Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

И хотя голос моряка звучал сурово, в его покрасневших глазах горел теплый свет.

Летающий Сенат

К огда они причалили к Брин-Тору на следующий день, время уже перевалило за полдень. Кристофер стоял на палубе, Гелифен сидел на его плече и внимательно наблюдал за происходящим. Уоррен, вооружившийся ведерком со смолой и широкой кистью, и Рэтвин остались на судне, а Найтхэнд отправился с незваными пассажирами в город. Они шли по мощенным булыжником улицам, на которых стояли дома, покрытые белесым налетом от морской воды. Казалось, они мерцали в свете уходящего дня. Всюду раздавался гул множества голосов.

– Оживленное местечко, – сказал Найтхэнд. – В здешний порт каждый день заходят сотни кораблей. Везут шелк-сырец [5] из Церетоса, золото из Антиока…

Они прошли мимо уличных торговцев, лавчонок и играющих детей. Один малыш увлеченно бросал мяч кошке со светящимся мехом. Ее лапы были покрыты слоем пыли, но она все равно сияла ярче уличного фонаря.

– Атидинские торговцы привозят замороженных крабов, а доушианские – паруса, изготовленные из подшерстка пегасов, – продолжал Найтхэнд.

Кристофер завороженно уставился на феникса, усевшегося на фонарный столб. Кроме мальчика, никто не обращал на сказочную птицу никакого внимания.

Мэл беспокойно оглядывалась. Их компания выделялась в толпе: Кристофер понимал, что его джинсы не совсем вписываются в стандарты местной моды, но куда большее внимание привлекал Найтхэнд. Его рост и телосложение, а также особенная манера передвигаться по оживленным улицам – моряк врезался в толпу тараном – не оставляли равнодушными ни мужчин, ни женщин. Впрочем, слово «извините» в его словарный запас не входило.

– В сторону! – скомандовал Найтхэнд очередной группке молодежи, оказавшейся на его пути. – Мы пройдем через старую площадь к рынку.

На тенистой площади, окруженной деревьями, расположились кафе. К разочарованию Гелифена, который хотел полакомиться объедками со столиков, Найтхэнд не позволил задержаться. Мэл и Кристоферу пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним, как вдруг их окружила стайка зайцев с золотыми рогами. Кристофер наклонился, чтобы полюбоваться чудесными созданиями:

– Кто это?

Горячая симпатия зверьков была не слишком умилительной: их острые рога упирались в ноги мальчика и кололи ладони.

– Аль-мираджи, – сказала Мэл. – Впервые вижу, чтобы они так себя вели. Обычно они очень застенчивые.

– Оставь их, Кристофер, – скомандовал Найтхэнд.

Зверек приблизился к нему, но моряк тут же отпихнул его носком сапога:

– Сенат вот-вот приземлится.

Мальчик неохотно пошел дальше, но аль-мираджи длинной вереницей последовали за ним. Там, где ступали зверьки, тут же пробивались побеги травы. Молодая рататоска, сидевшая на подоконнике в кафе, заметила это и довольно прищурилась.

Обойдя группу моряков, они вышли на рынок. Аль-мираджи по-прежнему преследовали Кристофера. Мальчик окинул взглядом рынок: здесь стояли десятки фруктовых лавок с высившимися горами плодов – от гигантских слив, размером с арбуз, до крошечных апельсинов, которые были не больше ногтя большого пальца.

– Идите по этой улице и попадете к Сенату. А я пошел, не хочу попасться на глаза какому-нибудь законнику с пачкой таможенных деклараций в руках, – сказал Найтхэнд. – Я пожелал бы вам удачи, но не думаю, что Сенат станет вас слушать. Твоя челка, Мэл, выглядит так, будто ты отрезала ее ржавым ножом для чистки рыбы. А у тебя, Кристофер, грифон сожрал половину свитера, да еще и целое стадо золоторогих кроликов под ногами путается. Вы не то чтобы внушаете доверие. – Он кивнул огромной головой на прощание. – Так что бывайте.

Врезавшись напоследок в прилавок с апельсинами, моряк ушел прежде, чем ребята успели ответить. Кристофер, глядя ему вслед, поежился.

– Что ты им скажешь? – спросил мальчик у Мэл. – В смысле Сенату?

– Правду. Скажу, что несколько месяцев наблюдала за почвой в лесу и волшебными созданиями и заметила, как что-то их губит. Дело не только в убийце, здесь происходит нечто намного более ужасное. Я видела выбросившуюся на берег морскую корову. Она была еще совсем крохой. Обычно они не умирают, пока им не исполнится хотя бы сто лет. Ее тело раздулось, словно она утонула, но как морская корова может утонуть, если она живет в воде? Я все рассказала бабушке, но она велела не лезть, потому что с таким должны разбираться взрослые.

В этот момент послышался бой часов, и Мэл встрепенулась:

– Пошли! Сенат скоро прибудет.

Дети поспешили по указанной моряком улице, аль-мираджи побежали следом. Площадь окружали изящные металлические фонарные столбы с плафонами, напоминающими яблоки. Рядом с ними росло несколько старых деревьев. Мужчины в мундирах теснили людей подальше от того места, куда должно было приземлиться здание Сената. Кристофер смотрел вверх, жмурясь от послеполуденного солнца.

– Вот оно! – раздался крик из толпы.

Сначала здание походило на точку в небе. Затем она приблизилась, и Кристофер увидел, что Сенат – это круглое здание, выстроенное из желтого камня, добытого сфинксами, с большой куполообразной крышей. Яркие расписные ставни надежно закрывали окна.

Над зданием парили двадцать запряженных коней, тела которых покрывала чешуя. Их крылья с шумом били по воздуху. Аль-мираджи, увидев их, испуганно разбежались в стороны и скрылись в толпе.

Здание покачивалось в воздухе. Лунмы удерживали его, пока качка не прекратилась и здание не повисло в тридцати футах над землей. Тогда они очень осторожно, словно младенца, опустили его на площадь. Приземление прошло идеально: ветви растущего на краю дерева оказались в полудюйме от окна. Они словно пытались прикоснуться к стеклу.

Раздалась команда, и тут же от толпы отделилось несколько человек. Парни и девушка взобрались по прикрепленной к стене лестнице и принялись распрягать лунм. Потом они бросили несколько кусков мяса вверх, и крылатые лошади, подхватив угощение, сделали круг над площадью и растворились в небе.

– Когда Сенату надо будет переезжать, лунмы вернутся, – объяснила Мэл.

Ставни здания распахнулись. Мужчины и женщины в мундирах стражников двинулись к нему, чтобы проверить, не пострадало ли строение во время переезда.

Кристофер заглянул в самое большое окно, и ему открылся вид на зал с высоким потолком. На стенах были развешаны картины, изображавшие людей и разных волшебных существ, зачастую сидящих бок о бок. В глубине комнаты стояло двенадцать роскошных кресел, на которых восседали шесть мужчин и шесть женщин. Кто-то был в плаще с накинутым на голову капюшоном, кто-то – с непокрытой головой, а у одной из женщин виднелась татуировка на подбородке. Самое большое кресло занимал мужчина лет пятидесяти, смуглый, в мантии ученого, с грозным и властным взглядом. Большинство членов Сената были седыми, их лица изрезали морщины – следы прожитых лет и постоянных занятий наукой. Каждый из них выглядел величественно.

Неподалеку раздался колокольный звон, и огромная толпа людей хлынула в Сенат.

Мэл и Кристофер пытались протиснуться вместе с толпой. Они опустили головы, спрятали Гелифена под плащ Мэл и старались держаться настолько незаметно, насколько возможно, но их тут же остановил стражник в темном мундире с золотой отделкой.

– Детям вход запрещен.

– Но нам надо войти! – сказала Мэл.

– Надпись видите?

Над дверью на пяти разных языках было написано: «В связи с характером работы Сената несовершеннолетним любого вида запрещено присутствовать во время слушаний».

Мэл так сильно выпятила подбородок, что казалось, будто она вот-вот вывихнет челюсть.

– Мы не несовершеннолетние. Просто ниже ростом, чем обычные взрослые. А еще мы увлажняем кожу как минимум раз в час, поэтому у нас и морщин нет.