Клайв Баркер - Зомби
Вопли потревожили спавших там. Антуан зажигал фонарь. Его жена обняла Тину и гладила ее, уговаривая успокоиться, ведь все уже хорошо. Джозеф, помогавший Кэй подняться на ноги, бросил на нее странный взгляд, потом отвернулся, чтобы заглянуть в черневший проем, к которому подошел Антуан с фонарем в руке.
Тина замолчала. Кэй шагнула к двери, чтобы заглянуть и комнату, откуда только что выползла, словно спасаясь от смерти.
Никого.
Но я же видела! Он был там. Огромный, и он прыгнул на нас.
Антуан, помолчав, спросил:
— М'зель, что вас напугало?
— Не знаю.
На кровати ничего не было. Не было даже ящерки, проглотившей светлячка.
"Тебе почудилось, Гилберт!" Но ведь первой перепугалась Тина. Вопила не Кэй, а Тина.
Кэй взглянула на часы. Через час или около того дневной свет прогонит пугающую тьму. Попятившись от кровати, она вернулась в переднюю комнату, где Эдита, сидя на стуле, баюкала на коленях Тину.
— С вами все в порядке, м'зель?
— Наверное, да. Но вряд ли я снова усну. Позвольте мне посидеть здесь до утра.
Женщина кивнула.
Кэй присела. Она спала одетой, чтобы не замерзнуть ночью. Она взглянула на Тину, перевела взгляд на изуродованное лицо женщины.
— Спит?
— По-моему, да.
Джозеф с Антуаном вернулись в комнату. Оба первым делом взглянули на девочку, потом на Кэй, как видно ожидая объяснений.
"Молчи", — остановила она себя. Если ты хоть словечко скажешь, Джозеф может повернуть назад.
Они не собирались стоять просто так, разглядывая ее.
— М'зель, прошу вас, что случилось? — спросил Джозеф.
Надо было что-то отвечать.
— Ну, мне очень стыдно, но мне, как видно, приснился страшный сон, я разбудила бедняжку Тину, а та принялась кричать.
— И все?
— Боюсь, что так.
Она видела по глазам, что не сумела их обмануть.
3
Они задержались немного в деревне Вальери, чтобы дать Джозефу время поболтать со знакомыми. Но ненадолго. За деревней тропа все так же вилась вверх в прежней тишине.
Молчание гор. Ни птичьи крики, ни шорох листьев не способны разбить эту глубокую тишину, как и приглушенные удары копыт мулов по лиственной подстилке. Кэй ка залось, будто они заехали в иной мир.
Наконец тропа выровнялась, и она теперь видела, как Джозеф, обогнавший ее ярдов на десять, оглянулся и остановился подождать. Тина, как обычно, уютно устроилась в кольце его рук. Кэй подъехала к ним.
— Теперь будет трудный участок, м'зель, — предупредил Джозеф. — Хотите ненадолго остановиться?
— Я не устала.
— Вот и хорошо. Даже и лучше поскорее оставить позади это место.
Вспомнив кое-что сказанное ночью женщиной, Кэй нахмурилась:
— Это место называется Сут-Дьябле?
Она знала, что название означает "Прыжок Дьявола".
Он кивнул.
Кэй попробовала разобрать, что там впереди. Тропа, рябая от теней, круто спускалась в овраг, вырытый сезонными дождями на глубину восьми или десяти футов. Проезжая по таким рвам, приходится вынимать ноги из стремян и высоко подтягивать их. Иначе, если мул оступится, вы рискуете размозжить ногу о склон.
— Вы должны заставить мула спускаться очень медленно, м'зель, — предостерег Джозеф. Она боязливо кивнула. — И даже не начинайте спуска, — продолжал он, — пока я не крикну вам снизу.
— Пока не крикнешь?
— В самом низу тропа резко поворачивает вправо, вот так. — Он театральным жестом начертил в воздухе прямой угол. — Я буду ждать там, чтобы помочь вам.
Кэй не совсем поняла его, но, глядя ему вслед, отметила, как осторожно он управляет мулом. Оставаясь наверху, она смотрела, как он скрылся за поворотом. Прошло, кажется, очень много времени, пока она не услышала снизу его голос.
И робко подтолкнула мула вперед.
Такой трудной тропы им еще не попадалось. Было не только круто, но и скользко. Красные глиняные откосы рва едва позволяли проехать между ними. Ее мул семенил медленно и осторожно и все же временами спотыкался.
Один раз он упал на колени, чуть не выкинув ее через голову, и с большим трудом снова поднялся на ноги. Кэй, бросившая стремена, сама поразилась, каким чудом удержалась в седле. К счастью, внизу овраг немного расширялся, и она смогла взять стремена. Джозеф ждал ее, широко расставив ноги и сжимая в поднятом кулаке сухой прут длиной с его руку. За его спиной виднелось лишь голубое небо.
— Подъезжайте медленно и остановитесь! — крикнул он.
Когда она оказалась перед ним, он взмахнул папкой.
Шмяк. Удар пришелся мулу по левой стороне шеи и заставил животное резко свернуть вправо. Вцепившись в луку седла, чтобы не свалиться, Кэй увидела все и мгновенно намочила штаны.
Джозеф встал на краю отвесного обрыва, чтобы не позволить ее мулу сделать лишнего шага перед поворотом. Потому что, сделай он лишний шаг, они с мулом — и Джозеф, конечно, тоже, — уже летели бы в ущелье, лежавшее сотней ярдов ниже. Ее мул встал. Чуть впереди ждал мул Джозефа. Тина, сидевшая на его спине, поглядывала назад. Тропа ленточкой тянулась по крутому склону, уходившему в неизмеримую ввысь справа и в пугающую глубь слева. Джозеф, так и не выпустивший своего прута, догнал ее и потрепал ее мула по плечу, словно извиняясь за удар.
— Все хорошо, м'зель?
— Мне уже никогда не будет хорошо.
Он хихикнул:
— Я, в общем-то, не беспокоился. Наши серые скотинки уже хаживали этой дорогой, а они не дураки. Я просто хотел увериться, что он помнит, где сворачивать. Теперь отпустите повод и позвольте ему просто следовать за моим, хорошо?
— Хорошо, — ответила она, надеясь, что он не заметит мокрого пятна на ее штанах.
Джозеф прошел вперед, вскочил в седло и сказал Тине что-то такое, отчего девочка уставилась на него с обожанием. Его мул двинулся вперед, и мул Кэй зацокал следом.
И тут над тропой стало темнеть.
Кэй подняла голову, чтобы посмотреть, что случилось с солнцем. Оно было на месте, но померкло, а небо стало походить на толстый лист передержанной фотопленки и чернело с каждой секундой.
Кэй взглянула вниз. Темный туман поднимался из долины, всего миг назад ярко зеленевшей внизу. Да туман ли это? Она отчетливо различала запах дыма и видела языки пламени. Затем, словно выдохнула сама земля, тьма сомкнулась и поглотила их.
Она не видела ничего ни впереди, ни вверху, ни внизу. Весь мир кипел чернотой.
Ее мул встал. Почему? Потому, что она в приступе страха дернула поводья, или потому, что он тоже ослеп? Того, что происходило, не могло быть. Так же как безобидны и геккон не мог прошлой ночью превратиться в свирепого дракона.
"Маргал, — подумала она. — Безногий бокор. Мы приближаемся к нему, а он не хочет нас подпускать".
Небо, ущелье, тропинка, вившаяся по обрыву, — все теперь исчезло. Темнота, поглотившая их, была живой и свирепой, выбрасывала языки пламени и дымный смрад. От дыма она закашлялась и вцепилась в седло, пытаясь отдышаться.
Потом загремел гром. Раскат за раскатом наполняли огненный мрак долины, отдавались эхом от скал впереди и позади. Только, конечно, это был не гром. Это были раскаты барабанов, множества барабанов. Их грохот раздавался в голове. Кэй хотела закричать, но не смела. Вопль мог напугать серого мула.
Это животное не из пугливых. Мул не раз доказывал это. Но он все стоял на месте, ожидая от нее приказа двигаться дальше.
"Послать его вперед? Или его мир тоже сошел с ума? Или он видит все ту же тропу, Джозефа с Тиной на муле впереди, зелень внизу?
Нельзя здесь оставаться. Слишком опасно. Но и повернуть, вернуться назад невозможно.
Попробовать спешиться и вернуться пешком? Нет-нет!"
Мир был окутан такой тьмой, словно Кэй ослепла. Если им а вздумает спешиться на тропе, мул шагнет в сторону, чтобы дать ей место, и может сорваться с обрыва. А если она попытается соскользнуть с седла в сторону обрыва, не видя края, то рискует спрыгнуть прямо в пустоту.
Она щелкнула серому языком, как научил ее Джозеф. ()чень, очень бережно толкнула его пятками:
— Вперед, дружок. Но потихоньку, потихоньку.
Он тряхнул головой и двинулся вперед сквозь дым и гром барабанов, а Кэй молилась, чтобы ему видна была тропа, чтобы он не шагнул за край или не размазал ее по уходящему вверх обрыву.
"Если он прижмет меня к скале, значит, ему так же плохо, как мне. Тогда можно будет остановить его и выждать, что ли. Но если он ошибется в другую сторону — помоги мне, Боже!"
Мул брел сквозь несуществующую тьму. Грохотали барабаны. Алые языки взметывались высоко над ущельем — так высоко, что лизали тропу и тянулись к ступням Кэй, словно заставляя ее выдернуть ноги из стремян и потерять равновесие. Сражаясь с паникой, она обеими руками вцепилась в седло и крепко сжала коленями бока мула.
Что… — о господи! — что там с Джозефом и Тиной? Она не видела их.
