Клан тигров - О’Доннелл Кассандра
Веская причина? Нэл надеялась, что причина на самом деле пустяковая и волноваться не о чем. Только бы она ошиблась в своих подозрениях.
– Вы всё знаете, большой ворон. Вам известны истории о рождении нашего мира, предания ёкаев о том, как пробудилась мать-создательница, когда люди едва не уничтожили Землю, и как родились мы, хранители. Уверена, вы слышали и истории людей, рассказы о древних цивилизациях, о старом мире, в котором раньше не было магии…
– Верно, мне известны все эти предания. Что ты хочешь знать? – прокаркал большой ворон.
– Можно ли верить человеческим легендам? Я имею в виду, этот лишённый магии мир и правда был таким, как описывают люди?
Брим наклонил голову – жест, аналогичный человеческому кивку.
– Правда.
Нэл показалось, что её ударили по темечку большим камнем.
– Но ведь того мира больше нет, правда? В смысле, люди ведь всё уничтожили и от их древних городов ничего не осталось, да?
– В молодости мне случалось пролетать над одним из их городов, но остались ли в тех развалинах древние знания, я не могу сказать, – ответил большой ворон, внимательно глядя на Нэл.
Такой ответ явно расстроил рапаи: она принялась нервно скрести землю когтистой лапой, а её перья стали приподниматься и опускаться, словно она вдруг часто задышала.
Вытянув шею, Брим подался к Нэл и спросил:
– Скажи, юная орлица, что у тебя на уме? Почему тебя заботит то, что было давным-давно, а не то, что будет завтра?
– Большой ворон, люди отправились в проклятые земли. Если бы вы сказали, что все эти истории – сплошной обман, что ничего из созданного людьми не сохранилось, я бы больше не беспокоилась о тех людях. Однако, если есть хоть малейшая вероятность, что какие-то чудовищные вещи, созданные древними, до сих пор существуют… то у меня, к сожалению, нет выбора. Мне придётся ещё раз ослушаться свою мать.
Нэл прилетела повидать Брима в надежде найти ответы. Ей совершенно не хотелось вызывать гнев Совета рапаи и Айон из-за какой-то ерунды – особенно после ужасного наказания, которое она получила в прошлый раз.
– Ты настолько боишься людей?
Перья большого ворона встали дыбом – знак того, что он был заинтригован.
Нэл кивнула.
– Я знаю двуногих и знаю, на что они способны. Они уничтожили дар, которым их наделила мать-создательница всего сущего, уничтожили собственную среду обитания из-за своей жадности и бесконечных войн. Люди плохие.
Большой ворон не разделял её точку зрения, по крайней мере, не полностью. Люди могли проявлять эгоизм и жестокость и порой вели себя подобно демонам, но Брим наблюдал за ними очень, очень долго. Он знал, что в людях есть и другая сторона: доброта, любовь, смех, радость, а порой даже великодушие. О, разумеется, им нельзя доверять после всего, что они устроили, но не все люди были так плохи, как считала юная рапаи.
– Люди так же думают о ёкаях, – заметил ворон.
Нэл задумалась. Люди бежали от ёкаев как от чумы. Даже когда она ходила в человеческую школу, юные двуногие никогда не заговаривали с ней и не смотрели ей в глаза. По большей части они поступали так из страха, но ещё и из ненависти, ясно читавшейся в детских глазах. Честно говоря, Нэл такое отношение не особо беспокоило: она слишком презирала двуногих, чтобы их поведение и враждебность могли её задеть.
– Да, вероятно.
– Всё всегда зависит от точки зрения, – прокаркал ворон. – Для людей вы чудовища и их надзиратели. Они вас боятся и имеют все основания вам не доверять. Ёкаи же относятся к людям как к паразитам, напрасно топчущим их земли, как к вредным насекомым, которых нужно уничтожить.
Нэл кивнула. Таково положение вещей, и бессмысленно это отрицать.
– Однако для нас, настоящих животных, различия между двумя вашими видами невелики. Вы выглядите одинаково, когда ходите на двух ногах, вы говорите на одном языке, пишете одинаковые слова, едите одно и то же, живёте стадом, и все вы хищники.
Потрясённая, Нэл на миг лишилась дара речи. До сего момента она никогда не задумывалась о том, что только что сказал большой ворон. Нет, она никогда не думала о том, как звери воспринимают ёкаев, когда те находятся в человеческом обличье. Она никогда не думала, что между двумя видами может не быть различий. В её глазах люди и ёкаи были совершенно разными, ни в чём не схожими.
– Мне это никогда не приходило в голову, – призналась она.
– Ты молода и многого не знаешь, юная орлица.
– Поэтому мне так нужен ваш совет, большой ворон, – ответила Нэл. – Уверена, вы знаете, как наставить меня на верный путь.
Брим насмешливо каркнул.
– Почему? Из-за моего преклонного возраста?
Нэл понятия не имела, сколько ворону лет. Обычно его сородичи жили лет пятнадцать, порой чуть дольше, но старый ворон, казалось, существовал с начала времён. На то, чтобы набраться таких знаний, как у Брима, потребовалось бы десять, а может, даже сто жизней.
– Нет, из-за вашей мудрости, – с искренним почтением ответила Нэл.
Пару секунд большой ворон задумчиво смотрел на неё. Маленькая рапаи совершенно не походила на свою мать, высокомерную Айон. Нет, Нэл обладала колоссальным потенциалом – именно это ворону в ней и нравилось. Нэл гораздо больше была «животным», нежели «человеком». В ней было больше от орла, чем от двуногого.
– Не важно, мудр я или нет. Чему быть, того не миновать, рапаи. К сожалению, я ничего не могу изменить, – очень серьёзно прокаркал Брим.
– О чём вы говорите?
– Я говорю о грядущих переменах.
– О переменах? О каких переменах?
– О тех, что перевернут мир, – суровым тоном ответил Брим.
– Я ничего не понимаю… Я…
– Ты поймёшь, маленькая орлица, да, скоро поймёшь.
С этими словами большой ворон взмыл в небо, добавив напоследок:
– Уходи, скорее уходи, дитя! Судьба ждёт тебя, а она ждать не любит. Лучше не идти против неё!
13
Слово разнеслось по комнате подобно раскату грома. Кук, неподвижный, как статуя, не дышал, не мог произнести ни звука и лишь смотрел прямо перед собой.
Наконец он поднял глаза на Брегана и нарушил молчание, повисшее на добрых полминуты.
– «Уйти»? – переспросил он.
Бреган бросил взгляд на воронов. Пернатые гонцы, посланные Нэл, сидели на подоконнике его комнаты и нетерпеливо каркали.
– Да, именно так я и сказал, – кивнул Бреган. – Слушай, я знаю, что ты думаешь, но…
– Нет, не знаешь. Бреган, Совет следит за каждым твоим шагом, твой дядя думает, что ты убил его сына, ты не можешь уйти! Только не сейчас! Проклятие! Это будет выглядеть как… Не знаю, как признание своей вины!
Кук не сомневался, что Бреган не убивал Сируса. Он достаточно хорошо знал друга, чтобы понимать: пожелай тот избавиться от этого червяка, он бы сделал это по правилам, на глазах у всех. Бреган упорно молчал, отказываясь отвечать на вопросы Кука, но это ничего не меняло: Кук был готов идти за ним до конца. Он был убеждён в невиновности Брегана, однако остальные члены клана придерживались иного мнения.
– Я знаю, но у меня нет выбора.
– Но почему? Почему?! Куда ты пойдёшь?
– Не могу сказать.
Кук сглотнул.
– Ты… Ты мне больше не доверяешь?
– Доверяю, но я знаю свою мать. Она способна учуять любой обман. Если ты честно ответишь, что ничего не знаешь – а так оно и будет, – она тебе поверит.
Кук почувствовал, как у него сжимается горло. Во что Лена поверит или не поверит – абсолютно не важно. Если Бреган уйдёт, тигрица накажет Кука за то, что плохо присматривал за принцем и не выполнил данное ему поручение.
Кук тихо зарычал.
– Ты понятия не имеешь, на что способна твоя мать. Если ты сейчас уйдёшь, она меня изувечит, если не убьёт.
Бреган посмотрел другу в лицо, словно хотел прочитать его мысли, затем вздохнул. Кук не пытался остановить его или пристыдить – ему просто было страшно.
