Филип Пулман - Янтарный телескоп
— Мой шпион в Сообществе — леди Сельмакия[10], — сообщил Роук. — Весьма талантливый агент. Есть некий священнослужитель, чей деймон — мышь, и мой агент забралась[11] к ним в спальню. Она пришла к выводу, что священник проводит запретный ритуал, с целью вызывания Мудрости[12]. В решающий момент леди Сельмакия предстала перед ним. Теперь священник думает, что может общаться с воплощенной Мудростью, когда только не пожелает, и что Мудрость имеет облик скитошпейна и обитает в его книжном шкафу.
Лорд Азраил усмехнулся и спросил:
— Так что же ей удалось выяснить?
— Сообщество полагает, что ваша дочь — самый важный ребенок из когда-либо живших.
Там считают, что близится великий кризис, и судьба всего сущего зависит от того, как она поведет себя в переломный момент. Что же до Церковного Суда Благочестия, то в настоящий момент там все еще идет следствие с привлечением свидетелей из Больвангара и других мест. Мой агент из Суда, шевалье Тиалис, связывается со мной каждый день посредством магнетитового резонатора[13], и сообщает, что им удалось выяснить. В двух словах я бы сказал, что Сообщество Деяния Святого Духа очень скоро выяснит, где находится девочка, но в конечном счете не станет ничего предпринимать. У Церковного Суда времени уйдет немного больше, но действовать они станут быстро и решительно.
— Сообщите мне, как только узнаете еще что-нибудь.
Лорд Роук поклонился, затем щелкнул пальцами — и сидящая у двери маленькая синяя птица ястреб расправила крылья и спланировала на стол. На ней была уздечка, седло и стремена. Лорд Роук вмиг вскочил ей на спину и парочка вылетела в окно, которое распахнул им лорд Азраил.
Он постоял у открытого окна еще с минуту, вопреки злому ветру, присев на подоконник и теребя уши своей белоснежной леопардихи.
— Она пришла ко мне в Свельбарде, а я не обратил на нее внимания, — пробормотал он. — Помнишь то потрясение… Мне нужна была жертва, и первой, кого мне привели, оказалась моя собственная дочь… Но когда я увидел, что с ней приехал еще один ребенок, — то есть, она была в безопасности — я успокоился. Было ли это ошибкой?
Я даже на секунду не задумывался о ней с тех пор, но она важна, Стельмария!
— Давай рассуждать здраво, — ответила деймон. — Что она может сделать?
— Сделать — не так уж много. Может она что-то знает?
— Она может читать алетиометр — а это источник знания.
— Это не столь уж важно. Другие тоже это умеют. И где, черт возьми, она может быть?!
Раздался стук в дверь за его спиной, и Азраил порывисто обернулся.
— Милорд, — сообщил вошедший офицер, — к западным воротам только что прибыл ангел, раненый ангел, который настаивает на разговоре с вами.
И через минуту Варух лежал на принесенной через центральную комнату походной кровати. Вызвали дежурного доктора, но и так было очевидно, что у ангела едва ли есть надежда на спасение: он был тяжко ранен; крылья были изорваны, глаза потускнели.
Лорд Азраил присел рядом и бросил на угли в жаровне пригоршню трав. Как с помощью костра обнаружил Уилл, дым действительно делал тело ангела яснее и четче.
— Что ж, сэр, — произнес лорд. — Что вы хотели мне сообщить?
— Три вещи. Пожалуйста, не перебивайте, пока я не закончу. Мое имя — Варух. Мой друг Балтамос и я — из отряда восставших, и потому встали под ваши знамена, как только вы их подняли. Но мы хотели принести вам какую-то пользу, ведь силы наши невелики. Недавно мы смогли отыскать путь к сердцу Облачной Горы[14], цитадели Королевства. И мы узнали…
Ему пришлось умолкнуть, чтобы вдохнуть дыма от трав, который, казалось, немного его укрепил. И ангел продолжил:
— Мы узнали правду о Власти. Мы узнали, что Власть удалился в хрустальную палату[15], в недрах Облачной Горы, и больше не управляет делами Королевства. Вместо этого он изучает более глубокие тайны. От его имени правит теперь ангел по имени Метатрон[16]. Я хорошо знаю этого ангела — думал, что знаю…
[17]
Голос Варуха стих. Глаза лорда Азраила сверкали, но он удержался от расспросов, ожидая когда Варух заговорит снова.
— Метатрон горд, — продолжал ангел, собрав силы, — его амбиции не имеют границ.
Власть избрал его своим Регентом тысячу лет назад, вместе они строили свои замыслы. У них был новый план, о котором удалось узнать мне и моему товарищу.
Власть полагает, что разумные существа всех видов стали угрожающе независимы, вот Метатрон и решил более активно вмешаться в дела людей. Зреет тайный заговор, состоящий в том, чтобы убрать Власть с Облачной Горы, навечно сослать его в какую-нибудь другую крепость и превратить Гору в орудие войны. Церкви в каждом мире слишком растлены и слабы, как считает Метатрон, они с такой готовностью идут на компромиссы… Метатрон собирается устроить в каждом мире вечную инквизицию, которой будет править непосредственно Королевство. И целью его самой первой войны будет уничтожение вашей Республики…
Оба — человек и ангел — дрожали, но один — от слабости, второй — от волнения.
Варух из последних сил продолжил:
— Второе. Существует нож, способный прорезать дыры как в мирах, так и между мирами. Его сила безгранична, но лишь в руках одного человека, которому известно, как использовать нож. И этот человек — мальчик…
Ангелу снова пришлось остановиться, чтобы чуть-чуть прийти в себя. Он был напуган; он чувствовал, что начинает развоплощаться[18].
Лорд Азраил видел, с каким трудом тот держится, и напряженно стиснул подлокотники кресла, пока Варух собирался с духом, чтобы говорить дальше.
— Сейчас с ним мой товарищ. Мы хотели привести его прямо к вам, но он отказался, потому что… Это и есть третья весть, которую я хотел рассказать: он друг вашей дочери. И не согласится прийти к вам, пока не отыщет ее. Она…
— Кто этот мальчик?
— Сын шамана. Станислава Граммана.
Азраил был так поражен, что невольно вскочил, и воздушный поток отнес завитки дыма к ангелу.
— У Граммана был сын?! — изумился он.
— Гамман родился не в вашем мире. Его настоящее имя даже не Грамман. Нас с другом привело к нему его желание лично отыскать нож. Мы следовали за ним, зная, что он приведет нас к ножу и его хозяину, и намеревались привести владельца ножа к вам. Но мальчик отказался…
И вновь ангелу пришлось умолкнуть. Азраил снова сел, проклиная собственное нетерпение и бросил в огонь еще немного трав. Его деймон улеглась рядом, медленно подметая хвостом дубовый пол и не сводя глаз с полного боли лица ангела. Варух сделал несколько глубоких вдохов и Араил затаил дыхание. Скрип веревки на флагштоке над башней был единственным звуком в воцарившейся тишине.
— Не спешине, сэр, — Мягко сказал лорд Азраил. — Вам известно, где моя дочь?
— Гималаи… что в её мире, — прошептал Варух. — Огромные горы. Там пещера рядом с наполненной радугами долиной…
— Далеко отсюда в обоих мирах. Вы очень быстро летели.
— Это единственный дар, что у меня есть, — был ответ Варуха — Кроме любви Балтамос, которой я уже никогда не увижу снова.
— Но если вам так просто было ее отыскать…
— То это сможет сделать и любой другой ангел.
Лорд Азраил схватил огромный атлас из набора карт и торопливо открыл, отыскивая страницы с изображением Гималаев.
— Вы могли бы быть поточнее? — спросил он. — Можете показать мне точное местоположение?
— С этим ножом… — Выдавил Варух, и лорд Азраил понял, что у того начинается бред. — С этим ножом он может посещать и покидать любой мир, какой пожелает… его имя Уилл. Но они в опасности — он и Балтамос… Метатрон знает, что нам известна его тайна. Нас преследовали… Они настигли меня одного на границах вашего мира… Я был его братом… Именно поэтому мы смогли попасть к нему на Облачную Гору. Раньше Метатрон был Енохом[19], сыном Яреда[20], сыном Махалалели[21]… У Еноха было много жен. Он любил плотской любовью… Мой брат Енох изгнал меня, потому что я… О, моя драгоценная Балтамос…
— Где же девочка?
— Да. Да. Пещера… ее мать… долина, наполненная ветрами и радугами… истрепанные флаги над гробницей…
Он приподнялся, чтобы взглянуть на атлас.
И вдруг белоснежная леопардиха вскочила и cтремительно прыгнула к двери, но было слишком поздно: постучавшийся связной офицер вошел без стука. Так было заведено; в случившемся не было ничьей вины; но, увидев выражение лица солдата, глядевшего ему за спину, лорд Азраил развернулся и увидел, как дрожит напряженное тело Варуха, пытающегося удержать в целости свое призрачное израненное тело. Усилия были слишком сильны. Сквозняк из распахнутой двери достиг кровати, и частицы ангела, растерявшего силы, взметнулись беспорядочным вихрем — и растаяли.
