Роберт Хайнлайн - Будет скафандр – будут и путешествия
Постепенно равнина стала переходить в подъем, и Крошка сбавила темп. Вскоре мы перешли на шаг, потом начали взбираться по каменистому склону. Споткнувшись, я упал, но приземлился на руки и сразу вскочил – притяжение в одну шестую земного имеет не только недостатки, но и преимущества. Мы добрались до вершины. Крошка завела нас в расселину между камнями и прикоснулась шлемом к моему.
– Кто-нибудь дома есть? Как вы там оба?
– Все в порядке, милая, – пропела Материня.
– В порядке, – согласился я. – Запыхался только малость. – «Запыхался» – это мягко говоря, но если Крошка может, то и я могу.
– Можно здесь передохнуть, и потом уже не так торопиться. Я просто хотела как можно быстрее убраться с открытого места, а здесь им нас нипочем не найти.
По-моему, она была права.
– Слушай, Крошка, давай-ка я перезаряжу твой баллон.
– Попробуй.
Вовремя я за это взялся – уровень воздуха в ее втором баллоне упал больше чем на треть; ближе к половине. Простая арифметика свидетельствовала, что на том, что осталось, ей до станции Томба не дойти. Так что я подержал пальцы крестом и принялся за работу.
– Вот что, напарник, развяжи-ка мне эту «колыбель для кошки»[9].
Пока Крошка возилась с узлами, я решил попить, но мне стало стыдно. Она, должно быть, уже язык жует, чтобы выдавить хоть немного слюны, а я так ничего и не придумал, чтобы перекачать ей воду. Резервуар моего скафандра встроен в шлем, и нет никакой возможности достичь его, не отправив в процессе на тот свет и меня, и Материню.
Дожить бы мне только до того, чтобы стать инженером, уж я это все переделаю!
Потом я решил, что будет идиотизмом не пить самому, если она не может. В конце концов жизни нас всех могут зависеть от того, удастся ли мне сохранить форму. Поэтому я напился, съел три подслащенных молочных таблетки и одну солевую, а потом попил еще. Мне сразу стало лучше, но я от души надеялся, что Крошка ничего не заметила. Она была очень занята разматыванием веревки, да и глубоко в чужой шлем все равно не заглянешь.
Я снял со спины Крошки пустой баллон, тщательно проверив перед этим, закрыт ли наружный стопорный кран – в принципе в месте соединения воздушного шланга со шлемом должен быть односторонний клапан, но ее скафандру я больше не доверял, кто его знает, на чем его еще удешевили.
Положив пустой баллон рядом с полным, я посмотрел на них, выпрямился и придвинулся к ее шлему.
– Сними баллон с левой стороны на моей спине.
– Зачем, Кип?
– Не твое дело. – Я не хотел говорить, почему и зачем, потому что боялся возражений с ее стороны. Баллон, который я велел ей снять, содержал чистый кислород, в отличие от всех остальных, заряженных смесью кислорода и гелия. Он был полон, если не считать скромной утечки, когда я немного повозился с ним вчера в Сентервилле. Поскольку я никак не мог зарядить ее баллон полностью, самым лучшим выходом было зарядить его наполовину, но чистым кислородом.
Она сняла баллон с моей спины безо всяких возражений.
Я занялся задачей, как перевести давление из баллона в баллон, если у баллонов разные соединения. Выполнить задачу как положено я не мог, поскольку нужные инструменты находились в четверти миллиона миль от меня, или на станции Томба, что, впрочем, не составляло никакой разницы. Зато у меня был моток клейкой ленты.
Согласно инструкции, Оскар оснащался двумя аптечками первой помощи. Что должна содержать внешняя, я понятия не имел – инструкция лишь приводила ее номер по списку обязательного оборудования, входящего в комплект типового скафандра ВВС США. И, поскольку я толком не знал, что может оказаться полезным в наружной аптечке скафандра – может быть, шприц, достаточно толстый, чтобы проколоть его, когда человеку срочно потребуется укол морфия, – я набил ее (да и внутреннюю аптечку тоже) бинтами, индивидуальными пакетами и добавил моток хирургической ленты. Вот на нее-то я и надеялся.
Я оторвал кусок бинта, свел вместе разномастные соединения баллонов и обмотал их бинтом: следовало обезопасить стык от клейкого вещества ленты, чтобы избежать потом перебоев в подаче воздуха. Затем тщательно и очень туго обмотал стык лентой – по три дюйма с каждой стороны и вокруг, – даже если ей удастся на несколько мгновений сдержать давление, все равно и ее, и сам стык будет раздирать изнутри дьявольски сильный напор. Чтобы этот напор не разнес соединения сразу же, я использовал весь свой моток. Затем знаком попросил Крошку приблизить свой шлем к моему:
– Я открою полный баллон. Клапан на пустом баллоне уже открыт. Когда ты увидишь, что я закрываю клапан на полном, ты – очень быстро – закроешь клапан на втором баллоне. Ясно?
– Быстро закрыть свой клапан, когда ты закроешь свой. Ясно.
– Готовсь. Руку на клапан.
Я сжал обмотанные лентой соединения в кулаке, сжал сильно, как смог. Если его разорвет, я останусь без руки, но ведь если у меня не выйдет, Крошке долго не протянуть. Так что стиснул я его изо всех сил.
Следя за обоими датчиками, я чуть-чуть приоткрыл клапан. Шланг дрогнул, стрелка, стоящая на «пусто», сдвинулась с места. Я открыл клапан полностью. Одна стрелка начала смещаться влево, другая – вправо. Очень быстро обе дошли до отметок «наполовину полон».
– Давай! – крикнул я безо всякой на то нужды и начал закрывать клапан. Я почувствовал, что кое-как сделанный стык начал разъезжаться.
Шланги вылетели из моей руки, но газа мы потеряли ничтожно мало. Я понял, что все еще пытаюсь закрыть уже закрытый клапан. Крошка свой уже закрыла. Стрелки обоих датчиков замерли на отметках «наполовину полон» – у Крошки был теперь воздух!
Я перевел дух и только сейчас понял, что все это время не дышал.
Крошка коснулась моего шлема своим и очень серьезно сказала:
– Спасибо, Кип.
– Аптека Чартона, мэм, первостатейное обслуживание и без чаевых. Дай-ка мне все размотать, потом навьючишь на меня баллон и пойдем дальше.
– Но ведь теперь тебе придется нести только один запасной баллон.
– Ошибаешься, Крошка. Нам, возможно, придется повторить этот трюк раз пять-шесть, пока не останется самая малость. – Или пока не сдаст лента, добавил я про себя.
Самым первым делом я перемотал ленту обратно на катушку; и если вы считаете это легким занятием – в перчатках, да еще когда клей сохнет прямо на глазах – попробуйте сами.
Несмотря на бинт, клейкий состав все же попал на соединительные трубки, когда разошлись шланги. Но он так твердо засох, что без труда скололся с патрубка-штыря. Резьбовое же соединение меня мало беспокоило, я не намеревался подсоединять его к скафандру. Мы подсоединили перезаряженный баллон к скафандру Крошки, и я объяснил ей, что он содержит чистый кислород.
– Сбавь давление и подавай смесь из обоих баллонов. Что показывает твой индикатор цвета крови?
– Я его нарочно сбавила.
– Идиотка! Хочешь откинуть копыта? Быстро нажми подбородком клапан! Надо войти в нормальный режим!
Один баллон я навьючил на спину, второй и баллон с чистым кислородом – на грудь, и мы снова двинулись вперед.
Земные горы предсказуемы, но лунные – нет, поскольку не были сформированы водой.
Мы уткнулись в расселину такую крутую, что спуститься можно было только по веревке, и я вовсе не был уверен, что мы сумеем потом вскарабкаться противоположной стене. С крюками и карабинами и без скафандров мы, может, без особого труда справились бы с такой стенкой где-нибудь в Рокки Маунтинз, но здесь…
Крошка неохотно повела нас назад. Спускаться по каменистому склону было куда как труднее, чем подниматься – я пятился на четвереньках, а Крошка травила мне веревку сверху. Я попытался проявить героизм и поменяться ролями, и у нас вспыхнул бурный спор.
– Да перестань ты изображать из себя могучего мужчину, и прекрати свои отважные глупости, Кип! Ты несешь четыре баллона и Материню, ты тяжелый, а я цепкая, как горный козел.
Я сдался.
Спустившись, она прислонилась ко мне шлемом.
– Кип, – сказала она, нервничая, – я не знаю, что делать.
– А что случилось?
– Я взяла немного южнее того места, где проходил краулер. Не хотела проходить перевал там же, где и он. Но теперь мне начинает казаться, что другого прохода-то и нет.
– Надо было сразу мне сказать.
– Но я же хотела сбить их со следа! Ведь туда, где проходил краулер, они ринутся в первую очередь!
– Н-да, верно. – Я взглянул на преграждающий нам путь хребет. На картинках и фотографиях лунные горы кажутся могучими, острыми и высокими, когда же смотришь на них сквозь окуляры скафандра, они кажутся просто непроходимыми.
Я снова прислонился к шлему Крошки:
– Можно было бы найти другой путь, располагай мы временем, воздухом и ресурсами хорошо подготовленной экспедиции. Придется идти по маршруту краулера. В каком это направлении?
– Надо взять северней… по-моему.
Мы попробовали направиться на север, по подножию холмов, но путь оказался трудным и долгим.
