Клайв Баркер - Зомби
"О господи, только не говорите мне, что дело обернется плохо теперь, когда я все-таки добралась сюда! Что такое с этими людьми?"
— Вон там! — Взволнованно подскакивая в седле, Тина протянула дрожащую ручонку.
Стоявший на отшибе у поворота тропы, за внушительным забором из обтесанных столбиков калье был чуть больше других и покрыт новыми цинковыми листами.
— Мы дома! Вот мой дом! — пронзительно выкрикивала девочка.
"Конечная остановка, — с облегчением подумала Кэй. — Мы справились. Можешь собой гордиться".
Она оглянулась на толпу — и гордость растаяла. Ей стало не по себе. Нет, больше того. Безумно страшно.
У калитки в заборе она остановила мула, устало сползла с седла и подняла руки навстречу Тине. Из дому вышла стройная миловидная женщина лет тридцати, одетая в платье, сшитое из старых мешков. Она взглянула на Кэй и направилась к воротам. Потом взгляд ее скользнул от Кэй к Тине, и она застыла как вкопанная. И завизжала.
Ее визг в клочья разорвал молчание и вызвал из дому мужчину, спотыкавшегося на бегу. Он успел подхватить под мышки бессильно опускавшуюся на колени женщину. Поддерживая ее, он тоже взглянул на приезжих и издал странный звук. Не такой громкий, как вопль женщины, но гортанное "ах-ах-ах-ах", бурлившее, казалось, не в горле, а во всем его исказившемся лице.
Толпа отозвалась ревом бури, словом, вспыхнувшим, как зигзаг молнии:
— Mort! Mort! Li Mort!
Сжимая детскую ручку, Кэй отворила калитку и подошла к обмякшей женщине. Она не знала, как прекратить эти кошмарные крики. "Не слушай их, Гилберт, делай свое дело".
— Это твоя мать, Тина?
Вместо ответа девочка, обняв женщину за шею, всхлипнула:
— Маман! Маман!
Женщина вырвалась из ее объятий и подскочила. Она в ужасе взглянула на дочь, развернулась и бросилась, словно ослепшее от страха животное, бежать через двор, мимо кучки могил на краю утоптанной площадки, в поле, где скрылась за высокими стеблями пишими.
Мужчина остался стоять, вылупив на Тину глаза так, что они, казалось, вот-вот лопнут.
Девочка умоляюще взглянула на него:
— Папа.
— Ах-ах-ах…
— Это же я, папа. Тина!
Он отшатнулся, прикрывшись руками:
— Ты мертвая!
— Нет, папа.
— Да, да, мертвая!
— Папа, пожалуйста… — Потянувшись к нему, Тина расплакалась.
И сильный темперамент Кэй прорвался наружу. Она шагнула к мужчине и, подбоченившись, обожгла его взглядом:
— Что за чепуха, месье Англэйд! Если девочка пропала, это еще не значит, что она умерла. Вы же видите, что нет!
Он уставился на нее, его толстые губы шевелились, но теперь беззвучно. На сведенном судорогой лице проступил пот.
— Вы меня слышите, месье? С вашей дочерью все хорошо. Я медицинская сестра и могу судить.
— Вы… не… понимаете.
— Чего это я не понимаю?
Он, двигаясь так, будто ноги у него увязли в жирной красной глине, развернулся в сторону, куда убежала мать девочки, и, подняв руку, словно тяжелый груз, указал туда.
— О чем это вы? — резко спросила Кэй и, опустив взгляд на плачущую девочку, сказала: — Ничего, малышка. Я во всем разберусь.
Метеллус Англэйд протянул руку и тронул ее за плечо:
— Идемте.
Он медленно побрел через двор, шаркая босыми ногами по твердой земле. За маленьким кладбищем, к которому он направлялся, начиналось поле сорго. Что такого в этом поле, что оно заставило его испугаться собственной дочери?
Кэй пошла за ним, но не переставала оглядываться. Тина смотрела им вслед, прижав ладошки к щекам, очевидно совершенно раздавленная тем, что случилось. Толпа на дороге снова умолкла. По всей длине забора виднелись сосредоточенные лица, на дороге было не протолкнуться, но никто не входил во двор, хотя калитка осталась открытой. Кэй вспомнила, что не привязала серого мула. Вернуться и привязать, чтобы его не спугнули? Нет. Это подождет.
Метеллус Англэйд дошел до края двора и потащился между могилами — это были не каменные надгробия, а грубо слепленные цементные подобия маленьких домиков, стоявших на цементных же плитах, напоминавших формой гробы. Ничего особенного. Такие кладбища можно увидеть по всему Гаити. Кэй всматривалась в поле. Куда подевалась женщина?
Занятая своими мыслями, Кэй налетела на остановившегося Англэйда. Он подхватил ее, не дал упасть. Свободной рукой мужчина указал на надгробие, свежее или свежепобеленное:
— Смотрите.
Имя было не вырезано как следует, а просто процарапано острой палочкой, когда бетон еще не затвердел. Но буквы были крупными и четкими. Кэй без труда прочитала:
ТИНА ЛУИЗА КРИСТИНА АНГЛЭЙД. 1984–1992
Кэй снова вскипела, разворачиваясь к нему:
— Вы не должны были этого делать! Могилы для тех, кого вы хороните, а не для тех, кого просто сочли умершими.
Он, не дрогнув, смотрел на нее, и теперь она заметила в нем сходство с Тиной. Около тридцати лет, выше, чем обычно бывают крестьяне-горцы, с добрым, чистым лицом.
— М'зель, вы не понимаете. Моя дочь похоронена здесь.
— Как?!
— Она умерла. Я сам сделал гроб. Мать сама приготовила ее к погребению. Я положил ее в гроб и забил гвоздями, и, когда мы опускали ее в могилу и засыпали землей, двор был полон свидетелей. Все эти люди, что стоят сейчас на дороге. Вся деревня видела.
Кэй с усилием сдержалась. "Осторожнее, Гилберт. Теперь, бога ради, не скажи чего-нибудь лишнего".
— Месье, я могу только сказать, что вы, должно быть, ошиблись.
Он с достоинством покачал головой из стороны в сторону:
— Ошибки не было, м'зель. С той минуты, когда мы положили ее в гроб и пока земля не покрыла ее, гроб не оставался без надзора. Моя жена или я все время были с ней.
"Нельзя стоять здесь на виду, — с отчаянием подумала Кэй. — Вся эта толпа на дороге следит за нами".
— Месье, нельзя ли нам войти в дом?
Он кивнул.
— А Тина? Уверяю вас, она не мертвая. Она просто на время потеряла память и не могла вспомнить, кто она.
Он поколебался и снова кивнул.
Они вернулись к Тине, и Кэй положила руку ей на плечо:
— Идем, малышка. Все уладится.
Метеллус Англэйд первым прошел в дом. Кэй подтолкнула вперед Тину. Крестьяне за забором провожали их взглядами.
"Если они в самом деле верят, что похоронили девочку, я их не виню. Я, пожалуй, вела бы себя так же".
Дом оказался больше того, в котором они с Тиной провели прошлую ночь. Но прежде чем, как положено, похвалить его, Кэй попросила:
— Месье Англэйд, прошу вас, не займется ли кто-нибудь моим мулом? Его нужно расседлать, напоить и привязать так, чтобы он мог попастись.
Он не спешил соглашаться.
— Вам придется устроить меня на ночь у себя или у кого-нибудь из соседей, — твердо сказала она. — Так что, пожалуйста, занесите в дом и мешки с седла.
"Особенно тот, в котором моя сумка", — добавила она про себя.
Мужчина нахмурился:
— Вы хотите провести ночь здесь?
Кэй демонстративно посмотрела на часы, хотя и без того знала, который час.
— Не думаете же вы, что я в такое время отправлюсь в Тру? А джип я оставила там. Я привезла вашу дочь от самого госпиталя Швейцера, месье Англэйд. Вы представляете, как это далеко?
— Так далеко? — Он взглянул на нее с уважением, потом перевел взгляд на Тину.
О чем он думал? Может быть, что, если дочь побывала в швейцеровском госпитале, она все-таки не призрак?
— Мул, прошу вас, — напомнила Кэй. — Мы с Тиной просто посидим здесь, пока вы не вернетесь. Поверьте, мы очень устали. — Когда он повернулся к двери, она добавила: — И не найдете ли вы ее мать? Я должна поговорить с вами обоими.
Пока его не было, она попросила Тину показать ей дом. Кроме передней комнаты, заставленной грубой, но причудливо украшенной самодельной мебелью, в нем было три спальни. Однако, несмотря на цинковую крышу — признак богатства для такой деревушки, — полы были земляные, плотно утоптанные и за много лет отполированные до блеска босыми ногами. Ну по крайней мере, здесь с кровли не будут падать ящерицы.
Ожидая возвращения Метеллуса, Тина снова расплакалась.
— Иди сюда, малышка, — тихо позвала Кэй.
Девочка замерла в ее объятиях.
— Послушай меня, милая. Мы не знаем, что здесь происходит, но мы не станем этого бояться. Слышишь?
— Слышу, мисс Кэй.
— Просто постарайся быть храброй, а говорить буду я. Хотя бы поначалу. Можно?
Тина кивнула.
Кэй похлопала ее по попке.
— Умница. Теперь сядь и попробуй успокоиться. Главное, ты дома.
Метеллус Англэйд управился с мулом не скоро. Или он долго искал свою жену. Дневной свет почти погас, когда он наконец появился в дверях, нагруженный седельными сумками. За ним вошла мать Тины. Кэй успела решить, как держаться в этой ситуации, и быстро встала ей навстречу:
