Валерий Кречетов - Путевой обходчик
— Ну хорошо, хорошо, — сказала она. — Я подчиняюсь насилию, ясно? Будь мы в другой ситуации, я бы намылила тебе шею. И тебе, и твоим дружкам-бандитам.
Гром не удержался от улыбки.
— Он еще лыбится, — пробурчала шатенка и поставила носок сапожка на перекладину лестницы.
Последним по лестнице спустился Гром. Грубо оттолкнул стоящую на пути шатенку и подошел к Иркуту. Не обращая внимания на ворчание девушки, развернул ламинированную карту и подозвал Костю. Втроем грабители склонились над картой и стали тихо что-то обсуждать. Пахомов тоже попытался сунуться к карте, но Костя, не оборачиваясь, показал ему кулак, и он, обиженно нахмурившись, отошел.
Наконец Гром махнул рукой вперед и коротко сказал:
— Туда.
Костя и Иркут закивали головами.
Гром свернул карту, сунул ее в сумку. Повернулся к заложникам и велел:
— Пошли.
Спустя несколько минут группа вышла к секретной ветке метро. Круглый сводчатый туннель уходил вдаль, как утроба гигантского кольчатого червя. Почти на всем протяжении туннеля горели тусклые лампы дежурного освещения.
— Ну теперь будет полегче, — постарался успокоить девушек Пахомов, отирая рукавом с избитого грязного лица жаркий пот.
— Заткнись и пошли, — приказал ему Гром и первым зашагал по туннелю.
Остальные, глядя под ноги, чтобы не наступить на очередной торчащий из земли штырь, двинулись за ним. Старший сержант Пахомов плелся за девушками. Настроение у него было мрачнее некуда. Он еще никогда не чувствовал себя настолько униженным. Время от времени он бросал на Костю мрачный взгляд и думал: «Погоди. Еще посмотрим, кто из нас гнида. Дай только добраться до оружия».
Пахомов представил себе, как направляет автомат на Костю и как тот падает на колени, принимаясь гнусаво умолять, хватать его за ноги, плакать и целовать ботинки. Картинка была приятной, и Пахомов не удержался от злорадной ухмылки.
— Эй, ты! — окликнул его Костя. — Чего харю лыбишь, тля?
— Сам ты тля, — тихо отозвался милиционер.
— Чего-о, — изумленно протянул Костя и, скрипнув зубами, сделал шаг к Пахомову.
— Костя, — остановил его Иркут.
— Чего «Костя»! Он меня тлей обозвал!
— Дойдем до места, там разберешься, — отрезал Иркут.
Костя усмехнулся и злобно произнес:
— Ну, смотри, мент. Дойдем до места, я тебе лично башку снесу.
Они двинулись дальше. Пахомов, подгоняемый ударами приклада в спину, вынужден был ускорить шаг и перегнал девушек. Теперь они шли последними, замыкая нестройную шеренгу.
Блондинка кассирша повернулась к своей спутнице и спросила:
— Тебя как зовут?
— Катя, — ответила шатенка.
— Меня Ольга, очень приятно.
С полминуты они шли молча, затем Катя спросила:
— Оль, как ты думаешь, здесь есть люди?
Кассирша пожала плечами и ответила:
— Не знаю. Может быть, какие-нибудь ремонтники. Дежурное освещение ведь горит.
— Оно здесь может годами гореть, — угрюмо возразила Катя. Помолчала и добавила: — И все-таки здесь должны быть люди. Люди есть везде, даже в космосе. Нас обязательно выручат.
Оля покачала головой:
— В банке тоже было много людей, даже милиция… Нет, мы должны рассчитывать только на себя.
Катя покосилась на спутницу и капризно скривила губы:
— Тебе не так обидно, ты хоть служащая банка. Это входит в твои должностные обязанности.
— Что входит? — со смесью изумления и насмешливости спросила Оля. — Быть заложницей?
Катя нервно дернула плечом:
— Извини, ты неправильно меня поняла. Вот я зашла в банк просто подождать подругу. Ничего мне там не надо было, у меня даже счета в нем нет. Спрашивается, какого черта я здесь делаю?
— У каждого своя судьба, — философски заметила Оля.
— Судьба, — тихо повторила Катя и задумалась. С минуту она шла молча, потом качнула головой, словно выходя из забытья, повернулась к спутнице и с любопытством спросила: — Ты веришь в гороскопы?
— Как тебе сказать… Смотря кто их составляет.
— А я до сегодняшнего дня верила… Поразительно совпадали, как по писаному… А сегодня утром прочла: «Будьте тише воды, ниже травы. Все, что будет происходить, пойдет вам на пользу, каким бы странным ни казалось на первый взгляд. Вас могут ждать награды. Удачно сложатся любовные и семейные отношения». Раньше бывали небольшие погрешности в прогнозе, но вот так, как сегодня… Прямо не ожидала.
Оля понимающе усмехнулась.
— А ты кто по знаку? — спросила она.
— Козерог. А ты?
— Лев.
— Глянуть бы твой гороскоп. Стало бы понятно, что с нами будет.
Ольга нахмурилась.
— С нами все будет хорошо, и гороскоп здесь ни при чем, — строго сказала она.
Катя покосилась на подругу и горько прошептала:
— Твоими бы устами… Ой, кто это там стоит?
Девушки сильно отстали от группы. Впереди, в полумраке тоннеля, стоял человек.
— Эй! — окликнула Катя. — Эй, вы!
Человек не пошевелился.
— Это, наверно, тот придурок, — желчно произнесла Катя. — Как там его зовут… Костя.
Девушки опасливо приблизились к стоящему у них на пути человеку. Катя протянула было руку, чтобы тронуть его за плечо, но вдруг человек обернулся. Девушки закричали от ужаса. На месте лица у незнакомца было гладкое место, а на месте глаз — две черные мерцающие дыры.
Катя и Оля с криком отшатнулись, но тут незнакомец снял противогаз, и девушки увидели глумливо хихикающую физиономию Кости.
— Что, мочалки, испугались? — весело спросил он.
— Придурок! — крикнула Катя и хотела пнуть Костю, но он с хохотом увернулся и сказал:
— Хотел вздрючить вас, а то много болтаете! Быстро пошли вперед! Давайте, если не хотите, чтобы я вам навалял.
Костя отошел в сторону, пропуская девушек вперед.
— Лечиться надо, — ядовито проговорила Ольга, проходя мимо бандита.
Он загоготал и направил луч фонаря на ягодицы Кати, туго обтянутые джинсовой мини-юбкой.
— А ничего формы-то, — прошептал Костя, прибавил шагу и на полном ходу схватил Катю за задницу.
Катя вскрикнула и снова попыталась пнуть бандита. Однако он и на этот раз со смехом увернулся.
— Побрыкайся, козочка, — просипел он с отвратительной ухмылкой. — Дойдем до места, уж я на тебе покатаюсь.
Вдруг из глубины туннеля донесся чей-то приглушенный возглас. Все остановились как вкопанные.
— Что это было? — спросила Оля.
— Тш-ш, — приказал Гром и поднял руку.
С минуту он напряженно вглядывался вдаль, прислушиваясь к звукам. Но крик не повторился.
— Может, показалось? — спросил Костя.
Катя посмотрела на него, как на идиота.
— Всем сразу? — насмешливо спросила она.
Костя повернулся к девушке и злобно проговорил:
— Заткни фонтан, лахудра.
Гром снова достал из сумки карту.
— Идем вроде правильно, — сказал он. Повернулся к Косте и спросил: — Далеко еще топать?
— А я знаю?
Гром нахмурил брови и грозно шатнулся в сторону Кости.
— Да недалеко, — быстро поправился тот. — Ты же видел на карте. Еще минут десять — и будем на месте. Думаю, Шплинт нас уже ждет.
— Ну гляди, — зло пригрозил Гром, сунул карту в сумку и, выставив перед собой фонарь, двинулся вперед.
Шплинт шел по черному мрачному туннелю неторопливо, как человек, который точно знает, куда идет, и у которого в запасе куча времени. Луч фонаря шнырял по стенам, высвечивая то кусок цемента, болтающийся на арматуре, то клубок прогнивших проводов, то участок открытой земли, сочащийся ржавой влагой, то еще что-нибудь в этом роде. Шплинт, однако, находил своеобразное удовольствие в созерцании подобных картин.
Он принялся весело насвистывать под нос привязавшуюся еще на входе в подземелье песенку:
Вела меня отсюда и до берега
Дорога по неведомым краям.
Менялся мир. Чего в нем только не было,
А две реки впадали в океан…
Пройдя еще метров двадцать, диггер свернул направо, в узкий туннель без света. Сделал еще шагов пять и остановился. Высветил фонариком большой деревянный ящик, уселся на него. Подвигал ягодицами, выясняя, не развалится ли ящик под его крупом, но тот, несмотря на внешнюю ветхость, был прочен, словно его сколотили только вчера.
— Умели же делать, — заметил сам себе Шплинт.
Он открыл сумку и достал прибор ночного видения. Ловко надел его на голову, после чего выключил фонарь и, в качестве разминки, повертел головой, разглядывая землю под ногами.
Какой-то торчащий из земли предмет привлек его внимание. Диггер ковырнул предмет ногой, склонился над ним, чтобы разглядеть получше, и тут же в ужасе отшатнулся. Это оказалась отрубленная человеческая кисть.
— Матерь Божья… Пресвятая Богородица, спаси и помилуй… — зашептал Шплинт и лихорадочно перекрестился. Потом вскочил с ящика, снова зажег фонарь и снял прибор ночного видения.
