Евгений Сухов - Зэка укроет тайга
— Но в чем дело? Зачем я ему нужен? Я не обладаю никакими государственными секретами, не работаю ни на какие секретные службы, до этой минуты я даже не подозревал, что он меня знает и, тем более, что хочет со мной пообщаться!
— Все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Давайте, собирайтесь. В самом деле, ведь не волочить же вас в резиденцию силой, — усмехнулся второй, высокий брюнет.
— А это не розыгрыш? А то знаете, как в наше время бывает…
— Я вам показал удостоверение, — вновь произнес стриженый.
— В наше время любое удостоверение можно купить в подземном переходе.
— Такое не купишь. Хотя ладно, может, вас эта фотография убедит? Знаете ли, мы достаточно серьезные люди, чтобы заниматься подобными глупостями. — Вытащив бумажник, он извлек из него небольшую фотографию и протянул ее Антону. — Взгляните!
Кубасов осторожно взял фотографию. На переднем плане стоял президент, его невозможно было с кем-то спутать, второго такого человека не было во всей России. Образ, размноженный сотнями тысяч фотографий, чаще всего официальных, где он смотрелся предельно сдержанным и серьезным, ассоциируясь с величием державы, никак не вязался с тем, что он видел сейчас на любительском снимке. Судя по всему, фотография была сделана во время веселого пикника, где президент сидел за раскладным потертым столиком, держа в одной руке шампур с нанизанными на него кусочками мяса и печеными помидорами, и весело, заразительно смеялся. А вот его собеседником был тот самый коротко стриженный незваный гость.
Антон невольно улыбнулся — нечасто можно увидеть столь ликующего человека. А уж президента страны… Хотя как посмотреть, такой же, в сущности, человек, как и прочие.
— Почему он смеется? — вернул Кубасов фотографию.
Уложив снимок обратно в бумажник, гость произнес:
— Ничего особенного, просто я рассказал анекдот, а у нашего президента отличное чувство юмора.
— Хм, судя по тому, что вы здесь, я это уже понял. Хорошо, я соберусь через десять минут.
Все произошло именно так, как и говорили люди президента. С единственной оговоркой — пришлось ехать на предельной скорости, и Антон, не любивший быструю езду на автомобиле, тем более по крутому серпантину, лишь вжимался в кресло, надеясь добраться до конечного пункта целехоньким. Однако поездка не затянулась, вскоре высадились у вертолета, дожидавшегося в предгорье, а оттуда полетели на аэродром, где их уже встречал военный самолет. Так что не оставалось времени даже попить водички.
Отдышаться удалось только в самолете, где механик, взявший на себя обязанности стюарда, накормил его курицей с рисом. Весьма неплохое блюдо, если не считать того, что завтрак с обедом как-то пролетели мимо него. Виталий сидел рядом и, прикрыв глаза, просто дремал, видно, наслаждаясь предоставленным покоем. Поспать Антону так и не удалось, едва он сомкнул глаза, как самолет начал снижаться, и через рваные клочья облаков он увидел узкую речушку, пробивавшуюся через массив леса тонкой темно-синей полоской. Посадка прошла быстрее, чем предполагалось, — шасси жестко стукнулось о бетонную поверхность, и самолет покатил по посадочной полосе, слегка постукивая на неровностях. Вскоре лайнер остановился едва ли не в открытом поле, где вдали просматривались невысокие каменные строения и внушительных размеров ангары.
К трапу, выкрашенному в синий цвет и с обшарпанными прорезиненными ступенями, подкатил «Мерседес» представительского класса. Антон Кубасов невольно хмыкнул: столь значительного уважения к своей скромной персоне он не ожидал. До резиденции, распугивая проблесковыми маячками встречные машины, добрались быстро. Остановились лишь дважды у шлагбаумов перед резиденцией, когда бдительная охрана всякий раз заглядывала в салон и, выслушав короткое объяснение сопровождающего и просмотрев документы, разрешала:
— Проезжайте!
Впереди показалась знаменитая резиденция, утопавшая в зелени, с огромным развевающимся флагом над главным корпусом. Кажется, только сейчас Антон начал осознавать масштаб происходящего. То, что поначалу воспринималось им как маленькое приключение, в действительности оказалось реальностью. Он почувствовал, что его парализовал самый настоящий страх, не было возможности даже пошевелиться, он как будто бы врос в кресло автомобиля.
Машина остановилась, и через узкий проем он увидел высокую коричневую дверь, через которую едва ли не ежедневно выходил президент.
— Я не пойду, — произнес Антон.
— Что? — не понял Виталий.
— Я не пойду! — едва ли не в отчаянии отозвался Кубасов.
— Ты чего это дуришь, парень?! — воскликнул сопровождающий. Теперь его лицо выглядело злобным, даже отталкивающим. От прежнего добродушия не осталось и следа. — Ты хоть знаешь, что говоришь? Ты думаешь, мы с тобой в бирюльки, что ли, будем играть?! Думаешь, мы тебя сюда за тысячи километров привезли, чтобы этот детский лепет выслушивать?!
— Я не знаю, для чего ему нужен! — дрожащим голосом произнес Антон. — Что я ему могу сказать?! Это просто какая-то ошибка! Меня с кем-то перепутали! У президента своих советников полно. Я обыкновенный человек, каких в нашей стране миллионы!
Охрана стояла подле дверей и терпеливо ожидала распоряжений. Достаточно было только пошевелить пальцем, чтобы вытащить парня из салона автомобиля, как пробку из бутылки, и бросить под ноги президенту. Вот только оценит ли тот такие жертвы? Следовало придумать что-нибудь иное. С подобным состоянием Виталий был знаком — даже у самых мужественных людей перед предстоящей встречей с президентом случается паралич воли. Самые выдающиеся мыслители вдруг становятся косноязычными, порой не могут сформулировать даже самую простую мысль, разменивают свой незаурядный интеллект на банальности… Надо признать, что он и сам прошел через подобное состояние, и потребовалось сначала крепко пообтереться в закулисье охраны, чтобы смотреть без боязни в бледно-голубые глаза президента и связно отвечать на обычные вопросы. А тут ничем не примечательный парень с неустойчивой психикой, никогда не помышлявший о чем-то великом, вдруг должен общаться с первым лицом государства. Причем такая ноша обрушилась на него неожиданно, безо всякой подготовки. Такой психологический груз и в самом деле может так вжать в пол, что и не поднимешься.
Сдаваясь, Виталий вернулся в салон и прикрыл за собой дверцу. Почти беззвучно работал кондиционер, остужая разгоряченное лицо. Парня следовало приободрить, в самом деле, не силой же его тащить к президенту!
— Знаешь, Антон, я и сам не знаю, зачем ты ему понадобился, — после некоторого молчания протянул он. — Для всех нас это тоже большая загадка. Может, ты владеешь какими-то секретами? Колись!
— Я ничего не знаю! — воскликнул Антон. — Вся моя жизнь на виду! Я даже и не думал никогда о нем! Я занимаюсь астрофизикой, наукой, очень далекой от политики.
— Соглашусь, это действительно все очень странно. А может, ты того… его незаконнорожденный сын? Бывает и такое. По возрасту ты как раз подходишь ему в сыновья. Сначала такие папаши не думают о своем ребенке, а потом совесть просыпается, вот и он решил тебя поближе к себе пристроить. Глядишь, из этого кабинета министром выйдешь, может, я даже еще под твоим началом буду служить. Не оставишь меня, а? Поможешь пробиться?
— Чего?! У меня есть свои отец и мать! — разозлившись, выкрикнул Антон.
Виталий удовлетворенно кивнул, сумел растормошить, следовательно, не все потеряно.
— Вот и отлично, — серьезно произнес он. — Как ты думаешь, сколько я здесь служу?
— Не знаю, — миролюбиво ответил Кубасов, успокаиваясь.
— Пять лет! Еще при прежнем президенте начинал… По местным меркам, я уже старожил, обычно в охране президента служат года два, потом уходят. Работа непростая, все время на нервах. Это на первый взгляд у нас у всех такие благополучные рожи, в дорогие костюмы, например, одеваемся. А ответственность так давит, что будь здоров! Куда прибыльнее охранять какой-нибудь нефтяной офис или банк! Работы меньше, а денег в несколько раз больше. В выходные всегда дома. А тут в любое время дня и ночи могут выдернуть. Вот ты видел меня на фотографии с президентом…
— Ты ему там что-то рассказывал.
— Да, анекдот… Кто-то нас случайно сфотографировал. Обычно такие вещи не приветствуются. Это ведь снимок для внутреннего пользования. Прежде чем фотографию опубликовать, она должна пройти цензуру, а вдруг ты президента в невыгодном свете можешь выставить? Скажем, он зевает в этот момент или почесывается… Так вот, за все это время, что я здесь работаю, это едва ли не единственная фотография с президентом. У многих и того нет, как будто бы не служили в ФСО. Не может быть и речи, чтобы попасть к президенту, скажем, на прием! А вот ты, вообще неизвестно, кто такой и откуда свалился, удостоился вдруг чести быть принятым главой государства. Да еще как! Чтобы привезти тебя в резиденцию, было задействовано множество людей! Подключили военную авиацию. Я уж не говорю о том, что мне пришлось лично за тобой ехать за тысячи километров. На моей памяти не было такого, и не знаю, будет ли вообще… А теперь, когда ты уже здесь, ты вдруг заявляешь, что не пойдешь. Так тебя отвезти обратно? — Антон Кубасов угрюмо молчал, переваривая услышанное. — Сам пойми, силком тебя сюда никто не тащил. В таком случае от тебя вообще нет никакой пользы! Если хочешь, я отдам приказ отвезти тебя обратно, правда, за это с меня снимут погоны, но это уже другая сторона дела… — Немного помолчав, Виталий добавил: — А может, оно даже и к лучшему будет. Устал я, брат! Да и по жизни надо как-то определяться… Люди, с которыми я когда-то начинал, уже давно в большие начальники выбились. Миллионами ворочают, а я продолжаю охранять, причем без всяких надежд на какие-то серьезные перспективы. Ну, так что ты скажешь, Антон, решайся!