Невероятные создания - Ранделл Кэтрин

Было заметно, что Найтхэнд любит поесть. В каюте находился прикрепленный к стене столик, на котором были расставлены тарелки с поджаренной рыбой, которую чуть раньше выловила Рэтвин, тосты с кусочками тающего масла и пирог, нарезанный на крупные куски и политый вареньем. Он оказался невероятно вкусным. Мэл дочиста выскребла банку из-под варенья и стащила еще немного из тарелки Кристофера, тут же заявив, что ничего такого не делала.

Найтхэнд хватал еду обеими руками и громко чавкал. Гелифен сидел на столе и аккуратно ел рыбу из отдельной тарелки, словно следил за своими манерами. Рэтвин бросала на него косые взгляды.

– Эта недоптица-недолев заняла мое место, Найтхэнд. Да еще и ест мою рыбу!

– Это ненадолго, Рэтвин. Мы высадим их, как только увидим землю, и больше никогда не увидим.

– Говоришь ты одно, а вот выражение твоего лица рассказывает мне совсем другую историю. Сосредоточься: мы прибываем на Арк, продаем там жемчуг, забираем парусину и идем на Параспару. Я уже проложила курс!

Мэл сделала надменное лицо:

– Нам не нужна ваша помощь.

Кристофер кинул в нее рыбную кость:

– Очень даже нужна.

– Последнего, кто просил о помощи, – начала Рэтвин, – мы бросили на съедение каппам. Сначала его сожрали они, а потом их сожрал кракен. Получается, бедолага дважды оказался в чужом желудке, так что имейте это в виду.

– Это правда? – спросил Кристофер.

– Нет, – призналась рататоска и посмотрела на него внимательно, без тени неприязни. – Хотя вполне могло быть.

Наконец Найтхэнд доел и отставил кружку в сторону. Она тут же упала и разбилась, но это его, похоже, не расстроило. Повернувшись к детям, моряк принял серьезный вид.

– Ну что, маленькие надоеды, – произнес он, – рассказывайте, что надумали.

– Как я уже говорила вчера, – начала Мэл, – кто-то пытается меня убить. – Подбородок девочки был вымазан вареньем, что тем не менее не помешало ей высоко его задрать.

– И это как-то связано с тем, – продолжил Кристофер, – что магические существа умирают.

– Умирают… Я тоже это заметил, – сказал Найтхэнд. – В последнее время я видел много странных смертей. Да и море стало пахнуть по-другому. Оно какое-то… слабое.

– В прошлом месяце мы проходили мимо Литии и видели целое стадо дохлых гиппокампов, – добавил Уоррен.

– Но каким образом это связано с тобой? – Найтхэнд посмотрел на Мэл, и она сжала губы в тонкую линию.

– Я не знаю, не знаю! В этом-то и дело! Он только сказал, что связано, а как – не сказал.

– И чего ты его не заставила?

На лице Мэл отразилась такая мука, что Кристофер вздрогнул.

– Он хотел ее убить! – вмешался мальчик. – Как-то не представилось возможности поговорить с ним за чашечкой чая.

– А теперь у меня никого и ничего нет. – Голос Мэл, хотя она старалась говорить по-деловому, дрогнул. – Так что мне надо выяснить, почему умирают существа, и тогда я пойму, почему меня хотят убить.

– Итак, какой у вас план, люди? – спросила Рэтвин. – Все, что вы сказали, и близко на него не похоже.

– Мы встретимся с Сенатом Азуриала, – сказала Мэл.

– Зачем? – спросил Найтхэнд.

– Они знают, что делать.

– Думаешь, они вообще все знают?

– Может, не все, – ответила Мэл. – Но если в принципе кто-то что-то знает, то это они.

– А что это за Сенат? Он далеко? – спросил Кристофер.

Похоже, девочку поразила его неосведомленность.

– Вообще-то он не стоит на одном месте.

Уоррен, вытирая рот платком, хмыкнул в знак согласия.

– Каждым островом управляют его обитатели – существа, люди или и те и другие сразу. А Сенат Азуриала кочует с острова на остров. Его решения признают все живущие на Архипелаге создания. Он принимает законы, разрешает разногласия, рассматривает претензии. Так было на протяжении сотен лет.

– Под «кочует», – добавил Найтхэнд, – Уоррен имеет в виду то, что здание Сената перемещается с одного острова на другой по воздуху: его переносят лунмы. Сенат останавливается в каждом городе по очереди, и для него даже выделили специальные площади.

– Разве не проще, чтобы люди шли к зданию, а не здание – к людям?

– Так было всегда, – ответил Уоррен. – Такова традиция. Она гласит: «Истина всегда в пути, готовая откликнуться на зов».

– К тому же камни, из которых построено здание Сената, привезли со своих гор сфинксы. Поэтому стены буквально впитали часть их мудрости, – добавил Найтхэнд.

– И я готова все рассказать Сенату, если вы меня туда отвезете, – сказала Мэл. – Пусть они сами решают, что делать.

– Я на милю к Сенату не подойду, – заявил Найтхэнд.

– Некоторые торговые операции Найтхэнда могут вызвать вопросы, – объяснил Уоррен.

– Контрабанда? – уточнил Кристофер.

– Конечно нет! Не неси чепуху! – отмахнулся Найтхэнд. – Всего лишь покупка и продажа некоторых товаров без уведомления властей. Не хотел беспокоить их лишний раз.

– Контрабанда, – добавила Рэтвин, – слово, которое мы не используем на этом судне. Потрудись это запомнить.

– Значит, мы с Кристофером сами туда пойдем, – сказала Мэл.

– Правда? А какое отношение имеешь к этому ты, мальчик из Иноземья?

– Начнем с того, что он – мой друг. – Мэл не смотрела на Кристофера, но он заметил, как покраснели кончики ее ушей. – А еще он – страж. Призван охранять проход между мирами.

Именно этот момент выбрал Гелифен, чтобы устроить диверсию: малыш помочился прямо на пол. Мэл вскочила на ноги:

– И не смейте его ругать, он еще маленький!

Она унесла грифона на палубу. Рэтвин, демонстрируя высшую степень отвращения, удалилась.

Найтхэнд нарушил тишину, обратившись к Уоррену:

– Есть что-то в девчонке такое… Не пойму. И дело не в том, что она выжила, несмотря на нападение наемного убийцы. Когда она рядом, возникает такое странное чувство, будто… – На лице Найтхэнда появилось выражение, которое Кристофер не смог до конца понять. – Ты чувствуешь?

Уоррен уставился в пустоту.

– Я присматриваю за судном, Найтхэнд. Без понятия, о чем ты говоришь.

Найтхэнд повернулся к Кристоферу:

– Она ж тебе чужая, верно? И ты ее знать не знал до вчерашнего дня?

Кристофер кивнул.

– Но она говорит, что вы – друзья?

– Я спас ей жизнь. Вроде того.

– Я многим спас жизнь и никого из них не считаю другом. По правде говоря, некоторым из них хотелось бы и дальше меня не знать.

Чтобы не встретиться взглядом с Найтхэндом, Кристофер поспешно отхлебнул кофе. Напиток был таким же отвратительным, как и тот, который готовил дедушка.

– Она привела меня сюда, на Архипелаг, и…

Жаль, но он не смог подобрать слова, чтобы объяснить главное: иногда, если очень повезет, между двумя счастливчиками вспыхивает искра взаимопонимания, пробивающаяся сквозь толщу времени и пространства. Она как дефибриллятор для сердца. Закаляет. Питает. И лучшее слово, описывающее это явление (оно же указывает на то, что в вашей жизни наступил крутой поворот, благодаря которому вы вот-вот попадете в невероятное и прекрасное место), – «дружба».

(Достаточно подружиться всего с одним человеком, чтобы понять, на что способно ваше сердце.)

Так что мальчик просто сказал:

– И да. Она – мой друг.

Он выглядел очень упрямым и искренним, а еще грязным – его одежда была перепачкана кровью клудде. Найтхэнд едва заметно улыбнулся, почувствовав себя очень старым. Он поспешно добавил в кофе бо́льшую часть содержимого бутылки бренди.

– Ну и что собираешься делать, Кристофер?

– Я пойду вместе с Мэл. Мы отправимся в этот Сенат.

– А как именно, – произнес Найтхэнд, прикончив одним глотком напиток, – вы собираетесь попасть туда, с учетом того, что в твоей подружке не больше пяти футов роста, а сам ты никогда не бывал на островах?

– Что-нибудь придумаем. Если вы, конечно, нам не поможете.

Найтхэнд вздохнул:

– Высажу вас на Литии, в порту Брин-Тор. Туда как раз должен прибыть Сенат. Нам не по пути, но крюк не слишком-то уж и большой придется сделать. И на этом все, ясно? У меня полно дел. Куча людей мечтает со мной увидеться, а вы и без того успели мне до смерти надоесть.