кончится это идиотское мероприятие. Кто-то все же пытался добиться приемлемой температуры – и на мгновение удавалось, но тут же становилось или слишком горячо, или слишком холодно.
